было никакого сомнения, что она увидела. Солнце садилось над Саттоном, и кавалькада всадников с паланкином — что, без сомнения, говорило о присутствии женщины — выезжала из леса.
— Это она, — кричала Мэг, плача и смеясь. — Я знаю. Это моя госпожа Кэтрин.
Каменная винтовая лестница, которая соединяла галерею с Привратной башней, наполнилась возбужденными криками, когда Анна и обе ее служанки бежали к входной арке. И уже не было никаких сомнений, потому что группу возглавлял Уилл — собственный гонец Вестонов, — а из-за занавесей паланкина выглядывало очень бледное и усталое, но возбужденное лицо Кэтрин.
Анна побежала навстречу, крича:
— Радость моя! Радость моя!
А Кэтрин, увидев ее, откинула занавеси паланкина и закричала:
— Мама!
И Анна остановилась в изумлении, потому что Кэтрин не просто была располневшей в ожидании ребенка — она была огромной.
— Девочка моя, как ты могла решиться на путешествие в таком положении?
— Мама, я сделала это ради Жиля. Я не опоздала?
— Нет, дорогая, сейчас он придет.
Не помня себя от радости, шут изо всех сил, как мог, спешил к ним. Но он тоже был поражен размером живота Кэтрин.
— О, Кэтрин. Вы проделали такую дорогу ради меня?
— Да, да, старое пугало. И, ради Бога, помоги мне спуститься, у меня очень болит спина.
Когда она медленно прошла через главный вход и осматривалась вокруг после многолетнего отсутствия, воды, в которых жило ее дитя, вдруг изверглись из нее, и она стояла в изумлении в центре все увеличивающейся лужи.
— Мама, тряска в дороге подействовала на малютку. Я думала, что хотя бы доберусь сюда спокойно.
— Какой сейчас у тебя срок? — В голосе Анны было легкое сомнение, потому что на преждевременные роды было мало похоже. Кэтрин горделиво похлопала себя по животу.
— Глядя на мои размеры, ты сама можешь решить.
Мать обняла ее — насколько смогла. — Какой прекрасный подарок ты привезла! Мой внук родится в поместье Саттон.
— Да, — лицо Кэтрин слегка исказилось. — Можно я пройду в свою комнату? Мне кажется, он начинает выбираться. — Ужасная гримаса пробежала по ее лицу. — Нет, я, пожалуй, лучше пойду в комнату сэра Джона Роджера: пусть плод его трудов увидит свет там.
— Можно я поиграю тебе на лютне, Кэтрин? — попросил Жиль, нелепый, но желающий доставить удовольствие.
И она поняла его.
— Да, немного. Ты можешь сидеть за дверью, но, когда мне надоест, ты должен будешь уйти.
— Да, госпожа.
Он поцеловал ей руку, и мать повела ее вверх по лестнице. Мэг поддерживала ее с другой стороны, а Джоан шла сзади со шваброй, так как воды все еще текли. Через плечо леди Вестон бросила Жилю:
— Жиль, пошли Коука в Гилдфорд за повитухой и доктором Бартоном. Побыстрее!
Но в действительности не было никакой необходимости в спешке, потому что, удобно устроившись в кровати сэра Роджера — где, как она не скрывала, Роджер лишил ее невинности, а теперь должен был родиться его ребенок, — Кэтрин не начала рожать немедленно, а смогла еще полакомиться прекрасным ужином из фазана. Жиль весело играл на лютне в коридоре за дверью, а повитуха — чистоплотная, уважаемая жена фермера, знающая подход к молодым матерям — спокойно поужинала форелью, барашком и пирогом с дичью.
Было около одиннадцати часов, когда Кэтрин действительно начала чувствовать родовые схватки, и всю ночь она усердно трудилась. Символично, что на рассвете большие нежные руки повитухи помогли скользкому маленькому тельцу выйти из тела матери, и доктор Бартон, находившийся тут же в комнате, произнес:
— Леди Роджерс, у вас прекрасный джентльмен. Очень славненький молодой человек.
— Мальчик? — сказала Кэтрин, устало откидываясь на подушки. — Тогда назовем его Жилем.
— Пойду сообщу вашей матери добрые новости, — сказала повитуха, торопливо выходя из комнаты, чтобы обрадовать обитателей замка, которые тоже не спали всю ночь. И уже через несколько минут большие пивные кружки и бокалы были подняты за здоровье господина Жиля Роджерса, шут Жиль плакал от радости, а леди Вестон держала в руках своего первого внука, смотря на него влюбленными глазами и издавая звуки, которые бабушки издавали века до нее и будут издавать во все грядущие века.
— И я надеюсь, сэр Ричард, что это уменьшило вашу нелюбовь ко мне.
Сэр Ричард Вестон и сэр Джон Роджерс сидели в трактире «Зеленый человечек» в Ричмонде, преодолев первую часть пути в поместье Саттон.
— Да, сэр Джон, — утвердительно сказал Ричард. Он выпил больше обычного и несколько подобрел. Более того, даже несмотря на всю его иронию, ему определенно нравилась компания зятя, которого последние три года он совершенно игнорировал, бесконечно устав от своего отношения к побегу дочери. Сэр Ричард спросил:
— Вы любите ее?
— Очень. Это очень счастливый брак. И теперь, когда мы наконец встретились, сэр, я хочу подписать с вами контракт, передающий ей все мои сбережения и недвижимость в случае моей смерти.
Ричард, вдруг почувствовав благородство, ответил:
— Но я же должен дать вам приданое.
Джон Роджерс засмеялся:
— Немного поздновато, сэр Ричард. Лучше проявите заботу о внуке.
— У вас есть ребенок?!
— Нет, пока нет, но, когда я покидал дом, чтобы присутствовать на суде, она уже была на сносях.
— Тогда давайте помолимся о безопасных родах. Человеку моего возраста совсем не пристало быть без внуков.
— А она будет очень хорошей и доброй матерью, потому что все эти три года она относилась к моей дочери Алисе как к собственному ребенку.
Они подъехали к замку Саттон в полдень следующего дня, и мысли о скором отцовстве настолько засели в мозгу Джона, что он мог поклясться, что ему в этом тихом летнем воздухе слышится крик ребенка. Но сэр Ричард тоже услышал его и удивленно взглянул на своего зятя:
— Что это?
— Похоже на плач младенца.
Не говоря больше ни слова, они перешли на галоп, чтобы быстрей преодолеть расстояние до замка. Их встретил привратник, расплывшийся в улыбке:
— Добро пожаловать домой, господин. Добро пожаловать после долгих лет отсутствия, сэр Джон.
— В доме младенец? — спросил сэр Ричард.
Улыбка швейцара стала еще шире:
— Да, сэр, ваш внук — Жиль Роджерс!
Ричард еще никогда не видел, чтобы человек так стремительно двигался, как сэр Джон в тот момент. Он соскочил с лошади и, как был, в верховой одежде, преодолел внутренний дворик и устремился в дом. И его крик: «Сын! Сын!» — повторился эхом от терракотовых кирпичных стен внутреннего двора замка Саттон. Жиль Коук, услышав стук, начал открывать средние ворота, но успел приоткрыть дверь только наполовину, когда сэр Джон пролетел мимо него, замедлив шаг, только чтобы спросить:
— Где они? — И побежал дальше по лестнице в восточное крыло.
— В вашей старой комнате, сэр, — крикнул ему Коук вслед.
Там он их и нашел. Огромные голубые глаза Кэтрин, округлились от изумления: как это он оказался здесь, а ребенок, как две капельки воды похожий на сэра Ричарда, спал в колыбельке и выглядел
