притворяться усталой задолго до того, как действительно утомилась, время от времени искусно маскируя раскрытым веером зевок и мило извиняясь перед собеседниками за свою сонливость. Калли подозревала, что Франческа делает все это исключительно ради ее блага, чтобы они могли пораньше уехать домой.
Поэтому заявление Франчески о том, что она не может больше вытерпеть ни минуты, ничуть не удивило Калли. Распрощавшись со всеми, они сели в экипаж, и только тогда, откинувшись на мягкую спинку сиденья, Калли позволила себе вздохнуть с облегчением.
– Спасибо, – чуть слышно сказала она подруге.
– Вечер все равно выдался на редкость скучным, – беспечно отозвалась та. Подавшись вперед и накрыв руку Калли своей, она спросила: – Вы в порядке, дорогая?
Калли кивнула.
– Да, разумеется. Должна признать, я несколько озадачена, но… – Она лишь пожала плечами.
Франческа кивнула. Калли была уверена, что подобный ответ ее ничуть не удовлетворил, но леди Хостон была слишком хорошо воспитана, чтобы настаивать. Она просто сказала:
– Полагаю, никогда не следует недооценивать причуды мужчин. Как бы то ни было, я убеждена, что за странным поведением лорда Бромвеля стоит его отвратительная сестрица.
Калли не сдержала смешка.
– Дорогая Франческа, вам всегда удается поднять мне настроение.
– О да. Мать мне как-то говорила, что я могу даже самую серьезную проблему выставить в тривиальном свете. – Помолчав немного, она со смехом добавила: – Не думаю, что это был комплимент в мой адрес.
Франческа отличалась тонкой чувствительностью, поэтому по дороге домой больше не произнесла ни слова, а приехав в особняк, пожелала Калли доброй ночи и оставила ее одну, отправившись в утреннюю гостиную «отдать кое-какие распоряжения».
Калли поспешила подняться на второй этаж, а по щекам ее уже катились тщательно подавляемые весь вечер слезы. Она отослала ожидающую ее горничную, проигнорировав удивление, промелькнувшее на ее лице.
Наконец-то она оказалась одна. Мгновение Калли неподвижно стояла посреди комнаты, чувствуя, как рушатся тщательно возведенные ею защитные барьеры. Она не позволяла себе ощущать боль, демонстрируя свету свое намеренно холодное невозмутимое лицо. Но теперь наконец она полностью отдалась своему горю – страсть лорда Бромвеля к ней угасла. Какова бы ни была тому причина, он больше не был в ней заинтересован. Ей придется смириться, что остаток жизни она проведет без него.
Из горла ее вырвался низкий примитивный звук – полустон-полувсхлип, – и она бросилась на кровать, давая волю слезам.
На следующее утро Калли была вялой и апатичной, глаза ее покраснели от слез, но она воспротивилась намерению Франчески не принимать посетителей.
– Нет-нет, я должна встречаться с ними время от времени, и никому не позволю меня жалеть. Все будут судачить, я знаю, по поводу того, что лорду Бромвелю наскучило мое общество, но, по крайней мере, я не дам им дальнейшую пищу для сплетен, целиком предавшись горю.
– Вы очень храбрая, моя девочка, – сказала Франческа. – К сожалению, подозреваю, что от визитеров отбоя не будет.
На деле их число оказалось не столь велико, как страшилась леди Хостон, но всю вторую половину дня в особняке было многолюдно, и Калли мужественно притворялась, что едва заметила отсутствие лорда Бромвеля и что ей нет до этого никакого дела.
Тем не менее, когда время посещений прошло и они сели пить чай, Калли испытала огромное облегчение. Девушке совсем не хотелось есть, но, по крайней мере, в это время никому не дозволялось беспокоить их.
Однако не успела Франческа разлить чай, как передняя дверь стала сотрясаться от ударов. Франческа и Калли удивленно переглянулись, но не прервали чаепития. Что еще более поразительно, через мгновение появился смущенный дворецкий леди Хостон.
– Э-э-э… – Он немного помялся, потом заторопился: – Его светлость герцог Рошфор желает видеть вас, миледи. – Бесспорно, положение герцога в обществе было таково, что Фэнтон не решился перечить ему.
Франческа и Калли снова переглянулись, на этот раз с беспокойством. Девушка подумала, что наступил ужасный финал ужасного дня. Сенклер, должно быть, узнал о частых визитах лорда Бромвеля и явился сюда, чтобы разобраться с ней.
– Разумеется, Фэнтон, пригласите его, – произнесла Франческа, подавляя вздох и вставая. Калли последовала ее примеру.
Секунду спустя в комнату ворвался герцог. На нем был костюм для верховой езды, и по состоянию его ботинок было нетрудно догадаться, что, едва приехав, он сразу же явился в дом леди Хостон, не заходя в Лилльский особняк, чтобы переодеться. Его темные волосы пребывали в беспорядке, выражение лица было угрюмым, а зловещий огонь, которым светился его взгляд, не сулил ничего хорошего двум находящимся в комнате дамам.
– Какого черта тут творилось со времени моего отъезда? – резко потребовал он ответа. – От бабушки я получил письмо, в котором говорилось, что ты повсюду появляешься в обществе графа Бромвеля. Герцогиня пишет, что несколько ее знакомых намекали даже, что скоро мы должны ожидать «важного предложения».
– Мне очень жаль, если письмо бабушки расстроило тебя, Сенклер, – холодно ответила Калли, – но я не думаю, что тебе следовало проделывать столь долгий путь, чтобы лично сообщить мне об этом.
– Черт побери, Калли! – воскликнул герцог. – Не нужно разыгрывать передо мной святую невинность! Я же велел тебе никогда больше не видеться с этим человеком! А вы… – Тут он повернулся к Франческе: – Боже мой, как вы могли оказаться столь легкомысленной, как допустили, чтобы этот мужчина ухаживал за моей сестрой?
– Прощу прощения? – ледяным тоном ответила Франческа. – У вас хватает смелости указывать мне, кого принимать в моем собственном доме?
– Разве вы не видели, что у него на уме? – прорычал Рошфор. – Как вы могли позволить человеку, который меня ненавидит, близко подойти к моей сестре?
– Раз вы столь резко критикуете тех, кого я принимаю в своем доме, то, разумеется, хотите забрать Калли из-под моей опеки? – парировала леди Хостон. – Раз я столь неразборчива в людях, я не удивлюсь, если вы вообще запретите ей навещать меня.
Герцог, казалось, был потрясен ее словами, и сердито хмурил брови, но, прежде чем он успел произнести хоть слово, Калли выступила вперед и произнесла звенящим голосом:
– Никто ниоткуда меня не «заберет». Я взрослая женщина и могу находиться там, где пожелаю. – Она повернулась к Франческе: – Если, конечно, вы не захотите отказать мне в гостеприимстве из-за вопиющего поведения моего брата.
Леди Хостон одарила Калли улыбкой:
– Вам всегда рады в моем доме, Калли. – Краем глаза посмотрев на герцога, она ясно дала понять, что на него это приглашение не распространяется, и снова сосредоточила внимание на девушке: – Мне кажется, будет лучше, если я оставлю вас с герцогом наедине, чтобы вы могли обсудить ситуацию.
– Нет, Франческа, вам вовсе не обязательно уходить, – начала было Калли.
Покачиванием головы леди Хостон прервала ее:
– Не думаю, что ваш брат согласится с такими словами. Как оказалось, граф Бромвель и его семья – это личное дело герцога.
Одарив Рошфора холодным взглядом, она развернулась и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Наблюдая за ее уходом, герцог плотнее сжал челюсти. Он открыл было рот, чтобы заговорить с сестрой, но она опередила его.
– Как ты посмел говорить с Франческой в таком тоне? – вскричала она, гневно сверкая глазами. – Ты вел себя омерзительно, словно у тебя и правда есть право указывать ей, что делать! Кого ей принимать и кого не принимать! Сенклер, как ты мог?
– Мне отлично известно, что я не имею никакой власти над леди Хостон, – парировал ее брат. – Но я считал, что ей достанет здравого смысла не позволить мужчине увиваться за тобой так, чтобы об этом судачил весь город. Особенно Бромвелю!
– Франческу не в чем упрекнуть. Она повсюду сопровождала меня все то время, что я прожила здесь. Никто не посмеет сказать, что я совершила что-то предосудительное.
– Нет, разумеется, нет, – нетерпеливо отозвался Рошфор.
– И откуда ей было знать, что ты столь остро отреагируешь на заявление о том, что за мной ухаживает достойный джентльмен? Она даже не была знакома с лордом Бромвелем до моего приезда сюда.
– Когда я недвусмысленно заявил тебе, что не хочу, чтобы ты с ним снова виделась, думал, будет вполне достаточно, – сухо ответил герцог. – Но ты, как я вижу, предпочла проигнорировать мои слова.
– Я не ребенок, которому можно указывать, что делать и с кем встречаться, не давая никаких объяснений! Если ты имеешь что-то против Бромвеля, то должен был прямо сказать мне об этом.
Рошфор неловко переминался с ноги на ногу.
– Что? Что ты имеешь против Бромвеля? – не унималась девушка. – За что ты так его ненавидишь?
– Я его вовсе не ненавижу, – натянуто произнес Рошфор. – Я вообще никак не отношусь к этому человеку, ни хорошо, ни плохо. Это он меня терпеть не может. И так продолжается уже многие годы. Я боялся, что он захочет завязать с тобой отношения, чтобы причинить тебе вред… и таким образом сделать больно мне.
– Но почему? – спросила Калли. – Он никогда ни словом не обмолвился при мне, что ненавидит тебя. Он вообще никогда о тебе не говорил. За что ему так тебя не любить, чтобы преследовать меня с единственной целью уколоть тебя?
– Подобные вещи не обсуждаются в присутствии дамы, – скованно произнес Рошфор.
В темных глазах Калли вспыхнуло пламя.– Тогда, боюсь, нам с тобой нечего больше сказать друг
