– Здание, в которое вы заходили. Там хранятся секретные документы, правда, Мариночка?
Тарас Петрович сел рядом на корточки.
– Девочка, расскажи им, что ты узнала.
– Хватит ездить по ушам, – проговорил лобастый крепкий мужчина с чуть раскосыми глазами. Наверное, это и есть Шейх.
Его напарник, стоя спиной к Марине, умывался – вода, перемешанная с кровью, лилась на асфальт. Мыслей не было. Марина чувствовала себя трупом.
– Ну подумай сам, я связан и беспомощен, – обращался Тарас Петрович к Шейху. – Ты проделал такой путь, выжил – молодец. И вот тебя от тайны, главной тайны Сектора, отделяют два шага. Неужели ты вот так развернешься и уйдешь? Это же власть. Кто владеет Сектором, тот владеет миром.
Марина кое-как села, поджала ноги и спросила профессора:
– Вы знали про биотин?
Лицо Тараса Петровича вытянулось. Шейх вскинул бровь и глянул на него. Длинноволосый обернулся: его лицо заливала кровь, казалось, будто его исполосовали огромными когтями.
– Марина, мы сейчас пойдем в Глубь, и ты нам поможешь, хорошо?
Знал, конечно, знал. А вот Шейх, похоже, не в курсе. Обычный исполнитель, кто ему скажет… Вон, стойку сделал, как собака на дичь.
Профессор смотрел на свою лаборантку с ужасом. Конечно, как не бояться: он изнасиловал ее душу, вывернул разум наизнанку так, что она до сих пор слышит голос несуществующей женщины, которая шла сюда за «черным ящиком». Женщина эта подначивала: «Расскажи. Шейх поверит. Улики в рюкзаке. Ну же».
Марина-настоящая, напуганная и ошарашенная, не могла понять, кто из них хуже: бессердечный наемник или отец, который послал сына на смерть. За нее решил Шейх, шагнул вперед, посмотрел на Тараса Петровича с презрением:
– Ну-ка, ну-ка… Девушка, говори.
– Биотин вызывает мутации. Те, кто принимает биотин, нормальны, хотя не все, их дети – все! – хотя тоже нормальны на первый взгляд, но уже почти не люди, а вот третье поколение… Это хамелеоны. MAC наверняка знает это, но скрывает информацию.
Раскосые глаза Шейха округлились, смуглая кожа сделалась зеленовато-бледной – Марина замолчала, втянув голову в плечи.
– Ты понимаешь, что ты сказала? Соображаешь, что это значит?
Она зажмурилась, чтобы не видеть его и громилу с расцарапанной рожей.
– Если так, то Сектор – эпицентр вторжения на планету, – произнес он. – Только чьего? Какой-то… альтернативной Земли, как утверждал Тармаш?
Раздался звонкий шлепок, Марина открыла глаза: Шейх отвесил пощечину Тарасу Петровичу, но не рассчитал силы и разбил профессору губу. Тот не отворачивался – вскинул подбородок, ожидая второго удара, в его взгляде было торжество.
– Понял, Шейх? Осознал всю глубину проблемы? И теперь ты будешь рваться назад, в лапы коллег?
Шейх молча вынул из ножен здоровенный тесак необычной формы и повернулся. Профессор попятился на корточках, спесь слетела с него, но испуганным он не выглядел и бормотал:
– Я тоже труп, но выход есть! Можно укрыться в Глуби, у меня есть лодка. Укрыться и разгадать тайну Сектора. И взять Сектор под контроль, понял?
Шейх рывком повернул его к себе спиной. Марина зажмурилась – не хотелось видеть, как лезвие скользит по горлу и брызжет кровь.
Но ни хрипа, ни бульканья не последовало. Вздохнула с облегчением. Когда она раскрыла глаза, Лукавый, выпрямившись, потирал опухшие запястья, а веревка валялась на асфальте.
– Я знал, что ты умный парень, – прохрипел он.
– Веди, – распорядился Шейх. – Но я тебе не доверяю. Если начну подозревать… На ночь все равно будем связывать. Рэмбо, следи за ним.
– Понял-понял, – закивал Тарас Петрович. – Ты еще научишься мне доверять, Алан, я знаю, и выполнять мои поручения научишься.
Расцарапанный, который Рэмбо, подошел к Марине – огромный, страшный, протянул лапы. Она задергалась, отползая, но была схвачена. Сволочи! Выродки! Решили действовать заодно с профессором… Они не должны жить. А она обязана выбраться, чтобы рассказать… Хотя бы попытаться рассказать правду.
Шейх вплотную приблизил свою рожу к лицу Марины и проговорил:
– Я надеюсь, ты не будешь делать глупости. Ты должна понимать, что мы в одной упряжке.
Марина с ужасом смотрела в его черные-черные глаза и чувствовала, что слабеет и не может даже пикнуть. Оставалась надежда, что сейчас придет Данила и освободит её. Как в сказке… Она ж не человек для этих людей – ключ от двери, не более. Но Данила не приходил. Может, эти сволочи его убили?
Замотав головой, она зажмурилась, Шейх спросил:
– Ну?
– Я все сделаю, – прошептала она, с трудом сдерживая слезы.
– Делать тебе, насколько понимаю, ничего не придется, просто идти с нами в самый центр. Так, профессор? Вот и пошли. Извини, развязывать тебя не будем. Рэмбо, ты как?
Здоровяк пробасил:
– Нормально, кровь свернулась. Рожу подпортило, но глаза целы – справлюсь. Хоббита жалко, хороший был паренек.
– И к тому же неплохой проводник, – подтвердил Шейх. – Теперь у нас один проводник остался.
«Это обо мне, – поняла Марина. – Хорошо. Нужно будет загнать их в искажение, как Бритого, пусть дохнут. Успеют пристрелить – значит, такая судьба».
Оказывается, тут были центральные ворота и асфальтовая дорога. Рэмбо шагал рядом с автоматом наготове. Или не автомат это – Марина плохо разбиралась в оружии.
Серое марево уже не выглядело чужеродным, напротив, оно было правильным, влекло, звало к себе. Там спокойно, как в материнской утробе. Никто не причинит зла, и никогда не будет больно. Нужно просто добраться.
Из-под глухого отчаяния пробивался едва ощутимый зов, душа Марины стремилась на него, как киты плывут на зов сородича, рассекая воды океана. Зов шел откуда-то спереди… И вдруг там же, впереди, она ошутила опасность.
– Выходит, теперь нам в большой мир путь заказан? Мы же нарушили приказ. Пошли против МАСа, – обратился Рэмбо к Шейху.
Тот хмуро кивнул, начал говорить: «Мы можем попытаться…» – и замолчал.
«Опасность! – завопило подсознание. – Впереди! Смертельная!» Но Марина не остановилась – пошла медленнее, делая вид, что ей хочется чихнуть. Она не боялась лишиться жизни: нельзя потерять то, что тебе никогда не принадлежало.
Вроде никто ничего не заподозрил, теперь нужно пропустить Рэмбо вперед и толкнуть в спину, сделать подсечку Шейху – вдруг получится и он угодит в искажение? Потом разобраться с профессором… Все это казалось бредом – как связанной девушке совладать с тремя мужиками? Но она все равно решила действовать.
Во рту пересохло, зубы отбивали дробь. До источника опасности осталось несколько шагов. Не получится – пусть бьют, все равно не прикончат, не выгодно им это. Но до чего же страшно!
Шаг, еще шаг…
* * *
Сутулясь, впереди шла рыжеволосая девушка, похожая на дочь Шейха и тоже чей-то ребенок. Одни дети должны умереть, чтобы жили другие, а третьи должны просто выполнять свою функцию. Алан привык к определенному мироустройству, которое его устраивало: он всегда был если не за рулем, то где-то рядом, а теперь вдруг оказался за бортом в окружении странных людей, но все равно старался действовать целенаправленно и держать ситуацию под контролем.
