планомерно вколачивала защитные рубежи Бадаба в землю.
Битва за Бадаб практически завершилась — теперь это было лишь вопросом времени. Сквозь блокаду Экзорцистов не могли пробиться подкрепления или корабли с военными поставками. Большинство космодесантников из ордена Палачей покинули свои посты. Палачи бежали в родной мир, пытаясь защитить его от мести Империума, а воля Плакальщиков была сломлена почти четыре года назад, когда они угодили в засаду Минотавров. Плакальщики совершили немыслимое — они сдались. Альянс Бадаба рассыпался. Воины-Богомолы сейчас оставались единственной надеждой лорда Гурона на спасение, и Маэтр знал, что эта хрупкая надежда зависит от его Второй роты.
О таком зрелище Адептус Астартес могли только мечтать. В небесах полыхала война: огромные, устрашающие силы объединились в битве друг против друга, и только преданность и героизм отделяли смерть от славы. Вся планета лежала в руинах. Ее атмосфера превратилась в огненный ад, окутанный раскаленными тучами. В этой полыхающей геенне разворачивалось последнее сражение, а вокруг кружили превосходящие, исполненные злой решимости силы, намеренные уничтожить его людей. Его орден. В этой битве надежды на победу практически не оставалось, но у Маэтра не было ни малейшего желания отступить — даже если бы удалось как-то пробиться сквозь железный строй Экзорцистов, взявших систему в блокаду. Капитан больше не думал о победе или поражении. Он вступил в войну, не веря в возможность победы. Маэтр верил лишь, что война справедлива. Иногда честь не в том, чтобы победить, а в том, чтобы правильно умереть. Для него, понял Маэтр, в этой войне речь с самого начала шла о смерти. Это была длинная, омытая кровью дорога к его гибели.
Размышления капитана прервал грандиозный взрыв. Один из основных кораблей Звездных Фантомов содрогнулся и разлетелся на части. Обломки и крутящиеся куски металла пронеслись сквозь поредевшие порядки Астральных Когтей и рухнули в атмосферу планеты. Это был «Призрак страха» — крейсер, на который Маэтр отправил последнее отделение Богомолов Религиоза. Капитан знал, что его воины не вернутся, но также не сомневался, что они не умрут бесславно. Гибель ударного крейсера — достойное свидетельство их мужества. Религиоза каким-то образом сумели высадиться на борт поврежденного судна и, вероятно, проложили путь к его двигателям. Там они перевели реактор на критическую мощность и держали оборону, пока тот наконец не взорвался. Однако на исход сражения это никак не повлияет.
— Дайте мне дюжину отделений этих космодесантников, и я выиграю для вас любую битву, — пробормотал себе под нос капитан.
Глаза его восхищенно блестели.
— Если бы мы дали вам дюжину отделений Религиоза, капитан, Воинам-Богомолам очень быстро пришел бы конец.
Ответ Шайдана прозвучал неожиданно:
— Тогда нам следует найти способ использовать эту мощь, не позволяя космодесантникам полностью отдаться бездумной вере, друг. Представь Религиоза, сумевших
— Только что, капитан. И принес новости с Бадаба Прим.
Шайдан откинул псайкерский капюшон, и его длинные черные волосы свободно рассыпались по плечам. Лицо библиария было покрыто потеками грязи и крови, но, когда Шайдан склонил голову в знак почтения, взгляд его пронзительных зеленых глаз проник, казалось, в самое сердце Маэтра. Библиарий еще никогда не видел, чтобы дух капитана был погружен в такое уныние.
— Я предпочел бы плохие новости, — отозвался Маэтр. — Битва близится к грандиозному финалу, Шайдан. Хорошие новости просто отсрочили бы момент славы. Если у тебя в рукаве не найдется чуда, сообщи мне плохие новости.
— Мои новости не повлияют на исход сражения, капитан. Но, несмотря на это, вы вполне можете назвать их плохими.
Маэтр вгляделся в лицо библиария — постаревшее раньше срока и исполненное боли, которую дарят власть и мудрость.
— Собираешься сказать мне, что Гурон сдался? — Капитан безрадостно рассмеялся. — И что он требует от союзников сложить оружие?
— Такого сообщения я не принес, капитан. Скорее, у меня есть отчет. — В голосе Шайдана, до сих пор дружелюбном, зазвучали стальные нотки. — Я встретился с отрядом Астральных Когтей на спутнике Бадаб Прим, как вы и приказывали, капитан. Они не ошиблись, предположив, что Звездные Фантомы и Экзорцисты сейчас настолько поглощены штурмом родного мира Гурона, что добраться до меньшей планеты должно быть сравнительно легко.
— Должно быть?
— Да, капитан. Вы также были правы, заметив, что в сражение за эту локацию могут быть вовлечены другие силы. Мы столкнулись с некоторыми затруднениями из-за небольшого контингента новадесантников. Они были… настойчивы.
— По-моему, тебе следует перейти к сути дела, Шайдан, — с мягкой иронией перебил Маэтр, кивнув на обзорный экран с разворачивающимся на нем яростным сражением.
Капитану нравился этот библиарий, и в его тщательном отношении к делу скрывались явные перспективы карьерного роста. Но не сегодня.
— Сейчас у меня масса других дел. А ты нужен Одину, который как раз в эту минуту отражает атаку абордажников.
Шайдан кивнул, отметив в выражении лица Маэтра смесь уважения и вынужденной торопливости.
— Воля лорда Гурона не сломлена. Он будет сражаться до последнего воина в ордене. — Несмотря на спешку, Шайдан на минуту замолчал, подбирая правильные слова. — Но Астральные Когти уже не те, капитан.
— Шайдан, оставь свои загадки. Сейчас для них неподходящее время.
— Маэтр, я почти не узнал то отделение, с которым должен был встретиться. Вместо гордых цветов Астральных Когтей каждый космодесантник заляпал свои доспехи беспорядочными пятнами краски, скрыв символику ордена и даже имперских орлов.
— Это были ренегаты? Дезертиры?
— Нет, капитан, это было одно из элитных отделений дворцовой гвардии Гурона. То самое отделение, с которым вы поручили мне встретиться.
Маэтр изумленно уставился на библиария.
— Что ты хочешь сказать, Шайдан? — В голосе капитана прозвучал гнев. Непонимание происходящего вызывало раздражение. — Они совершенно утратили порядок и дисциплину? Не могу в это поверить.
— Я не могу сказать наверняка, капитан, но мне кажется, что это и есть новый порядок. Похоже, Гурон уверил своих боевых братьев, что Осада Бадаба — это свидетельство того, что Император их предал. Он утверждает, что взгляд Императора затуманен бюрократами и что он более не видит разницы между верностью и тиранией. Ходят слухи, что лорд Гурон вытравил знак аквилы со своего наплечника и поклялся, что будет продолжать свой праведный бой за Императора, пусть уже и не во имя Императора. Согласно рассказам космодесантников, Гурон настаивает на том, что, раз уж Император не в состоянии отличить врага от друга, единственный способ продемонстрировать свою лояльность — это перестать служить безумцу и показать ему истину, которую он утерял. Это, по словам Гурона, наиболее самоотверженное и беззаветное служение. Он рискует подвергнуть свою душу проклятию ради того, чтоб Император вновь увидел свет. Услышав обо всем этом, отделения Астральных Когтей осквернили свои доспехи схожим — или не совсем схожим — образом.
Маэтр продолжал недоуменно глядеть на библиария, в то время как его мозг пытался переварить информацию. Война всегда способствовала распространению слухов и небылиц, а эта война тянулась уже десять лет, бросив орден Астральных Когтей в битву против лицемерного и продажного Империума Человечества. Капитан понимал, что напряжение в ордене велико, но никогда не слышал, чтобы воля Астартес была настолько сломлена стрессом или военными неурядицами. Во имя Императора, космодесантники не какие-нибудь гвардейцы! Адептус Астартес созданы для вечной войны, в этом смысл их существования. Маэтр не мог поверить, что Гурон или его Когти сломлены. Это было просто-напросто
