Когда Астрахан уже скользнул в портал, немая чернота наполнилась женским голосом:
– Меня кто-нибудь слышит? Отзовитесь, пожалуйста, это важно!
Передатчик! Данила рванулся назад, но не смог пошевелиться. Он хотел закричать: «Да, мы здесь, слышим вас!», но голосовые связки не повиновались. А неизвестная девушка продолжала:
– Ну же, отвечайте! Я никого из вас ни разу не видела, но пожалуйста, помогите нам, вы же тоже люди!!! Мы погибаем. Пожалуйста…
«Неужели опять не успею? – думал Данила с отчаяньем. – Милая девушка, пожалуйста, побудь на связи еще немного!»
Вывалившись на мягкий мох, он непозволительно медленно приходил в себя, а из передатчика, уже другого, говорили с отчаяньем:
– Ответьте! Прием!
К счастью, Рэмбо, шагнувший в телепорт секундой раньше, отозвался:
– Мы на связи! Прием!
Донесся радостный возглас и нечто, к делу не относящееся: «Мелкий, ты герой! Я тебя обожаю! Ты всех спас!» Дальше девушка продолжила уже официально, но она задыхалась от радости:
– Здравствуйте! Побудьте на связи, пожалуйста! Профессор, оповестите начальство. Сейчас с вами будет говорить генерал Баранников.
Пока на том конце линии ликовали, Данила окончательно пришел в себя. Рэмбо указал на передатчик и добавил шепотом:
– Разговаривай. Я не хочу. Не люблю ответственность. Еще в школе знал: никогда, ни за что не буду начальником. Это адский гемор.
Данила сел, скрестив ноги, и сказал:
– Астрахан на связи. Пока мы ждем Баранникова, расскажите, что происходит на Земле.
Невидимая девушка бодро и радостно начала рассказ об измененных, о том, что в большинстве стран они победили, и голос ее погрустнел.
Генерал Баранников встрепенулся, Шейх вскочил, опрокинув стул, и уставился на мужика странной наружности, профессора. Мансуров увлекался старым кино. Этот синеглазый чудак с длинными седыми космами напоминал Алена Делона (был такой французский актер) в старости.
– Нам удалось связаться с кораблем!
Шейх молча рванул к выходу. Генерал ломанулся за ним.
Черт, а ведь работает! В спешке чуть контакт не угробили. На месте генерала он выписал бы премию человеку, который осуществил контакт. Или орден. Хотя какое это имеет значение теперь? Каждый работает на общее благо.
В захламленном подвале на коленях возле передатчика сидела черноволосая девушка, что полчаса назад делала ему перевязку, и болтала с Астраханом. Скрестив руки на груди, о стол оперся бородатый коротышка. Мансуров пожал ему руку:
– Спасибо за проявленную инициативу!
– Да я что, – пропищал тот. – Это ее инициатива.
Заметив Шейха, девушка поднялась и улыбнулась от уха до уха. Он и ей пожал руку, поблагодарил и отправил спать. Девушка упорхнула, пожелав всем удачи. Мансуров проговорил:
– Астрахан, пожри тебя Сектор! Вот уж не думал, что буду рад тебя слышать!
Передатчик ответил голосом Данилы Астрахана:
– Аналогично. Но ты мне должен финальную битву, начальник. И вообще, ты герой, что живым из Сектора выбрался. Да еще так быстро! Сколько времени у вас прошло?
– Сутки. Сейчас около пяти утра. У нас тут…
– Мне уже Яна все рассказала. Давай будем решать, что делать. Переходим к нашему плану с большим бум. Нас наверняка слушают, говорить надо в таком же ключе. Понял меня? Сколько вам понадобится времени, чтобы пройти Сектор?
Шейх сначала не сообразил, что от него требуется, но вскоре понял: все разговоры слышит Улей, и Астрахан хочет дезинформировать его. Беседу нужно вести так, чтобы чужие не поняли, о чем речь. Если Улей сообразит, что люди собираются сделать, то просто задавит их в Секторе.
– Мы в Питере. Часов восемь, чтобы до Твери добраться, и часов десять на штурм Сектора. Итого восемнадцать. Если все сложится удачно и по нам не долбанут сверху. Эти твари быстро учатся. Теперь мы подойдем к вопросу правильно и сумеем взорвать Глубь. Вы должны успеть эвакуироваться.
– Мы хотим попробовать взорвать двигатель, мало ли что будет с вами. Генератор не получилось, но мы были в отсеке, где много поршней. Наверняка там же двигатель.
Поймав удивленный взгляд генерала, Шейх все объяснил ему на ухо. Астрахан сказал:
– Безумно рад, что мы друг друга поняли. Значит, эвакуироваться нужно через четыре часа? У нас-то время течет быстрее.
– Выходит, так. Начинай считать.
– Я понимаю и разделяю вашу радость, – пробасил генерал. – Но у нас каждая секунда на счету, и нам нужно перейти к делу.
Шейх шагнул назад. Генерал оседлал единственный скрипучий стул и заговорил:
– Данила Астрахан? Я, генерал Вадим Георгиевич Баранников, нам с вами следует обговорить детали, чтобы операция прошла с минимальными потерями.
– Я вас слушаю, – ответил Астрахан. – Вам ведь рассказали, в каком ключе вести беседу?
Шейх сел на пол и приготовился внимать. Оказывается, генерал уже все обдумал и просчитал. Мансуров был согласен с каждым пунктом его плана, Данила – тоже. Вся ответственность лежала на плечах бывшего диверсанта, непокорного подчиненного Шейха. От него требовалось выжить и открыть шлюз. Если он погибнет, штурм Глуби потеряет смысл.
Диалог длился с полчаса. Астрахан обещал оставаться на связи. Когда генерал отключился, Шейх вспомнил, что хотел спросить у Данилы: выжил ли патлатый наемник Рэмбо, отличный профессионал и товарищ.
Позже, все – позже. Сейчас нужно в медблок, удалить пулю из бицепса, потом – провести беседу с выжившими следопытами, их уже начали доставлять в конференц-зал, затем – поспать хотя бы четыре часа. Переться в Сектор в таком состоянии – самоубийство.
На улице рассвело, но прожекторы не выключили. Туда-сюда бегали военные в камуфляжах, люди в гражданском таскали мешки, рычали БТРы, вертолеты кружили над штабом, как птицы над гнездом.
На Шейха никто не обращал внимания. В суматохе он выделил носатого лысого мужичка с вещмешком через плечо – сутулого, с намечающейся плешью. Мужик растерянно озирался, но обратиться к военным не решался. Что-то было в нем знакомое, понятное. Шейх присмотрелся к нему и все понял, подошел и спросил:
– Следопыт?
– Да, а откуда…
– Я – тоже. Идемте со мной, покажу, где мы собираемся.
Над крышами казарм небо вспыхнуло багряным, окрасило алым перистые облака, в окнах верхних этажей отразилось рубиновое солнце. Сегодня Сектор напьется кровью.
В зале собралось человек двадцать следопытов, никого из них Шейх не знал. Молодой парень с шапкой бронзовых кудрей поднялся и проговорил:
– Morituri te salutant![5]
Его глаза сияли решимостью, губы были поджаты.
– Присаживайтесь. Хорошо, что вы осознаете, куда идете. Я тоже осознаю и пойду с вами. А теперь я расскажу, что происходит, и дам краткие инструкции, которые нужно будет выполнять.
Росс так вымотался, что уснул сразу после душа, но даже во сне ему не было покоя. Человечество погибло, он остался последним, бродил по темным подземельям, звал Яну. Отчаявшись, стал искать хоть кого-нибудь, но находил лишь вздувшиеся трупы. Наверху с ревом ездили машины, доносились голоса…
А ведь это уже не сон! За окном светло, рядом что-то теплое. Росс перевернулся на спину, осторожно убрал Янину руку и встал. Брат девушки похрапывал на спальнике с краю. Профессора Гинзбурга не было –
