всех сторон.
Вскоре был обнаружен следующий знак: маленький кусочек олова, неизвестно как оказавшийся в гостиной. Кто-то выразил предположение: так Стражи дают понять, что перед началом конца нужно снять с себя все металлические предметы. Поднялась суматоха: на пол полетели пуговицы и цепочки, а потом женщины принялись ожесточенно срывать металлические крючки своих лифчиков. Одному молодому человеку (ассистенту Фестингера) в тот момент приспичило сходить в туалет, и, к своему удивлению, он застал там доктора Армстронга, срезающего молнию с брюк при помощи опасной бритвы[36].
Когда до конца света оставались считаные секунды, члены группы в молчании расселись в гостиной, на всякий случай накинув одеяла на плечи. Всё было готово, оставалось только ждать. Фестингер, непосредственный участник событий, описал обстановку следующим образом:
«В натянутой тишине тиканье часов казалось настоящим колокольным звоном. В комнате было двое часов, и одни из них спешили на десять минут. Когда на них было пять минут первого, какой-то мужчина тихонько сообщил об этом. Ему тут же ответил хор возмущенных голосов: „Что вы, полночь еще не наступила!“ Боб Истмэн, сидевший рядом со мной, заверил всех, что вторые часы показывают точное время, так как он лично проверил это еще днем. До полуночи осталось всего четыре минуты.
Эти четыре минуты прошли в гробовой тишине. Лишь за несколько секунд до полуночи не выдержавшая напряжение Марион нервно воскликнула: „Скорее бы! Только не сбейтесь с пути!“
И вот наконец наступила полночь. Каждый удар часов резко врывался в сознание всех сидящих в комнате. Никто не осмелился шелохнуться…»
Но… ровным счетом ничего не изменилось. Все молчали, да и говорить не было сил. Прошла минута, две, три, затем счет пошел уже на часы. И — ничего! Атмосфера отчаяния ощущалась почти физически. Доктор Армстронг и миссис Кич уговаривали всех спокойно ждать, но их слова, похоже, остались не услышанными. Люди, потупившись, сидели на своих местах. Тогда организаторы принялись на ходу придумывать множество объяснений тому, что могло пойти не так. Но это вскоре начало раздражать. Присутствующие теряли терпение. По словам Фестингера, «в тот момент группа была, как никогда, близка к распаду».
Когда на часах было четыре сорок пять, рука Марион затряслась и потянулась к карандашу. На листке бумаги появилось «послание свыше»:
«Небольшая группка истинно верующих, просидевших вместе всю ночь напролет, распространила вокруг себя тепло, свет и благодать, а потому Синандер помиловал этот мир».
Элегантное объяснение… Один мужчина молча поднялся, надел пальто и шляпу и пошел домой. Наверное, спать.
Зимой 1665/66 года иудейский мир одновременно был охвачен и радостью, и смятением. От Франкфурта до Амстердама, от Праги до Константинополя евреи денно и нощно молились, соблюдали особый пост и постоянно совершали ритуальные омовения. Все это было частью подготовки к Концу дней. Многие спешно продавали свое имущество и отправлялись в паломничество в Святую землю, где надеялись на встречу с Цви. В тот период было создано множество литературных произведений на религиозные темы. Общество пришло в движение; в Польше, например, во всех крупных городах наблюдались массовые беспорядки.
Именно тогда Шаботай Цви решился на следующий шаг — он отправился в Турцию, где, по предсказанию Натана, его слово должно было дойти до людей и где он станет вседержавным правителем, которому сам султан будет поклоняться, как посланнику Божьему.
Корабль, на котором он отправился в это рискованное путешествие, достиг берегов Турции в феврале 1666 года. Турецкие власти, узнав об этом, тут же приказали арестовать возмутителя спокойствия, дабы не допустить развития событий по европейскому сценарию. Цви был задержан на палубе. На него надели кандалы и отправили на берег, в тюрьму.
Надо сказать, что заключение Цви в тюрьме Галлиполи нельзя назвать суровым — его содержали как знатного вельможу, к нему даже допускали посетителей.
Натан, отслеживавший каждый шаг мессии, очень скоро нашел объяснение этой все же неприятной ситуации. Он объявил, что пленение символизирует внутреннюю борьбу Шабатая с силами губительного мрака. Цви понравилась такая мысль, и он развил ее в своем письме, адресованном иудеям Константинополя; в этом же письме он в очередной раз напомнил о скором приближении конца.
Восемнадцатое июня наступило. А за ним последовало девятнадцатое. Ничего не случилось. Мир остался таким, каким и был прежде.
В сентябре судьбу Цви должен был решить консул Константинополя. На суде присутствовал султан, который незаметно наблюдал за происходящим из полутемного алькова. Перед Цви поставили простой выбор: принять ислам (и тем самым покориться султану) либо умереть. На этом история собственно Шабатая Цви закончилась. Пророк покорно, даже с радостью, надел тюбетейку, приняв имя Азиз Мехмед Эффенди. Новоявленному слуге султана была присвоена почетная должность смотрителя Дворцовых ворот и назначена мизерная пенсия, которой ему, однако, вполне хватало.
Марион вскоре получила еще одно послание. В нем Стражи просили ее поведать миру о случившемся. Она начала обзванивать редакции местных газет, сообщая, что имеет актуальную информацию, связанную с концом света. Спустя пару дней все члены группы, оправившиеся от потрясения, присоединились к ней. Они стали активно налаживать связи с издательствами, редакциями газет и журналов, радиостанциями — то есть со всеми доступными СМИ — и всюду излагать свою версию о том, почему обещанной катастрофы так и не произошло. Изменилось и отношение к тем, кто приходил в группу просто так — из любопытства. Если раньше такие получали от ворот поворот (группа принимала только тех, кто без лишних вопросов вступал в ее ряды, поверив в Синандера), то теперь каждого встречали как почетного гостя. Более того, любой желающий мог прийти и подискутировать на религиозные темы. Конспираторы стали миссионерами.
Разве не парадокс? — скажете вы. Группа активизировалась только тогда, когда была подвергнута жестокому осмеянию со стороны общественности. Почувствовав иллюзорность своих представлений, она вдруг решила заявить миру о себе. Скажем больше — члены группы захотели отстоять свою веру, когда все доказательства с их стороны были неоспоримо опровергнуты. Но так ли странно это на самом деле? Леон Фестингер не считал оккультистов из Лейк-Сити сумасшедшими. Напротив, он видел в них нормальных и даже прозорливых людей.
Все эти события Фестингер описал в книге под названием
Через четыре часа после того, как должен был наступить конец света, доктор Армстронг сказал:
— И ведь ради этого мне пришлось пройти долгий путь. Я отказался от прежней жизни. Бросил все свои дела. Потерял все связи. Обрушил все мосты. Я повернулся спиной к миру, понимаете? И знаете что? Я не в состоянии найти повод к сомнениям. Не могу.
Конечно, и он, и другие члены группы (надо полагать, полностью разделявшие его точку зрения) понимали, что их вере можно найти вполне земное и даже приземленное объяснение. Но они нашли другую причину сохранить верность Синандеру — причину, которая оправдывала всё: им понадобилось подтверждение, что и другие люди могут разделять их веру, несмотря на то что конец света так и не
