Но обычно наглые твари вели себя странно: прижимались друг к другу, нюхали мох, озирались и на потенциальную жертву не обращали внимания. Или они просто не голодны? Вожак стаи пискнул и тряхнул башкой – чупакабры сорвались с места и понеслись к арке. Данила был уверен, что нападать они не собираются, в их глазах был страх. Астрахан ломанулся наперерез, оглядываясь на бегу.
Чупакабры передвигались прыжками, как стая кенгуру. Перелетели через «монету» и исчезли в папоротнике, только листья закачались. Из лесу, откуда они бежали, донесся хрип – выбежала раненая чупакабра. Ее передняя, короткая лапа была вырвана с мясом и держалась на одних связках.
За ней гнался крупный хищник, и хищник опасный, раз с ним не справилась целая стая. Данила лег и замер, прикрывшись крупными листьями. Когда чупакабра достигла «монеты», на поляну с деловитым стрекотанием вырвались два паука. У одного из них вместо жвал была огромная, чуть ли не во все тело зубатая пасть. Данила видел множество хамелеонов и, по идее, должен был привыкнуть к их уродству, но от такого несоответствия даже его перекосило. Хамелеон напоминал лангольера из старого фильма по Стивену Кингу – тварь, пожирающую прошлое.
Пауки настигли чупакабру на границе леса. Тварь, наверное, даже пыталась драться, но силы были неравны – она заверещала и смолкла навсегда. Зашуршали кусты, стрекотание начало отдаляться и вскоре вовсе утихло, но Данила несколько минут не рисковал покинуть убежище. Наконец решился, выглянул и собрался вылезти, но поляну накрыла тень. Сквозь просветы листьев он разглядел существо с крыльями птеродактиля и квадратным телом. Головы у твари не было. Действительно, зачем хамелеону голова? Кушать можно и не в нее, а глаза – на пузе вырастить. Пару на пузе, на спине и под хвостом…
В карантинном блоке Улья происходило что-то неладное, это подтверждал окровавленный, разорванный труп чупакабры. Пауки не стали его жрать, просто уничтожили. Выходит, хамелеоны очищают Улей от всех форм жизни, кроме деревьев. Деревья, видимо, с их родной планеты, а остальные существа, включая людей, Улью больше не нужны.
Потому надо быть предельно осторожным.
Данила срезал три листа, соорудил из них нечто наподобие зонтика и убедил себя, что хамелеон, парящий в небе, примет его за куст и не задумается, почему растение внезапно выросло возле телепорта, где только мох.
По логике, Марина должна вернуться.
В лесу заорал человек и смолк. Данила заставил себя не думать о Рэмбо и Маугли. Особенно – о Маугли. Жалко его, лягушонка…
Размышляя, оставаться ли в укрытии или идти к телепорту, Данила заметил слабое мерцание «монеты». Ее контуры, углубления и изображенный в центре глаз вспыхнули красным. Световой отпечаток отделился и соединился с аркой. Зрачок вздрогнул и расширился, будто оживший великан обозревает окрестности всевидящим оком.
Марина или охранная система? Если роботы – не страшно.
Взглянув на излучатель, Данила побежал. Он предчувствовал, что после активации телепорта к нему снова сбегутся пауки.
Телепортацию он наблюдал впервые: из темноты выплыло серое облако, приняло очертания человека. Секунда, и оно – прозрачная пленка, Марина рвет ее, как всплывающий ныряльщик разрывает преграду поверхностного натяжения, и шагает на белую «монету».
Данила схватил девушку под руку и поволок в лес, где спасительный гриб с выступом, вырубленным в гигантской ножке.
– Они могут вернуться в любую минуту! Здесь опасно находиться!
Девушка неслась следом, моргая, будто еще не проснулась.
– Кто вернется? – спросила она уже в лесу.
– Хамелеоны. Они всех убивают, даже животных. Держи лиану и ползи наверх.
Сам Данила ухватился за вторую лиану и пополз по ней, как по канату. Марина сделала так же – из разрезов туники торчали ее коленки. Поднявшись на пару метров, девушка бессильно сползла:
– Я в школе не умела лазать по канату…
Данила к этому времени взобрался на гриб и проговорил:
– Представь себе паука. Восемь лап, восемь глаз – совершенно неземное создание. Он впрыскивает в жертву пищеварительный фермент, и она заживо переваривается. Слышишь потрескивание в лесу? Это пауки, огромные злые пауки, ты для них – муха. Я не успею слезть и поднять тебя.
Марина мгновенно проснулась, вцепилась в лиану и не вползла – взлетела к Даниле, а потом с ужасом глянула вниз.
– Сюда они не доберутся?
Данила солгал, чтобы она напугалась и хотя бы попыталась залезть, сейчас же он отчетливо услышал стрекотание: хамелеоны приближались.
– Прижмись к стволу и молись, чтобы они нас не заметили, – проговорил он, вжимаясь в теплую сиреневатую плоть гриба.
Марина сделала так же, от ужаса ее глаза округлились.
Пауки защелкали совсем рядом, остановились у ножки. Сердце Данилы тоже остановилось, он представил их лапы, жвала… Вспомнился тот, с пастью.
Покружив у ножки гриба, они унеслись прочь. Хорошо, что у них не развито обоняние! Марина протяжно вздохнула:
– Я не пойду вниз, боюсь.
– Да ладно тебе, ты ж уже там была, когда Шейх вел тебя на заклание. И Сектора не особо пугалась, где вообще непонятно, что творится.
– Я спала все это время. Лучше бы и не просыпалась.
– Тогда баю-бай, усни, детка, а то будет страшно, – Данила притянул алебардой две лианы. – И учти, если упадешь в обморок, то тебя сожрут, и ты убьешь себя, меня и всех людей.
Марина косилась на него с недоверием, хмурилась и надувала губки. Наконец не выдержала:
– Данила Астрахан, это точно ты?
– А кто же еще? Ну, и во мне теперь кусочек Момента. Не спрашивай, береги силы. Просто делай, как я. Играем в Тарзана.
Он перелетел на лиане на шляпку гриба с поломанными трубочками-антеннами. Взмывшие в воздух споры набились в нос, глаза – Данила чихнул, зажав нос, махнул Марине – лети, мол. Девушка долго мялась, поглядывала вниз. Потом вцепилась в лиану и, зажмурившись, оттолкнулась от гриба. Астрахан поймал ее и еле оторвал от лианы.
– Первая ступенька пройдена, – проговорил он, придерживая Марину за талию. – Теперь нам нужно во-о-он к тому стволу пришвартоваться.
Девушка вскинула брови:
– Как? Там ни ступеньки… ничего! Зацепиться не за что.
Данила пожал плечами:
– Вождь, и Рэмбо, и даже Маугли с раненой ногой сделали это. Значит, и ты сможешь. Только тихо, не орать.
Внизу качнулась земля. Астрахан долетел до ствола с корой, изрезанной бороздами, и попытался зацепиться ногами. Будь он в мокасинах или босиком, смог бы, а так «берцы» соскользнули и лиана, будто маятник, вернулась к грибу.
Подлетая к стволу, Данила ухватился за лиану правой рукой, зажав древко алебарды под мышкой, левой же вцепился в кору, задержался в таком положении, ногой нащупал подходящий выступ в коре и стал. Не выпуская лиану, обогнул ствол, прижимаясь к нему животом. Ужасно мешала алебарда. Грешным делом Астрахан подумал, что Вождь избавился от нее именно потому, что она неудобна, но бросить единственное оружие не решился.
Хорошо, трещины в коре были крупные, с руку. Но сможет ли Марина прыгнуть белкой и надежно вцепиться? Нужно ей помочь, но как, когда алебарда в руке?
Пришлось вонзать топорик в дерево и ползти назад.
– Давай, – сказал он, протягивая руку и всем телом вжимаясь в ствол.
Девушка потопталась на месте, вцепилась в лиану и полетела, обхватив ее поджатыми ногами. Полы
