испанцев, когда-то осевших на Украине. Гомес почувствовал легкую тошноту. Ему показалось, что по салону автомобиля расплывается запах чеснока. Хотя этого не могло быть — все окна в жару открыты, и автомобиль давно бы проветрился. Даже если Санчес и лопал с утра в салоне бутерброд с салом… Гемес такого не понимал: как можно есть, да еще и с удовольствием, чистый свиной жир? Ну и кухня у этих славян…
'Надо куда-нибудь заехать перекусить. А то язву заработаю. Жарко, а есть все равно хочется, — подумал Гомес. — Сейчас бы холодного хереса с паэльей… Размечтался… Сначала придется связаться с Председателем. Вымогатели, захватившие Софию — натуральное ЧП. Но почему, почему мне так не везет?'
У Санчеса загудел мобильник. Он лениво приложил трубку к уху, послушал.
— Хуго, Жозе докладывает. Какой-то парень зашел в калитку Рогачевых. Высокий, светловолосый. Шел, покачиваясь, будто пьяный. Жозе спрашивает, что делать?
Гомес ответил не сразу.
— Что делать? Ничего. Пусть пока наблюдает. А мы сейчас поедем куда-нибудь, перекусим. Я там, у въезда, кафе видел.
— А объект?
— Никуда не денется. Жозе пока присмотрит. Но, похоже, что объекта там уже нет.
Михаил сидел в кресле на веранде, приложив к затылку мокрое полотенце. Рядом хлопотала взволнованная Ирина Сергеевна.
— Может, все-таки, скорую вызвать?
— Да не надо, бабуля, я уже почти оклемался.
— Как же они, ироды, смеют? По голове человека дубинкой бить? Юра, ты бы в милицию позвонил.
Рогачев-старший отрицательно покачал головой.
— Пустое дело. Только внимание привлекать. Мы не можем 'засвечивать' Софию. Не исключено, что она уже в розыске. И те, кто напал, прекрасно это понимают. Потому и действовали так нагло…
— Ты думаешь, они из тех, кто Софию ищет? — Ирина Сергеевна всплеснула руками. — Господи, Боже ж ты мой! Чего же они от девчонки не отстанут? А вдруг это насильники какие-то? Хулиганье местное?
— Нет. Хулиганье себя по-другому ведет. Говоришь, Миха, их трое было?
— Угу. Здоровые все лоси.
— Трезвые?
— Трезвые. Пьяных сразу видно. А эти — спокойные и даже вежливые. Разве что — напряженные. Говорят: 'Сидеть тихо. Руки на затылок и не рыпаться'.
— А ты, все-таки, рыпнулся?
— Деда, а ты бы при девушке тоже руки на затылок сделал?
Юрий Константинович помолчал.
— Чего еще успел заметить?
— Ну, приметы кое-какие. Потом, один другого как-то странно назвал, 'стеклом', вроде.
— Стеклом? Может, Стеклов?
— Мне показалось, что именно 'стекло'. Я когда одному в зубы дал, второй крикнул еще одному: 'Стекло, держи девчонку'.
— Что же, может и 'стекло'. Похоже на кличку.
— Деда, что же делать-то будем? Получается, прошляпил я Софию?
— Ты себя не кори. Это я, старый дурак, опасности недоучел. Они, видимо, все контакты Софии подняли, через таможенную службу пробили. Да, информация у них поставлена. Или кто-то работает на них из местных… Ладно, придется подключать тяжелую артиллерию.
Тот же день. Санкт-Петербург и окрестности
Машина притормозила и остановилась.
— Давай, открывай, — произнес грубый мужской голос. Через несколько секунд машина тронулась, проехала несколько десятков метров и снова остановилась.
София сидела на неудобном жестком сиденье. Судя по всему, ее везли в каком-то фургоне. Руки у девушки были связаны за спиной, на голову похитители сразу же, еще у озера, надели плотную шерстяную шапочку. Она закрывала лицо по самый нос. Рот заклеен скотчем. София дышала через нос, стараясь делать это равномерно. Главное — взять себя в руки и успокоиться.
Первый шок после внезапного нападения уже прошел. Она понимала — если бы неизвестные похитители хотели ее убить, значит, убили бы там же, на озере. А если куда-то везут — значит, она им нужна. Поэтому паниковать рано. 'Со мной ничего не случится, — убеждала себя София. — Если со мной так возятся, то я чего-нибудь стою. Надо торговаться и ждать помощи. Рогачевы меня не бросят. Лишь бы с Мишей все было в порядке. Как они его ударили, сволочи! Настоящие фашисты. А он очень храбрый, Миша…'
— Приехали, мадам. Станция Березай, кому надо — вылезай, — раздался все тот же грубый голос. А потом кто-то жестко взял ее за руку…
— Сколько-сколько просят? — переспросил Максимов.
— Миллион.
— Рублей?
Гомес скривился (издевается он, что ли?):
— Евро. Кому нужны ваши рубли?
'Еще хорохорится, испашка хренов', — отметил Максимов, а вслух ехидно парировал:
— Тем хуже для вас. В рублях обошлось бы значительно дешевле. 'Лимон' евро — это круто. Неужели девица столько стоит?
Гомес ожесточенно замотал головой:
— Нет, конечно. Совершенно дурацкая цена. Я бы за нее и ста тысяч не дал.
— А если убьют?
Гомес промолчал. Они снова сидели в кабинете у Максимова.
— Вы хотя бы примерно представляете, кто это может быть?
Испанец отрицательно качнул головой.
— Конкуренты? Вы сегодня утром говорили, что есть какие-то конкуренты. Они могли?
— Не знаю. Похитить-то они могли. А вот зачем потом нам выкупить предлагать? София им самим нужна.
— Да, ошарашили вы меня, — Максимов с деланной озабоченностью почесал 'трехдневную щетину'. — Не ожидал. Вроде все координаты вам сообщили. Мои люди так и подумали, что это уже вы сработали. Я еще удивился: думаю, шустро Гомес дело провернул. А оказалось, что не вы.
— Не понял? — брови Гомеса удивленно поползли вверх. — Ваши люди, что, видели момент похищения?
— Ну да. Я им на всякий случай велел наблюдение не снимать, пока вы не появитесь. Вот они и пасли девчонку, когда она с парнем этим на пляж пошла. А там их и зацапали. Вернее, девчонку зацапали, а парень рыпаться начал. Его по башке огрели. Ребята мне доложили, что, мол, так и так. Я и подумал, что это уже вы сработали. А оно вон как… Вы-то опоздали, оказывается. Не везет, так не везет, — последнюю фразу Максимов произнес с таким лицемерным сочувствием, что лицо Гомеса непроизвольно передернулось.
— Так что же вы молчите, э-э… — испанец заволновался. — Э-э, если видели… Они видели, куда Софию повезли? И кто?
