чтобы я могла свободно пройти.
— А вот и мы! — объявила она.
Я медленно вышла из кухни с приклеенной улыбкой на лице. Все запели «С днем рожденья тебя!» Я несла свой самый прекрасный пирог (домашний, свежеприготовленный, а не покупной, должна заметить) на вытянутых руках прямо перед собой. Он был украшен крупными сочными вишнями (особый сорт консервов без кукурузного сиропа, который я специально заказывала), роскошным белым кремом и сверкающими зажженными свечками. Я видела, что Айен стоит позади, а Джек слева от меня, но все это в тот момент не имело никакого значения. Меня обрадовало счастливое лицо Коко, когда я ставила пирог на стол.
— Просто чудо! — сказала она перед тем, как задуть свечки, и все рассмеялись, когда свечки снова разгорелись, и ей пришлось тушить их еще раз. Я отрезала первый кусок и положила его на красную пластиковую тарелку. Ральф воткнул в него вилку и передал Коко.
— Спасибо! — улыбнулась она.
— Всем тортам торг! — произнес Джек.
— Это не торт, — поправила я, — пирог.
— Пирог, — повторил Джек, — торт. Какая разница?
— Да, в общем-то, разница есть. — Я начала было объяснять ему, как вдруг он объявил:
— Думаю, сейчас самый подходящий момент! Ты не против, Коко? Ну что, расскажем всем?
— Да, — ответила Коко, задержав на мне взгляд на несколько секунд. «Что это значит? Ей требовалась мое мнение?» — Слушайте все, у нас есть важное сообщение.
Я перекладывала кусок пирога на тарелку, которую Ральф держал передо мной.
— Мы с Коко хотим, чтобы все вы знали…
Я отрезала следующий кусок.
— Мы собираемся пожениться!
Лопаточка для торта соскользнула, зацепилась за край, и весь оставшийся на блюде пирог опрокинулся прямо на меня.
— О Боже! — завопил Ральф.
Подставка вместе с пирогом упала на пол, но большая его часть осталась на моих бедрах. Казалось, Ральф был единственным, кто это заметил. Я стояла, вымазанная кремом, с ногами, облепленными вишнями, а все вокруг аплодировали и выкрикивали поздравления счастливой парочке, пока не осознали, что лишились десерта.
Коко заметила это первая.
— Мой пирог! — возопила она.
— Погиб…
— Ерунда! — Коко положила свой кусок обратно на тарелку и подошла, чтобы помочь мне привести себя в порядок.
— Прости меня! Не знаю, как это случилось!
— Придется теперь слизать все это с твоих колен! — сказала она, и все рассмеялись, когда она сняла немного вишневой начинки с моих брюк и облизала пальцы.
Я села в кресло, чтобы избежать ее пальцев, но это только спровоцировало ее следующий ход. Она потерлась своей задницей о мои ноги и предложила Джеку облизать ее.
— Иди попробуй!
— Мам, пожалуйста!
Но все гикали, кричали, и она прошлась по комнате, виляя испачканным задом.
— Кто хочет лизнуть мою попку? Лизни мою попку за доллар!
— Это не смешно! — сказала я.
— Да ладно, расслабься, — ответила Коко. — Подумаешь, мелочи!
— Ты просто не понимаешь, что для меня важно, а что нет!
— Успокойся! — Коко хотела похлопать меня по плечу, но я сбросила ее руку.
— Успокоиться? — выкрикнула я. — Я так старалась! Так долго пекла его! Как будто это не просто пирог… А ты тут ходишь кругами и суешь всем в лицо свою задницу!!!
— Как ты разговариваешь с матерью? — набросился на меня Джек. — Да еще в день ее рождения!
— Не вмешивайся, Джек. Знаешь что? — обернулась ко мне Коко. — Расслабься и не принимай все так близко к сердцу. Я просто хочу позабавиться.
— Но это не забавно! Это стыдно! Если ты вообще понимаешь разницу.
— Как я могла родить такую зажатую дочку?
Повисла гнетущая тишина. Все смотрели на меня, а Айен ухмылялся. Как я веду себя в день ее рождения? Должно быть, я действительно отвратительный ребенок. И действительно зажатая. Даже Ральф замер в молчании. Оставалось только отправиться в свою комнату и переодеться.
— С днем рождения, мамочка! — сказала я. — Мне жаль, что ты родила такую дрянь.
— Ты не дрянь, — проговорила она мне вслед. — Просто очень скованная!
— Проси прощения у матери, — продолжал настаивать Джек, но я хлопнула дверью. — Я требую, чтобы ты извинилась!
Чувствуя себя в безопасности, я сняла наконец пропитанную вишневым соком и сливками одежду, легла в кровать и накрылась одеялом. Спустя некоторое время постучали в дверь.
— Джинджер! — это был Ральф. — Можно мне войти? С тобой все в порядке?
Я вылезла из постели, натянула треники и майку и впустила его.
— Мне очень жаль, что ты стал свидетелем моего идиотизма!
— Не извиняйся.
— Я такая дура!
Он присел на кровать рядом со мной.
— Перестань казниться! Просто, бог мой, твоя матушка — сплошное приключение! И я вовсе не имею в виду туристическую поездку с гидом! Она не из этого мира. Коко похожа на сафари, когда едешь в Африку и пытаешься выжить в дикой природе. К тому же она совсем без комплексов, тебе не кажется? Так что не убивайся.
— Я просто взбесилась, увидев Айена.
— Неужели?
— Я знаю, что говорю сейчас, как глупый, плохо воспитанный подросток. И конечно, она может делать все, что угодно, чтобы чувствовать себя счастливой.
И все это не потому, что мне придется жить с ними. Просто я не хочу, чтобы она выходила замуж за Джека!
— Я тоже этого не хочу.
— Правда?
— Хотя и знаком с ними меньше часа.
— Ты так добр ко мне, — обняла я его.
— Не увлекайся, а то я сменю ориентацию.
— Нет, ты не сменишь.
— Как знать?
Вряд ли он говорил серьезно, но, действительно, как знать? Должно быть, он заметил выражение моего лица, потому что сразу сказал:
— Не беспокойся. Я не собираюсь ничего менять. Разве что адская жаровня превратится в лед, так что остынь.
Я посмотрела на свои ноги, а потом снова на Ральфа:
— Как ты думаешь…
— Что?
— Ты думаешь, Том может считать меня привлекательной?
— А что?
— Просто, в отличие от меня, Тара знает, как понравиться мужикам. Вот почему Том к ней
