узнал, что в этом деле Максимов замешан. Они за ним уже давно наблюдают. Максимов в ряде заказных убийств подозревается и в торговле наркотиками. Это кроме других грязных делишек. Да только улик на него маловато… А тут подозрение в похищении человека. Есть все основания для ареста и капитального шмона. Ну, обыска… Пока мы все выясняли, да прикидывали, бандиты тебя из автосервиса вывезли. А потом прямиком в офис Максимова доставили.
— Меня чуть не стреляли по дороге, — заметила София с обидой.
— Да, было дело. Мы тогда тоже занервничали, Углов уже хотел операцию начинать. Да оказалось, что это все подстава, инсценировка. Люди Максимова устроили. Зачем? — пока не знаю. Для вида постреляли в воздух холостыми.
— Сволочи! — смачно произнесла София. И, подумав, с энтузиазмом добавила: — Суки позорные.
Рогачевы незаметно переглянулись.
— Да, плохие люди, — согласился Юрий Константинович, решив на этот раз не фокусировать внимания на познаниях Софии в русском языке. — В общем, когда тебя в офис привезли, Углов решил начинать операцию. Теперь их всех повязали, включая Гомеса. Гомес, возможно, выкрутится, но так просто ему не отделаться. В любом случае — из страны его вышлют. А все остальное уже от хода следствия будет зависеть… Ты уж, София, потерпи еще немного. Сейчас с тебя показания возьмут. А потом я тебя с Михой отвезу в новое место. Наш-то дом теперь засвечен. А охота на тебя, похоже, еще не закончена.
— А куда вы нас отвезете?
— К отцу Григорию, в Гатчину. Я с ним уже договорился. У него там домик свой на окраине, недалеко от храма. Живет один. Место там тихое. Пересидите с Мишкой несколько дней.
— Я чувствую себя неудобной, — после паузы сказала София. — Ведь Мише надо на работу и…
— Ничего, — торопливо перебил Михаил. — Я уже в адвокатской конторе договорился. Кроме того — у меня больничный.
— Это из-за меня тебя больничным сделали, — София смотрела в пол, потупив голову. — Вам только хлопоты. Может, я лучше сдамся?
— Кому? — сердито спросил Юрий Константинович. — С испанскими властями торопиться не будем. Да и не похоже пока, что они тебя разыскивают. По крайней мере — по официальным каналам. А нашим властям ты, строго говоря, не нужна. Ты для них словно чирей на одном месте. И хорошо, что не нужна. У нас в народе говорят: чем дальше от власти, тем ближе к Богу. Самое лучшее в твоей ситуации — не высовывать носа. Особенно такого любознательного, как твой.
— Но, Юрий Константинович, я не уверена… — София порывисто вздохнула и подняла голову. — Точнее, я думаю, что нельзя все время прятаться. Как этот, страус в песок.
— Правильно. Страус — птица глупая. А ты у нас человек ученый. Скоро диссертацию защитишь. Но тебе самой надо решить, чего ты добиваешься. Охота на тебя, это понятно, началась из-за информации. Такой информации, что не дает покоя многим людям. А ты получила к ней доступ. Вот и подумай, на досуге, как поступить в подобной ситуации. Пока есть время.
Дом отца Григория. Седьмой день второй фазы луны
Пока Михаил спал на веранде, София тщательно осмотрела домик отца Григория изнутри. Так, на всякий случай, — надо же чем-то заняться. Все помещение, за исключением веранды, состояло из двух небольших комнаток, кухни и прихожей. В спальне священника София обнаружила узкую железную кровать с железной сеткой. Такого устройства для сна молодая испанка никогда раньше не видела. Она присела на матрас и осторожно покачалась, словно проказливый ребенок, пользующийся недосмотром взрослых. Кровать еле слышно поскрипывала. Теперь девушка догадалась о том, что за странные звуки она слышала ночью, когда засыпала в соседней комнате. Эту комнату, гордо названную хозяином 'гостиная', отделяла от спальни тонкая деревянная перегородка.
Они приехали к отцу Григорию поздно ночью. Священник оказался крепким мужчиной среднего роста. При ходьбе он еле заметно прихрамывал на правую ногу. На улице, при тусклом свете фонаря, висевшего у ворот, хозяин дома показался Софии глубоким стариком. Она плохо разглядела лицо, но волосы и длинная округлая борода были абсолютно седыми, вызывая отдаленную аллюзию со старцами- схимниками. Однако на кухне, когда они сели пить чай, София поняла, что ошиблась. У священника оказался чистый, почти без морщин, лоб и такие же молодые, немного выпуклые, глаза. И даже густые седые брови уже не вводили в заблуждение. Когда Юрий Константинович и отец Григорий сели рядом за стол, Софии стало ясно, что Рогачев заметно старше. 'Лет пятьдесят с небольшим, — сообразила девушка, исподтишка разглядывая священника. — А то, что седой… Понятно, отчего'.
Толком ночью они почти ни о чем не разговаривали. Пообщались немного за чаем — и все. Софью и Михаила клонило в сон. А Юрий Константинович, к тому же, торопился домой.
— Поздно ведь, скоро уже солнце взойдет, — заметил хозяин. — Может, переночуешь все же?
— Нет, — отказался Рогачев. — Ирина без меня все равно не уснет. Нервничает сильно.
Он допил чай и уехал.
— И нам спать пора, — сказал отец Григорий. — Вы намучались, а мне рано вставать. Тебе, Миша, я на веранде постелю, на раскладушке. А София, как знатная гостья, будет спать в гостиной. Хорошо, сеньорита?
— Угу, — согласилась София. Глаза у нее слипались.
— Вот и ладно, отсыпайтесь без меня. Кушать захотите — на кухне найдете, чем подкрепиться.
София уснула почти сразу, едва добравшись до подушки. Она спала крепко, без сновидений, пока не услышала крик петуха…
Сон Софии
Петухи будили Летицию каждое утро. Птичник располагался всего в десятке метров от башни, в подвале которой она уже сидела несколько месяцев. В тюрьму Аревало, устроенную в замке, девушку доставили вскоре после того, как она добровольно призналась в убийстве хозяина трактира, Диего Риверы, у которого находилась в услужении.
Настоятель местной церкви завтракал, когда Летиция пришла к нему домой. Выслушав сбивчивое признание девушки, кюре накинул на себя полушубок и вдвоем с Летицией отправился на кладбище. С утра начался обильный снегопад, и они шли медленно, местами проваливаясь в снег по щиколотку и глубже.
На кладбище Летиция подвела священнослужителя к зарослям орешника. Снег успел завалить все следы и только на месте, где лежал труп, образовался небольшой сугроб.
— Подождите немного, святой отец, — попросила Летиция.
Она присела над сугробом и разгребла ладонями снег в районе головы. Когда кюре увидел мертвое лицо Диего Риверы с обледеневшей бородой, то невольно ахнул и перекрестился.
— Как же он очутился на кладбище? — спросил священник, приходя в себя.
Летиция пояснила, что убийство она совершила в конюшне вчера вечером: подкралась сзади к Диего, когда тот насыпал в ведро овса для лошади, и ударила несколько раз лопатой. Затем, испугавшись, решила тайком захоронить труп. Дождавшись ночи, взвалила его на лошадь и отвезла на кладбище. Там она хотела выкопать яму, но поняла, что ей не удастся раздолбить замерзшую землю. Оставив труп в кустах, Летиция вернулась домой. Всю ночь она провела в молитвах, а под утро ей снизошло ведение. Явилась перед ней святая Дева Мария и велела покаяться в совершенном грехе. После этого, промолившись до рассвета, Летиция решила придти к священнику и во всем признаться.
— Свят, свят, свят, — пробормотал кюре, притоптывая на снегу. — Господь Всемогущий, спаси и
