— Не понял? — он подпрыгнул вперёд со стула, решив, что его подвёл слух из-за расстояния между нами.
— Вы многим приказали отступить от этого дела. Но не сказали почему. Хоть один из них послушался? Сомневаюсь. Некоторые, возможно, пытаются скрывать это, но продолжают заниматься им. Я тоже буду, пока не достану того, кто попытался убить моего друга.
Кара зашипела, пытаясь предостеречь меня.
Руперт покраснел так, что я испугался, как бы инсульт с ним не случился. Он не привык слышать откровенные речи.
— Я не вас имел в виду. А вашего брата, который, надо полагать, явно связан с этим. Никто из людей, продолжающих уничтожать сшитых… Почему вы их так называете? — спросил я.
— Потому что их сшивают из кусков.
— Ага. Умно. Они не главная проблема. Люди, изготавливающие сшитых, вот до кого надо добраться.
— Пусть этими людьми занимаются равные им по уровню.
— Злодеи, которые управляют с Холма? Я видел их головорезов снаружи, маскировались под дворцовую гвардию. Это заставляет задуматься, а кто же главный.
Принц Руперт вытаращил глаза. Открыл было рот, но ничего не сказал.
— Вы не знали об этом? Не видели их? — спросила Кара.
— И форма им идёт, как гориллам юбки, — сказал я.
— Этого не может быть.
— Поговорите со своим капитаном или старшим сержантом. Они должны знать об этом.
Принц взял себя в руки.
— Как бы то ни было, у меня есть свои приказы. И я буду их выполнять.
— Даже если они незаконны? Вы же великий борец за верховенство закона.
— Корона и есть закон, мистер Гаррет.
— Я так не думаю.
— Гаррет! — одёрнула меня Кара.
— Даже такому тёмному невежде, как я, известно, что божественное право больше не признаётся. Если ваш брат решил, что может составлять законы под себя, ему мало что удастся сделать. Посчитайте, сколько королей было за нашу жизнь. Пальцев на руках не хватит, придётся обувь снимать.
— Гаррет, прекрати, — сказала Кара.
Принц Руперт был в ярости. Я, совершенно уставший и выжатый, снова становился Гарретом, поступающим вопреки здравому смыслу. Я понимал, что творю, но не мог управлять своим языком.
Пришла Палёная с чаем, за которым отправился Доллар Дан. Так же были принесены вчерашнее печенье и яйца, сваренные вкрутую.
— Пожалуйста, простите мистера Гаррета, Ваше сиятельство. У него врождённый дефект, который заставляет его говорить глупости, пока он не спит, — она поставила поднос на складном столе возле принца Руперта, а затем обратилась ко мне: — Ты. Иди за мной.
И через плечо сказала:
— Прошу прощения, Ваше сиятельство, можно мы на минутку выйдем?
Мы прошли через коридор в комнату Покойника. Я заметил, что на полу храпит Птица. Мне казалось, он ушёл уже давно.
— Что с тобой, чёрт возьми? Там же этот проклятый принц Каренты. Ты ведёшь себя с ним, словно он… Ещё один Птица, — она махнула лапой. — Что, на тебя не хватило здравого смысла, так боги дали тебе от пьяного гуся? Мечтаешь построить карьеру на осушении болот?
— Если ты дашь мне сказать хоть слово…
— Не надо ничего говорить. Опять будет какое-нибудь проклятое бессмысленное оправдание. Я слышала от тебя, что оправдания похожи на жопы. У всех есть и все воняют.
— Я…
— Тебе пора повзрослеть, Гаррет.
— Но…
— Десять лет назад… Пять лет назад ты мог, если хотел, заниматься всем этим гнусным, дурацким дерьмом. Это не имело значения. Никого, кроме тебя, за это по голове не настучали бы. Больше такой роскоши ты не можешь себе позволить. Пытаться чувствовать себя великим, положив на людей во власти, больше не получится.
Ничего себе! Палёная основательно обозлилась. И это только начала разогреваться.
— Возвращайся обратно. Продолжай болтать глупости. Но перед этим, ответь мне, что из этого выйдет, после того, как ты добьёшься своего и самодовольно сможешь поздравить себя, что сумел показать кому-то, где раки зимуют?
— Ладно, Палёная. Я всё понял. Я побегу туда на задних лапках, поцелую ему задницу, оближу сапоги и попрошу его пользоваться мылом, когда он будет нагибать меня.
Она ударила меня.
Я от ошеломления замолчал.
Длина рук не позволяла ей выдать мне мощную затрещину, но удар, всё равно, получился хлёстким.
Моя девочка серьёзно расстроилась. Я решил потратить немного времени на попытку понять, в чём причина.
Я сказал принцу Руперту, что имею в виду не его. Может Палёная хотела, чтобы я осознал, что они тоже не за меня возьмутся.
У того бедолаги в комнате напротив была власть, обездолить меня и всех, кого я знал. И он был всего в одном шаге от имеющих власть обездолить навечно.
Руперт, может, и был дураком, но не таким дебилом, чтобы я мог смеяться ему в лицо и откровенно презирать.
— Я сделаю, как ты желаешь, Палёная, — но я не мог сдаться полностью. — Пойду, поцелую идиота, и порадую его.
Направление движения Палёной напугало меня, вдруг она решила найти дубинку покрупнее, чтобы привести меня в более приемлемое для неё состояние.
95
— Хочу принести извинения за своё враждебное отношение, Ваша светлость. У меня выдался напряжённый период. Я сделаю всё возможное, чтобы подчиняться вашей мудрости впредь, за исключением вопроса о работе на вас, что не должно рассматриваться, как какое-либо порицание вас.
Палёная оскалила на меня зубы. Похоже, я был недостаточно любезен.
Кроме известности за Первый Закон, Морли мог бы прославиться за своё замечание о том, что мир был бы лучше, если бы у нас хватило разума убить честных людей.
Я не мог согласиться с этим, если, конечно, список составлял бы не я.
Принц Руперт решил соответствовать своему имени.
Он сказал:
— Я считаю, что существующий социальный разрыв слишком велик, чтобы преодолеть его даже из самых лучших намерений.
У меня отпала челюсть. Палёная взяла безделушку со своего стола и покрутила в руках.
— Это точно. Перед тем как уехать, не могли бы вы дать нам хоть намёк, почему Генерал Туп и директор Шустер не могут продолжать операцию…
— Стоп. Бывают ситуации… Особые обстоятельства…
Возможно. Но он сам, Туп и Шустер яростно отвергали подобные оправдания. Раньше.
— Если вы желаете неожиданно изменить правила, то должны иметь больше доводов чем: «Потому
