— Зато ты меня не понял. Выставляй лучшего дружинника или выходи сам, — когда нет аргументов, лучшее доказательство — хорошая драка.
Особенно для этрусков. В прошлой провинции это прошло на ура. Майор, после ранения своего лучшего бойца от руки Руса, пообещал содействие. Правда лично принцу, а не партии грусситов, но и это неплохо.
— Ты вызываешь меня на бой? — уточнил князь.
— Не тебя лично, любого твоего воина.
— Тогда я тебе отвечу, — выдержал насмешливую паузу, — с Аргостом сражайся, а мне воины для более важного дела пригодятся.
Вот это да! Самый настоящий боевой этруск с благородными шрамами на лице, с повадками опытного воина отказался от драки! Более того, устыдил принца.
«Да… встречаются еще у них здравые люди», — восхитился Рус, — «что делает пограничье! Надо его запомнить…».
От окончательного позора «принца» спас молодой дружинник, влетевший в скромную светлицу небогатого князя, который, кстати, принимал Руса «со свитой» один, не соизволил позвать бояр- командиров.
— Князь, Пирены! — возбужденно выкрикнул он, — обложили десантом Дальний острог и пустили орду, через четверть домчатся до поселения!
— Сколько? — уточнил князь, вставая.
— Аргост их знает! Моют следы, путают. По ним всего пять сотен голов!
— Поднимай дружину! — Драголант решительно направился к выходу.
— Князь! — остановил его Рус, — моя помощь нужна?
— Не откажусь, — ответил сразу, будто только этого и ждал. Да почему будто? Ждал, — там и посмотрим, чего ты стоишь. Буранчик, проводи новых дружинников в оружейку и к месту сбора. Не задерживайся, ждать не будем, — и сразу вышел.
Вся «свита», то есть телохранители приняли поступок принца как должное. Наоборот, если бы не предложил помощь, они бы в нем разочаровались. Царство на кону, принца могут убить, а смотри-ка! Странный народ эти этруски.
— Пирены, — просвещал Руса Карлант, одевая кольчугу с «холодящим» Знаком, — признают только Пирения, поэтому у них есть маги, соответственно Пылающие.
— Держись среди нас, принц, — говорил Эрлан.
— Я сам приму решение, где мне держатся, — резко ответил Рус. Никто не возразил.
Сам Рус, взвесив объемную, рассчитанную на габаритных этрусков кольчугу, не стал облачаться, надел только шлем, с трудом подобранный Буранчиком — голова маловата. Снова никто не возразил. Воин знает, что делает.
Место сбора — поляна за частоколом терема наполнилась дружинниками. Холодное осеннее солнце потужилось и растопило первый снег, образовав хлюпающую кашу из смеси грязи и желтой травы. Шестеро жрецов выстроились в линию и ждали только отмашки князя. Дождались и с силой воткнули посохи в землю. Возникли шесть Звездных троп, да таких больших, что можно легко войти вдвоем. Без лишних команд, четко сохраняя строй, колоннами по двое в светлые провалы «троп» двинулись воины, ритмично, как на параде, чавкая сапогами. Только восемь человек, принц со свитой, месили грязь не в ногу.
Вышли в пятидесяти милях от резиденции князя, ближе к границе, прямо к табуну единорогов. Животные встретили людей радостным духовым оркестром. Часть побежала искать старых хозяев, часть осталась ждать новых.
— Буранчик, восемь скакунов новым дружинникам! — скомандовал князь, — вы как, принц, отдельным десятком пойдете?
Ответил Эрлан:
— Назначай десятника, князь, у нас никто со степняками не сталкивался.
«А ведь он прав», — подумал Рус, — «даже я Великого Похода в глаза не видел». Драголант серьезно кивнул и крикнул:
— Димигрид, сюда! — через несколько мгновений к ним подскочил серьезный сорокалетний воин:
— Слушаю, князь!
— Принимай восьмерых новиков — они твой десяток. Растолкуй, как держать строй, остальное они умеют. Приступай, — после этих слов скрылся в размеренной армейской суете.
Вскоре вездесущие мальчишки подогнали единорогов, принесли седла и чуть ли не волоком притащили тяжеленные тюки, оказавшиеся броней для скакунов — железные пластины соединенные кольчужными сочленениями.
Рус понял — местные кочевники не считали убийство единорога кощунством. Принял своего пегого скакуна и с грустью вспомнил Воронка: «Ты прости меня, друг, но так надо. Я тебе все объяснил и ты со мной согласился. До встречи и знай — я тебя не брошу…», — с этим мысленным монологом надевал на «Пегаса» (так сам назвал пегое животное) броню и седло. Ростичар ненавязчиво помогал, а десятник хмуро наблюдал за неумелыми действиями принца.
— Ты кто, новик? — наконец, поинтересовался он, — мелок ты для нашего племени, больше на пирена похож.
— Этруск я, — гордо ответил Рус, — просто ростом не вышел. Что, не бывает? — остальная «свита» с любопытством молчала.
— Я не встречал, но, говорят, бывает. Готовы? По седлам! Стройся в линию, — грусситы беспрекословно выполнили приказ. Рус впервые выстраивался линию и беззастенчиво пользовался Духом Слияния с Животными, — не Призывать, аргостовы дети! Рано еще, — десятник заметил Духа, а Склонность к Силе Геи Рус попросту «выдавил».
— Виноват! — ответил Рус и убрал «друга». Но свою цель он успел выполнить, Пегас стал слушался без поводий.
— Значит так, вы люди опытные, за исключением одного, разберетесь и ему поможете. Держитесь рядом со мной и слушайте, сейчас скомандуют выдвижение… — и точно. Не успел он это произнести, как раздался приказ:
— Сотням начать выдвижение! — сразу раздались команды сотников, — первая!… вторая!… - далее полусотни и дошли до десятков:
— За мной, парни! Пока держитесь просто рядом, идем на соединение. Слушайте внимательно…
— Сейчас кочевник наглый пошел, нападают большими ордами. Чтоб этим груссам с гроссами в Аргольте париться! — в сердцах выкрикнул он и «новики» незаметно переглянулись, — как только заново заварушка с принцем началась, это где-то с год уже, так царь увел от нас войска! Пирены сразу обнаглели. Да что я говорю, сами увидите, на своей земле воюем! Отступаем, людей в тыл отводим, а там пахоты чуть и кроме беженцев своих дармоедов хватает!
— Голодают? — поинтересовался «принц».
— Пока нет, но все идет к этому, — нахмурился десятник, — наболело, парни, скорей бы хоть кто- нибудь победил! Тьфу, делят неизвестно что, неужели Френом не видит?
— Бог все видит, — хмуро ответил Карлант, — и ему нужен лучший!
— Вот и выясняли бы один на один, зачем войска с границы отзывать?
— Верно говоришь, — поддержал его Рус, — любят они там, наверху в солдатики играть.
— Чего!? — не понял Димигрид, не поняли и остальные. Нет, суть понятна, но причем здесь куклы?
— Управлять воинами, как игрушками. Им развлечение, а на простых людей плевать, — принц высказал такую ересь, что если бы не был принцем… Свита уставилась на него, как на умалишенного, а десятник согласился:
— Правильно изрекаешь, молодой, но лучше в это дело не лезь, себе дороже. Мне можно, я на границе.
— Когда будешь объяснять строй, десятник! — прорычал Ростичар, самый ненавистник гроссовцев (почти всю его семью вырезали или отравили).
