него.
Под саванами лежали погибшие воины Четвертой роты. Цена за выполнение древней клятвы примарха помогать народу Тарсиса Ультра оказалась высока, даже слишком, но Ультрамарины заплатили ее без принуждения, это было для них делом чести.
Капитан Уриил Вентрис плавно поднялся на ноги, дважды ударил себя кулаком по нагрудной пластине брони, отдавая честь павшим.
Они шли за ним в бой на Павонисе, боролись с предателями и жутким звездным богом, а позже, на Тарсисе Ультра, противостояли нашествию страшных межгалактических хищников, известных как тираниды. Да, десантники защитили Тарсис Ультра, но победа досталась слишком большой кровью.
Уриил сражался там плечом к плечу с собратьями Мортифакторами, космическими десантниками доблестного ордена, историю которого можно проследить вплоть до самого святого Жиллимана. Но с тех пор их доктрины и верования изменились настолько, что братья этого ордена стали абсолютно не похожи на основателей.
Мортифакторы почитали смерть превыше всего, и их капелланы черпали в видениях мудрость мертвых. Кровавые обряды и поклонение давным-давно умершим воинам были для Мортифакторов обычным делом. Уриила поначалу шокировало такое отступление от учений Кодекса Астартес, но позже ему неохотно пришлось признать, что у этих двух направлений есть много общего.
Открытие оказалось не из приятных. Капеллан Мортифакторов Астадор очень метко выразился по этому поводу: «Мы с тобой оба Ангелы Смерти, Уриил». Справедливость его слов подтвердилась через несколько месяцев тяжких испытаний и ожесточенных боев. Невзирая на яростные протесты сержанта Леарха, Уриил воспользовался видениями Астадора и добился победы. Очевидно, что строгое соблюдение Кодекса привело бы к полному поражению десантников в войне. Оказавшись меж двух полярных течений философии, Уриил пытался найти компромисс между следованием духу и букве Кодекса и решением поставленных задач в конкретной ситуации. Подобными взглядами он выделялся среди собратьев, но внутреннее чутье подсказывало, что он действует верно. В свое время так учил его капитан Идей.
С тяжелым сердцем Уриил еще раз оглядел ряды мертвых тел. Он сам чуть не погиб в утробе тиранидского корабля-улья. Когда из-за инопланетного яда у него начала свертываться кровь, он выжил только благодаря преданности верного друга и товарища Павсания — тот отдал чуть ли не всю кровь, лишь бы спасти своего капитана. Ранения, полученные Уриилом в бою, почти зажили, хотя пласплоть, закрывавшая широкую рану на груди, все еще пульсировала тупой саднящей болью. После сражения с тиранидским защитным организмом технодесантнику Харку и апотекарию Селену пришлось практически заново восстанавливать Уриилу плечо и ключицу из аугментической мышечной ткани и сухожилий и регулярно делать переливание крови, чтобы наконец ее очистить.
И все же Уриил не умер, он победил, хотя огромные потери среди его собратьев были невосполнимы. Тарсис Ультра спасен, но никогда уже не будет прежним. Уриил достаточно видел всякого на Ихаре IV и уверенно мог сказать, что полностью очистить планету, зараженную мерзкими ксеносами, не удастся.
Тела готовились для транспортировки в гробницы под Крепостью Геры: Селен с благоговением извлекал из них прогеноиды, капеллан Клаузель исполнял «Финис Рерум». На Макрагге каждый погибший десантник будет помещен в отдельный склеп, а Уриил вырежет их имена на гладких плитах черного мрамора, покрывающих внутренние стены святилища примарха в храме Исправления.
Внезапно голос Клаузеля стих. Уриил повернулся к нему и, глядя на его шлем в виде черепа, подумал, что, возможно, Мортифакторы не так уж далеки от Ультрамаринов. Разве капеллан не является образом Смерти во плоти? Зачастую последним, кого видел воин, прежде чем отправиться в мир иной, был капеллан, подготавливавший его душу к путешествию в залы мертвых.
Основные двигатели корабля выключились, вибрация корпуса изменилась, тоны стали глуше. Уриил кивком подтвердил Клаузелю, что церемония прощания окончена. «Вае Виктис» прибыл на орбиту Макрагге, предстояла высадка.
Благоговение, смирение, саму историю, уходящую в глубь веков, на десять тысяч лет назад, — вот что почувствовал Уриил, когда вновь вошел в храм Исправления. Последний раз он ступал по мраморным плитам этого величественного сооружения как раз перед отбытием на Тарсис Ультра. Тогда молодой, подающий надежды капитан только получил первое боевое крещение и еще не ощутил бремени ответственности командира. Жизнь казалась простой и ясной.
Как всегда, храм заполняли пилигримы и паломники, многие из них проделали длинный путь. Женщины держали на руках спеленутых младенцев, эти дети были зачаты и появились на свет в пути, во время паломничества на Макрагге. Когда Уриил проходил мимо, молящиеся кланялись ему и выкрикивали вслед благословения. Люди благодарили Императора за то, что он послал одного из своих избранных воинов помолиться вместе с ними.
Уриил миновал коридоры, облицованные белоснежным мрамором с красными и золотыми прожилками, ступая по камням, добытым у подножия Водопадов Геры, и вошел во внутреннее святилище храма. Разноцветные лучи, струящиеся сверху сквозь гигантский кристаллический купол, переплетались друг с другом, преломляясь в прозрачных кристаллах и образуя ослепляюще яркую радугу.
Сотни людей стояли на коленях перед гробницей примарха и воспевали его в хвалебных песнях. Гробница излучала теплый мягкий свет, в зале царила практически осязаемая атмосфера благоговения и восторга. Уриил опустился на одно колено и склонил голову, считая себя недостойным слишком долго смотреть на лицо отца-основателя ордена.
Сердце героя Империума перестало биться почти десять тысяч лет назад, и Уриил сейчас, находясь рядом с гробницей, чувствовал себя ничтожным и недостойным. В сражениях на Тарсисе Ультра он был вынужден отступить от учения легендарного воина, положившись на собственные ощущения и примитивные обряды смертопоклонника. Наверное, высокомерие и гордыня руководили его поступками. А кто он такой, чтобы ставить под сомнение мудрость величественного примарха, плоть от плоти Императора?
— Прости меня, мой повелитель, — прошептал Уриил, — ибо я недостоин твоей любви. Я пришел к тебе, чтобы почтить имена и подвиги твоих сыновей, павших в бою. Они сражались с отвагой и честью и заслужили место подле тебя. Огради их от страданий, пока таинства генокода не позволят им возродиться по твоему образу и подобию.
Уриил поднялся и пошел к стене, выложенной мраморными плитами, остановившись перед секцией Четвертой роты. Так много плит, так много героев, отдавших свои жизни во славу ордена! Вот и последняя плита, здесь предстояло вырезать семьдесят восемь имен. Но список Уриилу не потребуется — лицо и имя каждого воина навечно отпечатались в памяти. Даже если он проживет так долго, что станет магистром, он никогда не забудет тех, у кого был командиром.
Он снял с пояса небольшой резец и молоток и начал аккуратно высекать в мраморе первое имя. Внутренние кромки каждой буквы Уриил сглаживал шлифовальным камнем, подготавливая надписи для мастеров, которые позже будут покрывать их сусальным золотом.
Имена следовали одно за другим, перед глазами всплывали лица погибших. Уриил потерял счет времени, вспоминая каждого воина, чье имя он вырезал. День первый закончился, радуга померкла и совсем исчезла, чтобы вновь появиться на следующее утро. Шел второй день, Уриил не прерывал работу даже на еду. Илоты, прислуживающие в храме, время от времени подходили узнать, не требуется ли ему чего-нибудь, но Уриил лишь качал головой. Через три дня илоты приближаться к нему перестали.
Когда на пятый день световая радуга с пола храма начала подниматься за солнцем, Уриил сгладил кромки последней буквы последнего имени. От напряженной кропотливой работы ныли руки, но он чувствовал полное удовлетворение. Он отдал последний долг — все семьдесят восемь воинов навечно войдут в историю ордена. Их безмолвное одобрение наполняло душу Уриила теплом и светом.
Он собрал инструменты и прошел в центр храма. Уриил не чувствовал ни усталости, ни голода, — наоборот, никогда не было у него такой ясности сознания, как будто воды прохладного источника очистили все вены, унося прежнего Уриила и оставляя лишь преданного воина Императора.
Звучание песнопений наполняло грудь умиротворением и благостностью, долгожданный покой воцарился в душе Уриила. Он закрыл глаза и начал молиться, благодаря Императора за возможность послужить ему и своему ордену. Паломники с восторгом восприняли присоединение Уриила к их хору. Они
