Официантка принесла еду. Моя яблочная запеканка от Бетти оказалась довольно вкусной. Торт с запеченными яблоками. Толстая сахарная корочка. Великолепно взбитые сливки. Просто здорово!
— Да уж, — погрузила я ложечку во взбитые сливки.
— Кажется, ты ему нравишься.
Мягкая сладость приятно растаяла на моем языке.
— Ты шутишь? Он подошел лишь потому, что увидел через стекло тебя. Возможно, я даже не доучусь в школе до следующего семестра.
— Даже не думай об этом.
Я доела свой десерт. А Коко свой салат. Мы так и не поделились, хотя договаривались.
Глава двенадцатая
— Ты все еще намерена стать шеф-поваром? — Жан-Поль смотрел на меня в упор.
— Да, — я тоже взглянула ему прямо в глаза.
— Тогда разбери для начала доставленный на сегодня запас продуктов.
Пока все остальные упражнялись в украшении тортов, я таскала в кладовую тяжеленные мешки с мукой и сахаром.
Во время перерыва на обед я осталась в зале, чтобы поупражняться с кондитерским мешком. Выдавливала узоры из крема на столе для разделки мяса и старалась, чтобы буквы получались как можно лучше. Жан-Поль рассказывал нам, как, работая по договору, по тысяче раз в день писал «С днем рождения!» И теперь может написать это даже с закрытыми глазами.
— Твои буквы — просто дерьмо! — подошел ко мне Жан-Поль.
Я молча продолжала выводить слова. Делала вид, что этим меня не проймешь, но в душе готова была умереть.
Когда на свет появилось двадцатое «С днем рождения!», ко мне подошел Ральф.
— Привет, моя прелесть!
— Жан-Поль меня ненавидит.
— Вовсе нет.
— Тогда почему он именно меня ставит на тяжелую работу?
— Ты хорошо с ней справляешься. Мне бы мускулы, как у тебя.
— Не смешно!
— Да я серьезно! Прекрасно смотрится! — кивнул он на мою работу на столе.
Так оно и было. А где же Жан-Поль, которому следовало бы увидеть это? Нигде.
— Мне придется уйти. Он никогда не переведет меня в мастер-класс. Вся эта учеба — пустая трата денег. Он только надо мной и смеется, разве не так? Почему он так злится на меня?
— Может, потому что любовь зла?
— Я скажу тебе, почему. — И, подняв вверх свой мешочек с кремом, я вывела: «Потому что он — козел».
— Отлично получилось, — одобрил Ральф. — Выглядит вполне профессионально.
— Выглядит как дерьмо! — неожиданно загремел у меня над головой голос с сильным французским акцентом.
Я застыла на месте.
— Ах, черт! — воскликнул Ральф. — У меня чуть сердце не разорвалось!
Я обернулась, это был Том.
— Прости, — смутился он.
— Смешно, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие, и вновь отметила, что присутствие Тома заставляет мою кровь бежать быстрее, будто кто-то резко давит на педаль газа. Я снова повернулась к столу и закончила слово «рождения». Но руки дрожали и хвостик у буквы «д» стал похож на свернувшееся лассо.
— Я не думал, что мой французский акцент настолько хорош, — заметил Том.
— Достаточно хорош, — подмигнул мне Ральф и ушел.
«Не оставляй меня наедине с ним! О чем нам говорить?» — запаниковала я.
Том оперся о край стола, разглядывая дело моих рук. Пальцы, сжимающие кондитерский мешок, вспотели. Это было безнадежно. Я положила мешок на стол и широко развела руки, распрямляя усталую спину.
— Ты ведь местная, да? — спросил он.
— Урожденная и взращенная.
— Круто.
— А ты из Огайо?
— Айова.
— Точно. Извини. Стало быть, переживаешь большой культурный шок.
— Да, и довольно сильный. Еще и потому, что практически никого здесь не знаю.
— Это, конечно, тяжело.
— Да уж. Я легок на подъем. Езжу домой в Квинс, возвращаюсь сюда рано утром. В субботу болтался по городу, но это скучно, когда ты один.
«Он что-то хочет предложить?» Я смотрела в его яркие голубые глаза, на легкую улыбку, скрывающуюся в уголках губ, такую милую. Он как будто по-новому раскрылся передо мной. «Бедный мальчик… один в большом городе. И ждет моей помощи!»
— Хочешь, я покажу тебе город?
— Это будет здорово!
— О'кей! А… в какое время… когда ты хочешь этим заняться?
Он пожал плечами:
— Сегодня?
— О'кей.
— Блеск! Ну… — кивнул он, — увидимся позже!
Том ушел с таким видом, словно самомнение резко возросло. Он что, нервничает из-за меня? Неужели это возможно?
Может, мне и не стоит пока уходить из школы?
Когда мы шли по Шестой авеню, я вдруг заметила, что мы одеты совершенно одинаково: в синие джинсы и белые майки. Хотя на мне были мои любимые темно-красные кроссовки «Пума» с золотыми шнурками, а на нем черные грубые ботинки. Я нахожу очень сексуальным, когда двое одеваются одинаково, но не уверена, что он думает так же, поэтому предпочла не обращать на это внимания.
Стоял чудесный солнечный денек, и мне хотелось, чтобы он почувствовал, каким прекрасным может быть этот город, даже если мне самой он уже осточертел, поэтому я повела его на север от Централ Парка. Когда мы проходили мимо отеля «Плаза», я призналась ему в своем тайном желании.
— Я бы хотела остановиться в номере с окнами в парк и заказать туда ужин, а потом небольшую закуску в полночь, а потом еще и завтрак…
— Да ведь вокруг так много отличных ресторанов!
— Люблю, когда мне подают еду на подносах. Обожаю маленькие солонки и перечницы и эти хромированные крышки, которыми накрывают блюда, чтобы они не остыли, и специально сервированный кофе на одну персону.
— И специальный колпачок на сливочник, чтобы сливки не расплескались, пока они везут тележку…
— Ты смеешься над моей мечтой!
— Я бы ни за что не остался в номере. На улицах можно увидеть так много интересного.
— Я уже насмотрелась на улицы. И мечтаю о прекрасной, уютной комнате.
