действовали слаженно, одной командой – чувствовалось, что оборону лагеря они отрабатывали на тренировках.
Кто-то расчехлял пулеметы, заправлял ленты, готовил сменные стволы. Один из вольных пер на себе огнемет с запасными баллонами. Мимо Данилы с Моментом пробежало несколько медиков с полевыми аптечками. Неторопливо, будто и не было никаких взрывов, занимали свои позиции снайперы.
Гербовцев ждала теплая встреча.
Был в этой ситуации один плюс – никому из вольных не было дела до Данилы, а значит, можно легко прокрасться к Картографу – и много-много минусов. Например, гранаты гербовцев. Чтобы не угробить Момента, Данила сбросил его на землю и теперь волок за руки. При вероятной опасности падал на него. Сейчас разбудить бы приятеля, чтоб тыл прикрывал, но вдруг он все еще в неадеквате?
Ресницы Момента задрожали, он открыл глаза и пару секунд непонимающе таращился на Данилу.
– Ты как? – спросил Астрахан. Ему показалось, что Момент снова может мыслить.
Выстрелило ружье, и Момент, сбросив с себя Данилу, ломанулся в сторону. Граната взорвалась прямо у него под ногами. Мир замедлился. Данила бросился к другу, надеясь, что он ранен не смертельно. Совершенно иррациональный порыв. Момент погиб. Он погиб как личность, превратился в идиота, и смерть физическая – для него избавление. Но Данила не слышал голос разума. Потянулся, чтобы проверить пульс на сонной артерии Момента, и рука угодила в липкое, горячее. Пульса не было. Момент умер во второй раз и мелко трясся в агонии.
Рядом шлепнулась вторая граната. Данила тоже упал, и вовремя: грохнул взрыв, немного оглушив его.
Момент.
И Картограф.
Первый погиб. Но второй жив и где-то рядом. Во что бы то ни стало надо заполучить его – иначе получается, что Момент погиб зря.
По лагерю начали работать еще и пулеметчики. Выстрелов в общем гаме слышно не было, но пули на излете стали часто-часто падать в грязь. Полыхало несколько палаток после прямого попадания гранаты.
У Данилы не было ни оружия, ни напарника, чтобы прикрывал спину, – минимальные шансы выбраться из этой передряги живым. Чтобы увеличить их, прежде всего надо было обзавестись стволом.
Он подполз к ближайшей огневой точке – там как раз раскладывал запасные обоймы снайпер, – огляделся, прыгнул вольному на спину и схватил его за горло, сжимая локтевым сгибом сонные артерии. Снайпер попытался было сопротивляться, но Данила обхватил его ногами за талию и прогнулся в спине назад. Снайпер захрипел и обмяк. Данила досчитал до пяти, ослабил захват, отпихнул бесчувственное тело и провел быструю инвентаризацию трофеев.
Больше всего его интересовал пистолет как оружие ближнего боя. Снайпер был вооружен стареньким «смит-и-вессоном» модели «Милитери-энд-Полис» – Данила мысленно одобрил выбор, проверил магазин и наличие патрона в стволе, после чего сунул пистолет за пояс. Гранат, ни обычных, ни светошумовых, у снайпера, к сожалению, не оказалось, зато нашлись три дымовые шашки – полезное дело для маскировки позиции. Винтовку Астрахан поначалу брать не хотел – длинная она, попробуй, побегай с таким веслом, да и тяжелая, одна только оптика весит ого-го. Но, присмотревшись к модели, изменил решение.
«Орсис» Т-5000 под патрон .338 «Лапуа магнум»! Гарантированное поражение живой силы противника на дистанции до километра, а если руки растут из правильного места, а голова дружит с физикой и математикой – то и до полутора!
Оставлять такую прелесть Даниле не позволила врожденная хозяйственность бывалого вояки. Закинув «Орсис» за плечо, он поспешил на поиски Картографа.
Теперь штурм был ему только на руку: во время пожара или стихийного бедствия люди инстинктивно хватают самое дорогое. Если Мародер дорожил Картографом – а, судя по всему, так оно и было, – его личная гвардия сейчас ломанется эвакуировать драгоценного пленника.
Лагерь вольных, при всей кажущейся беззащитности и беззаботности, наверняка имел секретные тропинки для отхода Мародера и его приближенных. Оставалось только их вычислить.
А для этого надо было занять высоту. Данила, пригибаясь, устремился к ближайшему холму, откуда вольники вели огонь по гербовцам. Эти вольники были явно из массовки – бестолковые, вооруженные чем попало, да и стреляли скорее для создания шумового эффекта, чем надеясь кого-нибудь поразить.
Все-таки Мародер, гнида такая, толково придумал: небольшой элитный отряд, хорошо подготовленный и вооруженный, – и масса пушечного мяса, которое не жалко пустить в расход.
Данила вбежал на пригорок и с ходу, не сбавляя шага, трижды выстрелил из пистолета. Дважды попал, и два вольника – один бомжеватого вида старикан, другой – качок с бритым затылком – упали замертво. По третьему, костлявому пацану с тонкой цыплячьей шеей, Данила промазал, сам до конца не уверенный, случайно или нарочно. Но пацану хватило и пули, прожужжавшей над головой – точно взвыв, он бросил свой старенький СКС и убежал.
Высота была взята за полторы секунды боестолкновения. Неплохо, капитан Астрахан! Теперь залечь и осмотреться.
Оптика на «орсисе» была потрясающая. Даже тепловизор имелся, не говоря уже о дальномере.
Итак, что у нас есть? Слева и справа с дистанции двести – двести пятьдесят метров по лагерю ведется огонь из минометов и АГС. Огонь перекрестный, угол между директрисами – где-то девяносто градусов. Градусов на двадцать левее АГС идет ожесточенная перестрелка егерей с вольниками, трассеры то и дело рассекают ночное небо, указывая корректировщикам огня, куда стрелять. Еще одна точка прорыва – непосредственно на пересечении директрис, в самом пекле, где рвутся гранаты и мины. Точка явно ложная, егеря туда не сунутся, а вот вольников выманили прямо в мясорубку. На экране тепловизора лощина между двух холмов светится равномерно-белым цветом. Напалм там, что ли, горит?..
Это по периметру. А что внутри лагеря? Горят палатки, это понятно. Бегает пушечное мясо, ну и черт с ним. Раздают боеприпасы со склада, отлично. Где-то рядом со складом должен быть донжон замка – крепость внутри крепости, святая святых, убежище для начальства.
Опаньки! А это что? Машина?! Ну да, точно! Здоровенный «Урал», кузов обшит железом, как вагон бронепоезда. Выезжает из-под тента, где и стоял все время. Следом – разбитый «Газ-66» и новехонький «УАЗ-Патриот».
Да у Мародера тут целый автопарк!
Данила присвистнул от удивления. Запаслив ты, Мародер… Не зря тебя так прозвали.
И куда же эта автоколонна направляется? Ага, понял. Мимо полыхающей лощины, через вон ту здоровенную лужу – на прорыв. И место для прорыва выбрали правильное, аккурат между огневыми точками гербовцев. Те не будут стрелять из страха попасть друг в друга.
Смело и отчаянно. Прорыв через пекло. Значит, Мародер лагерь сдал.
Одного вы не учли, господа хорошие. Для «орсиса» – Данила сверился с дальномером – пятьсот метров вообще не дистанция. Значит, будем грабить карованы!
Лечь поудобнее. Раскинуть ноги, упереть приклад в плечо так, чтобы линия ствола продолжилась от плеча и до правой пятки. Щеку на приклад. Пистолетную рукоятку не обхватывать, а придержать нежно, пальчиками, чтобы не сбить прицел.
Теперь прицел. Поправка на ветер. Упреждение.
Левое переднее колесо «Урала». Выстрел.
Левое заднее. Еще один.
Чтобы не врезаться в затормозивший «Урал», «Газ-66» резко сдал в сторону, его занесло и развернуло капотом к Даниле. По колесу уже хрен попадешь. Ладно, целимся в радиатор.
«Лапуа», конечно, не «Баррет-50», но с такой целью справится. Передернуть затвор, послать вторую пулю туда же. Ага, задымил. Со стороны водителя «газона» – вспышка. Отстреливается, дурачок. Поднять прицел повыше, плавно выбрать спуск. Лобовое стекло – в паутине трещин, внутри наверняка кровавая каша.
Теперь «уазик». Пассажиры высыпались из него, как горох, и тут же залегли. Залегли грамотно, за двигателем и колесными дисками – единственным, что не пробьет пуля «лапуа». Ответный огонь пока не открывают, выжидают, суки.
