– Поехали отсюда, а? – дрожащим голосом проговорил Юрка.
– Хорошо. Минуточку. Отдышаться. Мы сходим с ума?
Яна глянула на тротуар: кровавый след заканчивался кучей тряпья, в которой с трудом узнавался человек. Все пассажиры бесцельно шатались возле многоэтажек, некоторые топтались на месте и вращались вокруг собственной оси. Юрка указал на них пальцем:
– Не могу понять, это с ними или с нами?.. Ё-о-о, глянь, там кого-то волокут!
Четверо мужчин тащили связанного пятого, как муравьи – гусеницу, рядом шли два ребенка, чуть в стороне – молодая брюнетка в красном пиджаке с черным воротником. Она выглядела бы вполне нормально, если бы не шагала в одной туфельке. Того, что она почти босиком, женщина, похоже, не замечала.
– И вон, вон, с моей стороны! – крикнул Юрка. – Кобыла на дереве!
И правда: толстая женщина взгромоздилась на липу. Внизу собралась толпа человек в двадцать, но едва кто-то собирался вскарабкаться на дерево, как тотчас получал от толстухи палкой по голове.
– Скажи мне, что я спятил, – шептал Юрка, вжимаясь в кресло. – Блин, но это ж зомби-муви! Ре-аль- но-е! А вообще, куда мы едем?
Наблюдая, как обреченная женщина отбивается от зомби, Яна негодовала и всем сердцем желала ей помочь. Но, во-первых, туда никак не проехать, во-вторых, что они с Юркой сделают толпе зомби?
– Домой, – ответила Яна и поймала себя на мысли, что если все люди превратились в зомби, то это бессмысленно.
Дом – это уже не крепость, куда возвращаешься, когда плохо и больше некуда деваться. Семья – уже не семья, а кровные враги, потому что они отныне не люди. Теперь никого нет. Один Юрка остался. Так тоскливо сделалось, так безысходно, что Яна закусила губу. Жалко и родных, да и глупое это человечество жалко, ведь было и что-то хорошее!
А все-таки, может, кто-то из домашних выжил? Больше для самоуспокоения она сказала:
– Это в пяти минутах… Сегодня все должны быть дома.
Юрка промолчал. Видимо, ему тоже было все равно, куда ехать. Лишь бы не стоять на месте, не задумываться, просто глазеть по сторонам – не на людей, разом сошедших с ума, а на придорожные липы и тополя, синее небо, дома – на то, что осталось прежним.
– Янка, глянь! – вдруг возопил он, ёрзая в кресле. – Вон, сюда валят! Уезжаем!!!
И правда, от толпы, пытающей снять с дерева женщину, отделились семеро людей и двинулись к дороге. Шестеро шли, покачиваясь, седьмой, мальчишка-подросток, будто танцевал, взгляд его был направлен даже не на машину – сквозь нее. С другой стороны дороги тоже двигалась похожая семерка, но там на человека была похожа седенькая старушка, напоминающая учительницу математики.
– Что это значит? Глянь на пацана, на рэпера этого! Он же нормальный, вроде. Ну, точно, способен думать. Что же, он остальных направляет?
– На фиг! – воскликнула Яна и выжала газ.
О том, что ждет ее дома, она старалась не думать.
Глава 2
– Торопитесь, – повторил Шейх, снова оглядываясь. – Система безопасности бдит.
– Она бдит, если мы представляем угрозу, – прошептал Рэмбо. – Вдруг мы в бесполезном отсеке, где не причиним вреда ни Улью, ни матке?
Даниле приходилось труднее всех: на руках он нес Марину и не видел, что под ногами. Рэмбо шагал близко, иногда задевая его локтем, кивал на девушку:
– Давай помогу?
Руки онемели и, казалось, вот-вот отвалятся. Данила взял девушку поудобнее, а она, о чудо, обвила руками его шею. «Спасибо, дорогая, уже легче». Маугли семенил по левую руку, заглядывал в безмятежное лицо Марины.
– Ей лучше? – спросил он и убрал кудряшки с ее лба.
Данила наступил на его ногу, ругнулся – мальчишка отскочил в сторону и теперь держал дистанцию.
Ответил Шейх:
– Вряд ли ей когда-нибудь станет хорошо. Точнее, ей-то станет, а вот нам с ней таскаться будет невесело и нелегко.
Рэмбо отшутился:
– Зато если за нами погонится какая-то тварь, мы ее бросим и спасемся.
– Кстати да, – кивнул Шейх. – Оружия-то у нас нет.
Чем дальше уходили в глубь коридора, тем ярче становилось освещение. Лампочек не было, мягкий желтоватый свет излучали сами стены. Рэмбо искал надписи – безуспешно. Шейх танком пер вперед, поддерживая раненую руку. Кровь на его повязке наконец засохла.
Коридор закончился телепортом. Не дожидаясь одобрения, Маугли шагнул вперед и приложил ладонь к панели.
На этот раз Данила очутился в ярко освещенной комнате. Нет, скорее, коридоре со стеклянными стенами. Его искусственность не вызывала сомнений. Тут остро пахло… больницей. Как своевременно! Не выдержав, он опустил Марину на пол и размял затекшие руки, нагнулся, распрямился.
Рэмбо, разинув рот, шагнул вперед и остолбенел:
– Dog shit!
Лицо Шейха вытянулось – Данила видел его отражение в гигантских стеклах, за которыми что-то темнело. Маугли схватил Астрахана за руку, по-собачьи преданно заглянул в глаза. Словно спрашивая: «Что это, хозяин? Я не понимаю, объясни мне!»
Оставив Марину, Данила шагнул вбок, приблизил к стеклу лицо, как это сделал Рэмбо, и едва не отшатнулся: на него таращился ребенок лет пяти – совершенно лысый, с вытянутым черепом. Руки скрещены на груди, ноги поджаты, на лице – умиротворение. Похоже, малыша убили, когда он спал.
Пространство за стеклом от пола до потолка было заполнено прозрачной коричневатой жидкостью, в которой плавали зародыши, младенцы и дети до пяти лет. Точнее, не плавали – каждый трупик был словно прикреплен к своему месту невидимыми нитями.
Вторая стена тоже представляла собой «аквариум», но здесь хранились взрослые, в основном молодые женщины.
– Их с Земли воровали? – проговорил Данила шепотом, касаясь стекла. – Вот и не верь после этого тарелочникам и тому, что
– Похоже на то, – шепнул Шейх. – Причем воровали исключительно брюнеток… Азиаток? Нет. И на испанок они не похожи.
В воздухе витала смерть; все словно боялись потревожить духов усопших и говорили шепотом. Шейх зашагал вперед по длинному коридору. Эхо его шагов заметалось, отраженное куполом потолка.
Данила не был уверен, что из лаборатории есть выход, к тому же он устал и, положив спящую Марину у стены, подозвал Маугли:
– Присматривай за ней – это одно твое задание, второе – следи за входом. Если появится враг – зови нас. Понял?
Мальчишка с воодушевлением закивал, и Данила с чистой совестью зашагал вперед. Шейха и Рэмбо в коридоре не было, но откуда-то доносились их искаженные эхом голоса. Метров через двадцать в стене обнаружился арочный проход, широкий и низкий. Данила пригнулся, переступил порог и очутился в лаборатории, где в огромных аквариумах плавали черноволосые люди разных возрастов. Рэмбо изучал трупы, водил пальцем по стеклу и шевелил губами.
Помещение делила надвое арка. Данила пригнулся, нырнул под арку и очутился во второй, скудно освещенной половине лаборатории. Она тоже была заставлена аквариумами, где навсегда нашли покой змееглазые – в основном женщины и подростки. Мужчин Данила нашел двоих, но и те не старше двадцати пяти. Чуть дальше в овальных емкостях плавали дети змееглазых. Чтобы рассмотреть их получше, Астрахан прильнул к стеклу: мутанты. У одного младенца не было глаз, у второго руки напоминали тентакли,
