золотом американским орлом.
– Четыреста тридцать пять, – объявил Дима.
Гость вытащил пять стодолларовых купюр и протянул Диме.
У Димы в глазах засветился коктейль чувств из радости и беспокойства. Радость была вполне объяснима, а вот беспокойство возникло из-за отсутствия в карманах хозяина мелких долларов для сдачи.
– Вы случайно в игровые автоматы не играете? – спросил со слабой надеждой хозяин.
– Вообще-то играю, когда не на службе, – признался милиционер.
– моя в зале возле автовокзала работает. Она вам сдачу там завтра отдаст. Хорошо?
– Хорошо, – удивительно легко согласился молодой милиционер.
– Только вы не с самого утра приходите, – попросил Дима.
– Ясное дело, с утра нет выторга! – с пониманием закивал гость.
Перед тем как выпустить гостя на улицу, Дима осторожно поинтересовался судьбой Бориса.
– Шляется где-то, – сообщил ему милиционер. – В Киеве его дважды видели. И притом трезвым! Или от жены сбежал, или… любовницу в столице завел!
– А разве это не одно и то же? – удивился Дима.
Удивление хозяина дома заставило гостя призадуматься секунд на двадцать.
– Иногда – одно и то же, а иногда и две разные вещи, – сказал он после паузы и поспешно закрыл за собой входные двери, чтобы не догнал его еще какой-нибудь каверзный вопрос этого багажного сыщика.
42
По ночной пустынной Житомирской трассе красная «мазда» летела, как ракета. Иногда Егор притормаживал, проверяя, как работает «абээска» – система синхронного торможения – на скользкой дороге. Машину не заносило, и Егор снова расслаблялся и давил на педаль газа. Мимо пронесся и остался позади пост ГАИ, в окошке которого горел свет. Стрелка спидометра добралась до отметки «180». Егор снова переставил носок ботинка с педали газа на педаль тормоза.
Он не думал о дороге. В его голове все еще звучал крик начальницы Ирины. «Пускай только нос сюда сунет! Ей мало не покажется!.. Да мне она и на хрен не нужна, твоя девка!» Голос у этой скандальной бабы был визгливый и неприятный. «Кто ты такой? Ты знаешь, с кем ты разговариваешь? – кричала она на него уже через минуту, как он зашел в кабинет. – Да тебя в порошок сотрут!» А что он ей такого сказал? Просто зашел, уселся напротив и твердым голосом попросил оставить Ирину в покое. Разве он мог подумать, что она устроит такой скандал!
«Ну да ладно, – думал Егор, снова надавив на педаль газа. – Главное – цель достигнута! Теперь надо будет ей где-нибудь поближе работу поискать».
Егор вспомнил, что в Калиновке одно придорожное кафе принадлежит его старому приятелю, сыну бывшего участкового из Макарова. Может, там для Ирины найдется место? Кафе чистенькое, с барной стойкой и телевизором. И кофеварка там итальянская.
Егор представил себе, как он заезжает в это кафе по дороге на службу, а Ирина ему кофе варит. А потом заезжает на обратном пути и забирает ее домой.
На лице на мгновение промелькнула мечтательная улыбка.
А на дороге щит с названием населенного пункта «Калиновка» промелькнул. Как раз кстати. И снова Егор на педаль тормоза надавил. Остановил машину возле того самого кафе. Посмотрел на часы – полвторого. Но свет в кафе горит.
Заглянул Егор внутрь. За одним столом сидело пять выпивших мужиков. Они дружно оглянулись на вошедшего. На их столе стояло две бутылки водки и несколько открытых бутылок пива. По телевизору шел какой-то фильм. Из-за барной стойки посмотрела на Егора женщина лет сорока. Волосы у нее в огненно- рыжий цвет покрашены, а поверх синей шерстяной кофты ватник наброшен.
– Кофе есть? – спросил Егор, подойдя к стойке.
– Аппарат поломался, – ответила женщина. – Завтра починить обещали.
– А хозяин есть?
– А что ему тут ночью делать? – женщина пожала плечами.
«И то правда», – подумал Егор. Кивнул и вышел.
Свернув на Макаров, дальше Егор ехал осторожно, не разгоняясь. Здесь дорога была узкая и скользкая.
Уже в Липовке притормозил. Достал ручку и листок бумаги из бардачка. Написал записку. По обледенелой колее подъехал к дому Ирины. Свернул записку вчетверо и втиснул в дверную щель на уровне глаз.
Потом сел в машину и домой поехал.
В хате было прохладно. Видимо, соседка печку слабо натопила.
Мать спала, накрытая двумя ватными одеялами.
Егор снова разжег грубку, подбросил туда сосновых дров и плотно закрыл чугунную дверцу. В комнате запахло дымом.
На всякий случай вышел Егор во двор и на трубу на крыше посмотрел. Столбик дыма уверенно тянулся в небо. Ветра не было.
Вернувшись, постелил себе на старом диване. Улегся, накрывшись пледом. Услышал, как мать в соседней комнате что-то сказала во сне. Потом где-то за холодильником мышка поскреблась. Из грубки треск огня донесся и тут же затих.
Лежал Егор затылком на подушке. В потолок смотрел и тишину слушал. Спать ему не хотелось. Он думал о прошедшем дне, и казалось ему, что он в этот день что-то важное в своей жизни сделал. Размышляя дальше, поправил он предыдущую мысль – не в своей жизни, а в Ирининой! Хотя тут же новая мысль еще одно исправление внесла – сделал он что-то важное для их с Ириной жизни.
Так, исправляя каждую старую мысль очередной новой, заснул Егор. Но перед тем как заснуть, твердо решил утром к Ирине приехать и рассказать ей обо всем, и о скандале с ее уже бывшей начальницей, и о том, что нравится она ему, нравится так основательно, что он готов и дальше взять на себя заботу и о ней, и о малышке Ясе.
43
Утром у Семена болела голова. Даже чашечка кофе, принесенная прямо в постель Вероникой, не порадовала его, не вызвала улыбку. Вчерашний день смешался у Семена в голове в странную кашу из мыслей и впечатлений. И закончился он неожиданно плохо.
Володька, когда засели они вечером в баре, неожиданно вспылил, услышав, что Семен считает его рассказы о блондинке розыгрышем. Семен к тому времени выпил пару бокалов пива. Володька потягивал минералку. Он ведь был за рулем. Может, из-за своей раздражающей самого себя трезвости он и рассердился. Но в любом случае взрослые мужики себя так не ведут! А тут вскочил из-за столика! «Я из-за тебя несколько ночей не спал!» – заявил на весь бар. Пообещал какой-то сюрприз принести, который его, Семена, вряд ли обрадует.
Семен пил кофе, не обращая внимания на сидевшую на краю кровати Веронику, нежно гладившую его по плечу.
– Ты такой бледненький сегодня! – сказала жена.
– Голова болит, – пожаловался Семен. Поднял на нее глаза. Почувствовал себя виноватым и
