анекдот. «В отделение больницы звонит женщина и спрашивает, как чувствует себя миссис Джонс из 420-й палаты. Ей отвечают, что давление пациентки восстановилось, больная выглядит хорошо, и ее скоро выпишут. Звонящая отвечает, что очень рада, потому что она и есть та самая миссис Джонс из 420-й, а у врача узнать ничего невозможно». И я засмеялась. Засмеялась громко и весело над ее глупой шуткой. Потому что хотела показать десятилетней Эмме, что впервые в жизни не мучаюсь чувством ревности. Потому что моя мать, будь она шлюхой, самой последней потаскухой, в отличие от ее — была жива.
Конечно, я не высказала этого вслух. Но я так думала и смеялась… А потом чувствовала себя отвратительно. Меняло сих пор передергивает, когда я вспоминаю об этом. Не стоит говорить, что мы с Эммой никогда не были близки. Хотя иногда мне этого очень хотелось. Я знала, что мы должны наладить отношения, забыть все, что нас разделяет. И именно я должна проявить инициативу, потому что была старше. Но рядом с ней я не могла избавиться от чувства, что она считала себя лучше. Я была лишь бедной родственницей из далекого прошлого ее отца. Результатом не сделанного когда-то аборта. Глупо, конечно. Но я так и не смогла сломать этот барьер.
И теперь в ресторане я думала, смогу ли сломать наш барьер с отцом. Прошло почти три месяца после смерти Ли. Могло ли это изменить наши отношения? Сумели бы мы стать ближе, готов ли он поделиться со мной своими чувствами или отделается формальным замечанием о том, как это печально? Пока все так и было. Возможно, сегодня вечером…
— Я слышал, что здешний шеф-повар учился с Вольфгангом Паком, — сказал отец.
— Правда? Его замороженная пицца действительно неплоха…
— Вольфганг Пак известный повар в «ЛА», — добавил отец. — Знаешь, эти специальные рестораны для звезд?
— Да. — Неужели он думал, что я их не знаю? — У него тоже есть линия замороженной пиццы.
— Правда? — Отец отхлебнул глоток вина.
Или он считал, что известный повар, работающий в престижном ресторане, не может готовить замороженную пиццу?
— У тебя в последнее время было что-нибудь интересное в практике? — спросила я.
— Два сына, оспаривающие завещание. Их отец разбился в авиакатастрофе. Все деньги завещал собаке.
— Это жестоко.
Отец пожал плечами:
— Это личное дело каждого.
И снова глотнул вина. Мы пили легкое белое шардоне. Я заказала жареные каштаны с рагу. Блюдо оказалось восхитительным. Отец заказал кальмаров. Потом мы ели десерт из кусочков груши и миндального торта с карамельным соусом. Десерт тоже был очень вкусным и оригинальным. В разговоре мы, как обычно, не упоминали ни Коко, ни Ли. Он, как всегда, заплатил по счету, и мне в голову пришла мысль, почему я, взрослая женщина, ждала приглашения от своего отца жить у него? Не лучшим вариантом было и то, что я до сих пор жила у своей матери.
И все же в конце обеда он меня удивил. Мы уже стояли на улице перед рестораном, собираясь разойтись. И вдруг, после некоторого колебания, он спросил:
— Могу я попросить тебя об одолжении?
Моему отцу надо было что-то от меня?
— Конечно.
— Возможно, это несправедливо, но…
«Все, что угодно, — думала я. — Все, что угодно…»
— С тех пор как Ли умерла…
«И все-таки разговор зашел об этом?»
— У меня были тяжелые времена…
«Он решил поговорить о тяжелых временах? Вот так, посреди улицы, в толпе, когда мы почти попрощались?»
— Я не смог позаботиться об ее вещах.
«Вещи? Вещи Ли?»
— Ее вещи?
— Вещи в ее шкафах. Они все еще в ее шкафах.
Мне показалось, или я действительно увидела слезы в его глазах? Или просто попала соринка?
— Да, — кивнула я.
— Я хотел спросить, не поможешь ли ты мне их разобрать? Рассортировать, что-то выкинуть, что-то отдать, что-то оставить Эмме. Наверное, я не должен тебя об этом просить, но…
— Я буду рада помочь.
— Правда?
— Конечно.
— Я бы и сам это сделал, только…
Я ждала, когда он закончит фразу. Мне так хотелось услышать, что ему это будет трудно, ему так ее не хватает, он не может жить без нее, жизнь рушится…
— Просто я сейчас очень занят, — закончил он.
— Понятно. — Я посмотрела ему в глаза. Мне так хотелось сказать, что впервые в жизни он повел себя человечно, но я промолчала, потому что это задело бы его.
— Эмма все еще в шоке, поэтому я не могу ее попросить. Ну, мне пора.
Если бы Коко умерла, я бы ни за что не избавилась от ее вещей. Они бы так и остались в квартире, собирая пыль, и куча вибраторов для продажи стала бы бессмертной коллекцией. Интересно, был ли вибратор у Ли?
— Когда мне лучше прийти?
— Позвони мне. Мы договоримся о времени. — Он полез в карман. — Я дам тебе ключ, чтобы ты пришла и ушла в удобное для себя время.
— Хорошо. — У меня никогда не было ключа от его квартиры.
— Спасибо, ты мне очень поможешь. Я знаю, как это непросто.
Он протянул ключ и поцеловал меня. Быстрый поцелуй, но все же.
— Приятно было с тобой повидаться, — сказала я.
— Мне тоже. Скоро увидимся. Звони…
— Ладно.
И мы разошлись в разные стороны. Я все еще сжимала в руке ключ, когда шла по Пятой авеню. Как же мне рассказать об этом Коко? Ей это точно не понравится.
Значит, не нужно рассказывать. Я положила ключ в секретный внутренний карман своей сумочки. Там бы его не нашел даже грабитель.
— Итак, он предложил тебе вычистить дерьмо своей жены?
Я изо всех сил старалась держать себя в руках. Пока у меня это получалось. Почти час. По четвертому каналу показывали «Секс в большом городе», и мы неплохо провели время, потому что мне действительно было хорошо рядом с ней. Уютно и спокойно. Мы и раньше отлично отдыхали вот так, ничего не делая, поглощая еду из китайского ресторанчика и обсуждая, с кем Сара Джессика останется на этот раз. И я всегда надеялась, что когда-нибудь она скажет что-то теплое о моих отношениях с отцом. Но надежды опять не оправдались, и я горько сожалела о том, что все ей рассказала.
— Я знала, что не стоило тебе этого говорить.
— А чем он думал, когда попросил тебя об этом?
— Я знала, что ты все перевернешь с ног на голову. Я сейчас ему нужна!
— Он что, не может кого-то нанять?
— Тебе не кажется, что это неприлично позволять чужому человеку копаться в твоих вещах?
— Так почему же он просит тебя?
— Я — его дочь!
— Но ты — не ее дочь.
— А мне приятно, что он меня попросил.
