Научное наследие Женевской лингвистической школы

терминологии [Amacker 1975: 190] и, добавим мы, также и его последователей по Женевскому университету.

Стимулирующая роль Соссюра в становлении и развитии французской школы дискурса обосновывается в статье К. Арош, П. Анри, М. Пеше «Семантика и переворот, произведенный Соссюром: язык, речевая деятельность, дискурс». «В перевороте, произведенном Соссюром, есть одна сторона, которая, как представляется, недостаточно привлекала внимание исследователей; это тот факт, что этому перевороту в теоретическом плане соответствуют глубокие изменения в подходе лингвиста к речевой деятельности» [Арош 1999: 146]. «Пеше, – пишет во вступительной статье к этой книге ее редактор и составитель П. Серио, – представляет дискурс как новое формулирование соссюровской речи, освобожденное от субъективных импликаций» [Серио 1999: 36].

В лингвистической литературе распространено мнение, что терминологический смысл слову «дискурс» придал Э. Бенвенист. Между тем приоритет в этой области принадлежит бельгийскому лингвисту Э. Бюиссенсу, лингвистическая концепция которого мало известна в нашей стране. В само название его работы 1943 г. входит слово discours [Buyssens 1943].

Бюиссенс подходил к определению дискурса одновременно с семиологической и функциональной точек зрения. Он разделял мнение Соссюра о том, что язык – это система, а речь – деятельность. Под речью Соссюр объединял две вещи: 1) комбинации, с помощью которых говорящий использует код языка и 2) механизм, позволяющий ему материализовать эти комбинации. Первое Бюиссенс называет дискурсом, а второе – речью. Речь – устный семический акт. Дискурс – устная сема. Под семой Бюиссенс понимал любое средство (например, свисток), использование которого обеспечивает общение. «Дискурс является функциональной составляющей речи» [Buyssens 1943: 130]. Они соотносятся как абстрактное и конкретное, инвариант и вариант.

В отличие от Соссюра, Бюиссенс считал, что отправным пунктом лингвистических исследований должен быть не язык, а дискурс, поскольку только в этом случае возможно учитывать вариации, возникающие в процессе функционирования языка. Следует основываться на дискурсивных фактах, из которых абстрагируется система: «Дискурс – альфа и омега лингвистики» [Buyssens 1943: 95]. Таким образом, более 65 лет назад Э. Бюиссенс выделил дискурс как приоритетную область лингвистических исследований.

Понимание Бюиссенсом дискурса представляет тем больший интерес, что оно оказало определенное влияние на разработку семиологии коммуникации и сигнификации представителя Женевской школы Л. Прието. Не случайно А. А. Уфимцева называет обоих основоположниками знаковой теории дискурса [Уфимцева 1990: 168].

Коммуникативный подход к языку, предопределивший развитие дискурсивных исследований, восходит к сформулированной Соссюром триаде «язык (langue) – речь (parole) – речевая деятельность (langage)» и разграничению внутренней и внешней лингвистики. «Язык (langue) Соссюра и Бенвениста... является пресуппозицией любого дискурса и в то же время предопределяет условия превращения в дискурс, т. е. условия функционирования акта высказывания» [Греймас, Курте 1983: 525].

Следует согласиться с В. М. Лейчиком в том, что восприятие теории Соссюра через дихотомию «язык – речь» является неполным [Лейчик 2009: 293]. Не был оценен по достоинству третий член – le langage, перевод которого как «речевая деятельность» не отражает полностью содержание, которое вкладывал в него Соссюр. Он понимал этот термин в более широком смысле, чем langue . «Язык – только определенная часть – правда, важнейшая часть – речевой деятельности» [Соссюр 1977: 47]. Мнение В. М. Лейчика совпадает с приведенным выше выводом М. Пеше: «Во всяком случае, хотя Соссюр и не называет речевую деятельность как комплексное языковое /речевое явление дискурсом, можно утверждать, что в его теории концепт “речевая деятельность” является провозвестником концепта “дискурс”» [Лейчик 2009: 295].

Дискурсивные исследования могли начаться только при восходящем к концепции Соссюра и его женевских последователей изучении языка в синхронии, поскольку это состояние языка является необходимым условием реализации совокупности лингвистических и экстралингвистических факторов формирования дискурса. Поскольку экстралингвистические факторы включают такие синхронные по своей природе компоненты, как социологические, психологические, фоновые, прагматические, паралингвистические, термин «дискурс» неприменим к диахроническим исследованиям и должен заменяться на термин «текст».

Современная когнитивно-дискурсивная парадигма была подготовлена функционализмом, основателем которого наряду с Пражской является и Женевская школа. Функционализм этой школы можно определить в широком смысле как изучение механизма использования языка – семиотической системы – в практике человеческого общения.

Для Женевской школы характерно изучение функционирования языка как структурно-семиотической системы в тесной связи с субъектом речи. Е. С. Кубрякова справедливо отмечает, что «дискурсивное направление исследований рождается только в противопоставлении функционализма формализму» [Кубрякова 2000: 11].

В Женевской школе было также сформулировано такое необходимое условие дискурсивных исследований, как социальный характер речи. В современной лингвистической литературе дискурс определяется как социально обусловленная организация речи. В «Курсе общей лингвистики» Соссюра понятие «речи» характеризуется преимущественно индивидуальными чертами. В то же время рукописные источники и личные заметки Соссюра свидетельствуют о том, что он наделял речь и признаками социальности. Определение речи как социального явления в наибольшей степени проявилось в теории актуализации Ш. Балли и С. Карцевского, в которой был заложен коммуникативный подход к изучению дискурса. В литературе нередко встречается высказывание, что дискурс – это актуализованный язык. Такое определение дискурса восходит к теории актуализации, разработанной в рамках Женевской школы.

Когнитивный подход к проблеме актуализации развивается в теории праксематики, разрабатывающейся группой лингвистов университета Поля Валери в Монпелье (Франция). Как заявляют сами авторы этой теории, ее основой послужило учение Балли и некоторые идеи психосистематики [Bres 1998: 59].

В современной коммуникативной лингвистике является общепринятым мнение, что порождение дискурса не ограничивается языковыми схемами и моделями. В этом процессе участвуют также коммуникативные ситуации, прототипические когнитивные модели, прагматические факторы, паралингвистические средства. Задолго до становления дискурсивной лингвистики большинство этих средств было выделено и описано в теории актуализации Женевской школы.

Когнитивный подход к изучению дискурсивных явлений наиболее отчетливо проявился в учении Балли о модусе и диктуме, основанном на активности субъекта и модальности речи. Согласно Балли, смысловой субстрат высказывания всегда содержит эксплицитно или имплицитно два субъектно-предикатных комплекса: субъект и предикат акта коммуникации – «модус» и субъект и предикат высказывания – «диктум».

Французский лингвист Д. Менгено отмечает, что область исследований, выделенная Балли, получила развитие в разных теориях. Ряд лингвистов включают учение о модусе и диктуме в синтаксис, другие относят к прагматике [Maingueneau 1991: 115]. Понятие модуса получило развитие в анализе дискурса О. Дюкро, выделившего так называемые «эксплицитные маркеры», которые добавляются к глаголам. Например, глаголы estimer , croire , être d’avis и др. (глагольные флексии, по терминологии Дюкро) указывают на «обязательство» субъекта по отношению к своему высказыванию. Дюкро разработал семантический дискурсивный анализ для некоторых подобных глаголов, так называемых «глаголов мнения» [Ducrot 1975].

Бинарный подход к акту коммуникации близок положениям теории речевых актов – одного из направлений изучения дискурса. Сторонники этой теории утверждают, что смысл высказывания заключается в приложении некоей иллокутивной силы (приказание, утверждение, вопрос и т. д.) к некоторой пропозиции, или содержанию. Изучение иллокутивных сил относится к прагматике, а пропозиций – к семантике логического типа. Точка соприкосновения между этой современной теорией и представлением мысли у Балли в том, что субъективный элемент (реакция) у Балли соответствует прагматической иллокутивной силе, а объективный – пропозиции.

Выделение комплекса вопросов, связанных с субъектом и адресатом, их взаимодействием в коммуникации, ситуации общения, роль аффективного фактора в языке, использование языка как средства воздействия дает основание считать, что в Женевской школе был разработан прагматический подход к изучению дискурса. Характерно название книги Ш. Балли «Язык и жизнь», в которой предвосхищены многие проблемы прагматического направления современной теории дискурса. Во вступительной статье к этой работе В. Г. Гак писал: «В самом названии книги Балли подчеркивает связь языка (не в смысле langue Соссюра, а как дискурсивную практику. – В. К .) с жизнью. Живой язык существует лишь в сознании говорящих на нем людей, законы языка объясняются законами человеческого разума и общества... В процессе общения собеседники (коммуниканты) взаимодействуют и оказывают влияние друг на друга» [Гак 2003: