выгравированного на плите имени, стирая запись о своей смерти. Он снова был жив.
Микил заговорил первым:
— Добро пожаловать обратно, сэр. — Он склонил голову. — Если бы мы только знали, что Красные Корсары вас не убили…
— Нет. — Тарик поднял руку. — Больше ни слова об этом. И я приказываю вам не винить себя в том, что случилось.
Он шагнул вперед и двинулся от брата к брату, похлопывая каждого по плечу.
— Я не держу на вас зла. Вы не совершили ничего предосудительного в тот день.
Затем ветеран обернулся к Зуру. Тот вздохнул, принимая окончательное решение. Сунув руку под плащ, он вытащил цепь, состоящую из черных и серебряных звеньев. Это была цепь почета, символизирующая его командную должность. Зур протянул ее Тарику:
— Насколько я понимаю, это принадлежит тебе.
Тарик поднял брови:
— Отделение твое, брат. Ты сделал его своим. Эти люди подчиняются тебе.
Зур покачал головой:
— Нет. Я горд тем, что мне выпала честь вести их в бой во имя Императора и Аквилы, но по- настоящему я никогда не был их командиром. Не так, как ты. Я был только… временной заменой. Ты старше меня по званию, у тебя лавровый венец и боевые награды. Тебе по праву следует занять свою прежнюю должность.
Ветеран нахмурился и подошел ближе.
— Ты уверен, что хочешь уйти, Зур? Я знаю, что братья не последовали бы за тем, кто этого недостоин. — Он указал на цепь.
Зур вложил черно-серебряные звенья в ладонь Тарика.
— Я не хочу забирать то, что по праву принадлежит тебе, — сказал Зур, делая шаг назад. — Я найду себе другое место в ордене.
— Но у вас уже есть место, сэр, — сказал Корика.
Он оглянулся на Тарика, и сержант-ветеран согласно кивнул.
— Да, — подтвердил Тарик. — Мне нужны опытные бойцы, которые способны ясно взглянуть на вещи и умеют драться. — Он поднял сжатую в руке цепь. — Я приму ее только при условии, что ты останешься в отделении и будешь моим заместителем.
Зур обдумал предложение и склонил голову в знак согласия.
— Звучит справедливо.
Тарик на несколько секунд замолчал. Затем он обернул цепь вокруг рукоятки ножа и сунул клинок за пояс.
— Тогда вперед, братья! Зададим врагу жару!
Он указал на самую дальнюю из башен, освещенную непрерывными вспышками молний.
— Я пробыл мертвым достаточно долго.
Зур вслед за командиром взглянул вверх, туда, где из туч сыпался дождь — неизменный и вечный, как гнев Императора.
Грэм Макнилл
ПОСЛЕДСТВИЯ[7]
Холодная вода скапливалась в небольшом углублении посреди камеры и сквозь трещины в кладке уходила в недра скалы. Здесь, в подземельях Крепости Геры, капли влаги падали с неровных сводов, проникая сквозь тысячеметровую толщу гранита из Долины Лапониса, по которой несла свои воды неспокойная река.
Лишь узкая полоска света просачивалась под железной дверью камеры, но и этого хватало узнику, чье усовершенствованное зрение позволяло видеть в полумраке практически так же хорошо, как при свете дня. Хотя смотреть тут было не на что: кроме вмурованного в стену железного кольца, к которому приковывали заключенных, ожидающих приговора, в камере ничего не было.
Но сейчас кольцо пустовало. Нет особого смысла в кандалах для того, чьей силы с лихвой хватит, чтобы разорвать любые цепи, выдрать железное кольцо из стены, или чья кислотная слюна может разъесть самый прочный металл.
Узник дал обещание, что не будет пытаться бежать или доставлять какие-либо неприятности охранникам, и слово свое держал. Он сидел скрестив ноги и, опираясь на руки, удерживал тело в дюйме над поверхностью пола. Татуировка аквилы на его правом плече и цифра на левом, выполненная витиеватым шрифтом высокого готика, двигались в такт с напряжением и расслаблением мышц.
К мерному капанью воды с потолка добавился звук приближающихся шагов. Узник плавно опустился на пол и встал, выпрямившись во весь рост. У него были темные волосы, слегка длиннее обычных, усталые, но полные решимости серые глаза, на лбу поблескивали два золотых штифта. На загорелом животе выделялись белые полоски множества шрамов — лишь часть внушительной коллекции отметин от боевых ранений, покрывавших все тело жуткой паучьей сетью. Этот могучий воин, будучи выше и мощнее любого, сейчас выглядел слегка растерянным.
Заскрежетали ключи в замке, со скрипом отворилась дверь, по глазам резануло ярким светом. Узник слегка сощурился, стараясь разглядеть илота в голубой одежде с темным капюшоном, скрывающим лицо.
За илотом стояли два великана в отполированной до блеска терминаторской броне, вооруженные большими алебардами с золотыми лезвиями. Их огромные фигуры едва помещались в широком коридоре. На голубых керамитовых пластинах доспехов, словно огненные змейки, мерцали отблески пылающих жаровен. Узник наклонился к тюремщику.
— Пора? — спросил он.
Илот кивнул — ему было запрещено разговаривать с арестованным — и жестом показал, чтобы Уриил вышел из камеры.
В дверном проеме узнику пришлось согнуться, но в освещенном факелами коридоре он выпрямился, готовый идти под конвоем терминаторов навстречу судьбе, предначертанной для него магистром Ультрамаринов.
Поднимаясь по грубо вытесанным ступеням подземелья наказаний, Уриил Вентрис снова и снова мысленно прокручивал весь путь, что привел его сюда.
Шестью днями ранее рядом с голубым самоцветом Макрагге вывалился из варпа потрепанный и покореженный ударный крейсер «Вае Виктис». Его броня свисала, как шкура у умирающего от голода зверя. Путешествие через варп от Тарсиса Ультра заняло почти шесть месяцев, однако после возвращения в реальное пространство и калибровки корабельных хронометров по положению небесных тел выяснилось, что на самом деле прошло полтора года. Такие аномалии хода времени возникали при путешествиях через бурную среду варп-пространства и были закономерны, они позволяли кораблю пересекать галактику, не тратя на это тысячелетия.
По правде говоря, подобное незначительное расхождение во времени можно считать выдающимся, учитывая колоссальное расстояние, которое преодолел «Вае Виктис». Ведь Тарсис Ультра находится на севере Сегментума Темпестуса, а звезда Макрагге сияет на восточных рубежах Сегментума Ультима, на другом конце галактики.
В носовых доках стояли три «Громовых ястреба», один из которых был разобран практически до остова и нуждался в серьезном внимании со стороны технодесантника и команды монозадачных сервиторов. Тут же, накрытые голубыми саванами, лежали в два ряда тела погибших. Стоя на коленях между ними, усердно молился одинокий космодесантник.
Еще один десантник в черной силовой броне со шлемом в виде черепа стоял у дальнего конца рядов тел и негромко читал мантру павших, прося Императора помочь каждому из них занять место подле
