– Тогда пошли.
Несмотря на обещания Маугли, ломиться через заросли Астрахан не стал, он не самоубийца. Поэтому он пошел вдоль по пляжу, отыскивая просвет в хитросплетениях лиан, и через сотню шагов наткнулся на брошенную резиновую лодку. От лодки к зарослям вела цепочка следов: две пары армейских ботинок, совершенно неуместные мужские туфли на гладкой подошве и отпечаток небольшой, почти детской подошвы – берцы Марины, ее заставили идти первой. Ботинки – это понятно, это Шейх и тот патлатый амбал, что похитил Марину. А вот туфли…
Отец.
Больше некому.
Данила скрежетнул зубами и бросился по следам. Прянин отстал, Маугли неслышной тенью скользил рядом. «Совсем как Зулус», – некстати подумалось на бегу.
Погоня оказалась недолгой.
Враги расположились в дельте крошечной речушки… какой там речушки – ручья, впадающего в Московское море.
Болотистая заводь с каменистым берегом. Окутанная звенящей тишиной поляна. Густые заросли вокруг. Крошечный мирок, отделенный от остального мира, замкнутый на себя лоскут пространства. И это – Сердце Сектора?
На мшистом валуне сидел Астрахан-старший. Напротив него патлатый амбал с посеченной мордой держал за шиворот Марину.
А спиной к Даниле стоял полковник Мансуров.
Данила вытащил пистолет и дважды нажал на спуск.
Два сухих щелчка. Осечка!
Шейх упал на одно колено, перекатился в сторону и вскинул автомат. Амбал, отшвырнув Марину выхватил пистолет.
Щелк. Щелк-щелк-щелк…
«Так не бывает, – подумал Данила растерянно. – У всех троих – осечки? Не бывает…»
Только это Глубь. Тут бывает все.
Похоже, Шейх и патлатый пришли к тому же умозаключению. Шейх бросил пулемет и вытащил тесак, амбал последовал его примеру. Данила сменил пистолет на охотничий нож и медленно пошел по кругу.
Драться против двоих – тяжелая, изнурительная работа. Даже если они не вооружены и неподготовлены. Мансуров и его боец опасны каждый по отдельности, вдвоем же они представляли смертельную угрозу. Но Даниле было наплевать. Такая тварь, как Шейх, жить не должна…
– Данила, подожди! – крикнул отец.
Шейх и амбал разделились, чтобы обойти Данилу с разных сторон. Они разошлись на несколько метров, когда на помощь Даниле поспешил Прянин. Глупый поступок, но ученый просто не мог остаться безучастным. Патлатый шагнул к нему, и тут из зарослей вылетело самодельное копье и ударило в грудь амбала. Сильно ударило, с гулким стуком. Тот вскрикнул, отшатнулся, выронив нож.
Следом за копьем выскочил Маугли, бросился на патлатого. Тот, взвыв не столько от боли, сколько от негодования, попытался схватить маленького дикаря – но куда там! Скользкий, как угорь, мальчишка поднырнул под толстую руку, пнул голой пяткой в пах, заехал локтем в печень, запрыгнул на спину согнувшегося в три погибели противника и впился зубами в загривок.
Амбал пошатнулся и рухнул на землю у ручья. Привстал, пытаясь вывернуться. Маугли молча терзал зубами его шею сзади, здоровяк с хрипом пытался дотянуться до него, сорвать с себя.
Данила поводил клинком из стороны в сторону, разминая запястье. Шейх зеркально повторил его действие. Выучка у них была одинаковая.
Ножевой бой скоротечен и беспощаден. Когда два человека, вооруженных чем-то режущим или колющим, хотят убить друг друга, скорее всего, оба преуспеют. Самый вероятный исход схватки на ножах – два окровавленных трупа. Если же противники не камикадзе и умирать не желают, все решают скорость реакции и чувство времени.
Шейх был опытнее. Данила – моложе.
Он напал первым. Ложный выпад в лицо, чуть подсесть и полоснуть по ноге – по крестовидным связкам немного выше колена. Шейх отскочил и рубанул по запястью, но Астрахан успел отдернуть руку.
Два коротких шажка вправо. Один влево. Качнуть корпусом. Укол в живот и вспарывающее движение вверх. Мимо. Разорвать дистанцию. Атака Мансурова – широкий рубящий удар справа налево, явный финт, и короткий порез по животу. Отпрыгнуть, полоснуть руку противника…
Есть! Первая кровь – неглубокий, но обидный порез на трицепсе правой руки. Теперь с каждой секундой Мансуров будет атаковать все медленнее.
Шейх это тоже понял и пошел ва-банк. Стремительная атака со сменой плоскостей: двойной выпад в пах, косой взрез снизу вверх и укол в шею. Данила ушел от первых двух атак и отмахнулся клинком от третьей, но именно она и оказалась обманкой. Шейх убрал руку и плавным, текучим движением полоснул его по груди.
Будь клинок чуть подлиннее – это стало бы концом схватки. А так он просто рассек кожу. Боль была как от ожога…
Разорвать дистанцию. Оценить ситуацию. Спланировать новую атаку.
Что-то не так. Что-то глобально не так вокруг. Слишком темно, слишком холодно, слишком ветрено.
Плевать. Есть только бой, все, что за его пределами, не существует. Нельзя терять концентрацию…
Шейх опять атакует. Длинный выпад с наскоком, отмашка, уход с линии атаки. И безумный рывок вперед, прием «швейная машинка», нож мелькает так быстро, что его почти не видно. Присесть, полоснуть по ногам. Есть! Порез бедра, жаль, артерию не удалось зацепить…
Самое время нападать – реализовать полученное преимущество…
Но напасть Данила не смог. Что-то мягко и сильно толкнуло его в спину, разом выбив весь воздух из легких, он распластался на земле и наконец-то увидел, что происходит вокруг.
На другом конце поляны, за спиной у Марины и отца, сцепившихся в драке, поднималась черная воронка смерча. Поток темного воздуха закручивался спиралью, вырывая из земли мелкие кусты и обламывая ветви деревьев. Побеги лозы шевелились, будто щупальца спрута.
Тонко-тонко запищало в ушах – такое бывает при быстрой смене давления, когда самолет взлетает или прыгаешь с парашютом с большой высоты…
Данила отвлекся на один только миг, но Шейху этого было достаточно. Подрезанный, окровавленный, измотанный, Алан Мансуров оставался полковником спецназа. Формально бывшим, но бывших спецназовцев не бывает.
Шейх, упавший было на одно колено, метнулся вперед. Укол был направлен в живот. В ответ полоснуть по запястью Данила просто не успел. Ту миллисекунду, что оставалась у него на реакцию, он потратил на то, чтобы вцепиться в руку Шейха и остановить нож в сантиметре от своего тела.
У него получилось. Астрахан сделал ответный выпад, но тут уже Шейх перехватил его руку за кисть и сжал, словно тисками.
Так они и замерли, обездвижив руки друг другу, лицом к лицу – так близко, что Данила видел, как пульсирует жилка на виске полковника.
Капелька пота скатилась по лбу Астрахана. Только не моргать! Он изо всех сил удерживал руку Шейха, стараясь вырвать свою. Тщетно. Пат. Тупое соревнование на выносливость: кто первый устанет или отвлечется…
– Данила! – пронзительно закричала Марина, и Астрахан отвлекся.
Нет, руку Шейха он не выпустил. Он всего лишь отвел взгляд: отец тащил упирающуюся девушку прямо в смерч. И тогда Шейх ударил его коленом в печень.
Боль была очень резкой, острой. Ноги стали ватными, и чудовищная вялость сковала руки. Выпал нож из ослабевшей ладони. Холодная испарина выступила на коже, и рука Шейха без труда выскользнула из захвата.
