Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана

наступил.

В конце книги Фестингер делает вывод: когда взгляды и представления той или иной социальной группы находятся под угрозой, ее членам просто необходимо держаться вместе, а чтобы достичь психологической стабильности, они призывают окружающих присоединиться к ним в их воззрениях.

За примером он обратился к истории христианства. Предполагалось, что Спаситель не может чувствовать физической боли. Если это действительно так, то верным ученикам Христа было тяжело слышать Его крики в момент распятия. Вполне вероятно, на какое-то мгновение они усомнились и в себе и в своей вере. Но потом это разочарование прошло, и апостолы стали нести миру слово Божье.

В полночь 21 декабря 1954 года летающая тарелка так и не приземлилась ни в Лейк-Сити, ни где- либо в другом месте. Дно Атлантического океана не стало подниматься. Врата блаженной земли Синандера не разверзлись. Когда суровая реальность опровергла все доводы и предположения членов группы, они почувствовали неодолимое желание самоутвердиться за счет привлечения в свои ряды новых адептов.

Если дословно перевести слово «конфабуляция» с латыни, то получится «составлять (или совмещать) истории» (от лат. con — «вместе» и fable — «рассказ, история»). Фестингер в своей работе явно подразумевает, что все религии, в сущности, как раз и есть эти самые конфабуляции, строящиеся от самого серьезного и значительного диссонанса в истории человечества: люди хотят верить в то, что наш мир полон скрытого смысла, хотя на самом деле это не так. Действительно, всю человеческую культуру, все символы, мифы, легенды и ритуалы можно рассматривать через призму нашей внутренней склонности искать смысл своего существования в конкретном качестве и в конкретное время.

Логика Фестингера, безусловно, сильна. Но в конечном счете его доказательства все равно вызывают некоторые сомнения. Если в наших представлениях на самом деле нет никакого смысла, то как же тогда объяснить грандиозность, красоту и очарование искусства? Искусство просто не может быть плодом рационального сознания. «Маленькая религия» группы из Лейк-Сити не идет ни в какое сравнение с той «большой религией», что вдохновила архитекторов на строительство Шартрского собора, а Баха на написание его бессмертных полифонических произведений. Не меньшее сомнение вызывает и определение мотива поведения. Фестингер утверждает, что мотив — это желание людей укрепить свои хрупкие представления об окружающем мире. Но только ли этот мотив заставляет нас придумывать (составлять, если хотите) истории? Что, если наша ложь — на самом деле способ привлечь к себе внимание другого человека?

Что, если наша ложь является самой первой и мельчайшей частичкой на пути к любви? Вот этого Фестингер не предусмотрел.

* * *

Весть о том, что Шабатай Цви принял ислам, сильно расстроила его последователей. Но это было далеко не единственным разочарованием, ведь пророк говорил о конце света, который так и не наступил. Куда-то исчезли все свитки, письма и книги, в которых содержались подтверждения словам мессии, люди старались избегать этой темы в разговорах. Многие раввины и вовсе делали вид, будто ничего и не было. Лишь Натан из Газы нашел еще одно, последнее объяснение действиям Цви: он надеялся, что тот лишь изображает покорность султану, а на самом деле решил на время затаиться и изучить царство тьмы изнутри, чтобы однажды свергнуть «узурпаторов» и, как и было предначертано, взойти на престол Великим спасителем. Уверенный в этом, Натан всех убеждал, что отступничество — последняя и величайшая жертва Цви.

Шабатай Цви умер в 1676 году. До самой смерти он был слугой султана. Натан, не терявший веры в мессию, решил, что на самом деле он не умер, а просто «скрылся из виду». Он пережил Шабатая всего на четыре года. Но долгие годы после смерти обоих самые верные последователи (такие еще оставались, несмотря ни на что) не теряли веры в Цви. Они просто не могли допустить, что их гуру был обыкновенным жуликом, а идеи, в которые они так страстно верили, оказались лживыми. Поэтому они очень крепко ухватились за фигуру Шабатая, а также и друг за друга.

Последователи Цви даже разработали новую форму поклонения, основанную на принципе псевдоотступничества. В Турции их секта получила название Дёнме. Она оставалась активной и сохраняла влиятельность вплоть до ХХ века. На людях приверженцы Дёнме заявляли, что исповедуют ислам, но дома праздновали Пейсах.

Глава 7 Я — очень хороший человек Плюсы и минусы самообмана

Дар самообмана необходим каждому, кто желает управлять другими.

Джузеппе Томази, князь ди Лампедуза

Даже совершая самые безобразные поступки, люди могут убеждать себя в том, что они очень хорошие. Например, когда террорист-смертник взрывает себя в толпе ни в чем не повинных людей, далеких от политики, он твердо уверен, что совершает благое дело и за это отправится в рай. Члены сицилийской мафии традиционно почитают себя добрыми католиками; по будням они убивают, а по воскресным дням замаливают грехи. (Кстати, глава криминального мира Катаньи Бенедетто «Нитто» Сантапаола был настолько религиозен, что имел небольшую капеллу прямо у себя на вилле; к сожалению, это ничуть не помешало ему отдать приказ удушить четырех детей и избавиться от их тел.) Даже врачи, наблюдавшие за газовыми камерами в Освенциме, убеждали себя, что они остаются верны Клятве Гиппократа: помогая уничтожать евреев, избавляют народ от «нечистой» и «опасной» нации.

Конечно, это довольно редкие и радикальные примеры. Но практически все люди имеют тенденцию к лестному, а иногда даже благородному объяснению своих действий. Когда директор компании активно продвигает по службе совершенно некомпетентную сотрудницу, которую он считает привлекательной, скорее всего, он будет убеждать себя в том, что она, как никто другой, подходит на высокую должность. Человек со средними доходами, устраивая ребенка в престижную платную школу, будет убеждать себя, что у него просто нет другого выхода, «потому что другие школы совсем не подходят». Заядлый картежник, жульничающий во время игры, успокоит себя мыслью, что его соперники не стоят честной игры, так как они совершенно не разбираются в тонкостях и партия из-за этого теряет весь азарт.

«Мы так привыкли к объяснению всего на свете, что можем придумать причины абсолютно для всех своих действий, даже самых бесчестных», — говорил Бенджамин Франклин.

Психологи давно заметили тенденцию к совмещению подобного мотивационного оптимизма со склонностью преувеличивать свои возможности. Об этом напоминает так называемый эффект озера Вобегон, когнитивное искажение, заключающееся в тенденции давать завышенные оценки. (Писатель Гариссон Кейлор в новелле «Озеро Вобегон» рассказывает о городе, в котором «все женщины сильны, все мужчины красивы и все дети имеют интеллект выше среднего».) Во время опроса в одном из колледжей 88 процентов студентов с уверенностью заявили, что водят машину лучше других; а при опросе преподавательского состава выяснилось, что 95 процентов преподавателей считают, что работают гораздо больше своих коллег. Другие подобные исследования указывают на нашу склонность значительно переоценивать свою физическую привлекательность, умственные способности и честность по отношению к окружающим. Большинство людей, у которых есть пара, считают свои отношения с любимым человеком гораздо более серьезными и не в пример лучшими, чем у других. И да, практически все родители считают своих детей самыми умными и красивыми.

Не то чтобы люди против истины. Мы скорее обманываем самих себя. Все мы храним точные сведения об окружающем нас мире где-то на задворках своей памяти и извлекаем их только в случае