— Я ничего не думаю, — ответила Фрэнсис.

Эндрю молча улыбнулся, оставив свои соображения при себе.

Теперь и Колин увидел, какая сцена разыгрывалась в гостевой комнате, и сказал перед тем, как длинными прыжками скатиться на первый этаж:

— Бабушке это будет полезно.

Юлия, которая не обращала на зрителей никакого внимания, поднялась со стула и разгладила свои юбки. Пустую кружку она забрала у девочки со словами:

— Я приду через час и посмотрю, как твои дела. А потом отведу тебя в свою ванную комнату, после чего ты сможешь надеть чистую одежду. Скоро тебе станет гораздо лучше, вот увидишь.

По дороге Юлия подняла с пола чашку с холодным какао, вышла из комнаты и отдала чашку Фрэнсис.

— Полагаю, это ваше, — сказала она. И затем повернулась к Эндрю: — И тебе тоже уже пора перестать делать глупости.

Дверь в гостевую комнату она оставила открытой и поднялась по лестнице, придерживая одной рукой свое розовое шуршащее одеяние.

— Значит, с этим все устроилось, — сказал Эндрю матери. — Молодец, Сильвия! — крикнул он, обращаясь к девушке, и та улыбнулась, пусть и слабо.

Он взбежал к себе, Фрэнсис услышала, как хлопнула сперва дверь в комнате Юлии, а потом другая, у Эндрю. В комнате напротив солнечное пятно упало прямо на подушку, и Сильвия (не было никакого сомнения в том, что отныне она была Сильвией и никем иным) поворачивала в желтом квадрате свою руку, разглядывала ее.

В этот момент во входную дверь забарабанили, истерично взвыл звонок, послышался женский голос. Девочка, сидящая в солнечном свете, издала тонкий вскрик и нырнула под одеяла.

Когда дверь открыли, по дому пронесся крик: «Впустите меня!» Грубый, визгливый голос: «Впустите же меня, впустите!»

Распахнулась со стуком дверь в комнате Эндрю, и он слетел по ступеням, успев лишь сказать Фрэнсис:

— Предоставь это мне, о, господи, закрой дверь к Тилли.

Фрэнсис закрыла дверь и тут же услышала голос Юлии с верхней площадки:

— Что случилось, кто это?

Ответил ей Эндрю, негромко:

— Это ее мать, мать Тилли.

— Что ж, очень жаль, но Сильвии снова станет хуже, — сказала Юлия и продолжила стоять на площадке, как на страже.

Фрэнсис все еще была в ночной сорочке и поэтому пошла себе переодеться: натянула джинсы и свитер. После чего помчалась вниз, туда, где слышались крики.

— Где она? Мне нужна Фрэнсис! — орала Филлида.

Эндрю попытался успокоить ее:

— Тише, тише, сейчас приведу.

— Я здесь, — сказала Фрэнсис.

Филлида была высокой женщиной, тощей как палка, с массой плохо покрашенных рыжеватых волос и длинными острыми ногтями, покрытыми ярко-фиолетовым лаком. Она ткнула крупной костистой рукой в сторону Фрэнсис и провозгласила:

— Я хочу забрать свою дочь. Вы украли ее.

— Не говорите ерунду, — сказал Эндрю.

Он суетился вокруг истеричной женщины, словно большое насекомое, выбирающее, куда лучше укусить. Он положил руку на плечо Филлиды, но та смахнула ее, и тогда Эндрю прикрикнул на нее, внезапно выйдя из себя, чему и сам удивился не менее остальных:

— Прекратите!

Затем он отошел к стене, чтобы успокоиться. Его била дрожь.

— А как же я? — потребовала ответа Филлида. — Кто будет ухаживать за мной?

Фрэнсис обнаружила, что тоже дрожит. В груди колотилось сердце, воздуха не хватало. Так и она, и Эндрю отреагировали на появление этого смерча эмоциональной энергии. И скоро Филлида, стоящая у двери прямо и торжествующе, выглядела спокойнее, чем хозяева дома.

— Это несправедливо, — провозгласила Филлида, тыча фиолетовыми когтями в лицо Фрэнсис. — Почему Тилли можно жить здесь, а мне нет?

Эндрю уже немного пришел в себя.

— Ну-ну, Филлида, — сказал он примирительно, и ироничная улыбка, которую он научился использовать в качестве защиты, снова заиграла на его губах. — Филлида, вы же понимаете, что подобное невозможно.

— Почему это? — спросила она, переключив внимание на него. — Хотите сказать, ей нужен дом, а мне не нужен?

— Но у вас же есть дом, — возразил Эндрю. — Я приходил к вам в гости, разве вы не помните?

— Да, но Джонни уезжает и бросает меня. — И потом дикий вопль: — Он уезжает и бросает меня! — Выплеснув ярость, Филлида уже более спокойно обратилась к Фрэнсис: — Вы знаете об этом? Знаете? Он бросит меня так же, как бросил вас.

Эта рассудительная ремарка лишний раз подкрепила ощущение Фрэнсис, будто истерия окончательно переселилась из Филлиды в нее: ее трясло, колени подгибались.

— Ну, что же вы молчите?

— Я не знаю, что сказать, — выдавила из себя Фрэнсис. — И не знаю, зачем вы пришли.

— Зачем? И вы еще спрашиваете? — И она принялась орать: — Тилли, Тилли, ты где?

— Не трогайте ее, — сказал Эндрю. — Вы всегда жаловались, что не можете справиться с дочкой, так дайте нам шанс попробовать.

— Но она теперь здесь. Она — здесь. А я? Кто будет ухаживать за мной?

Похоже, разговор пошел по кругу.

Эндрю ответил — тихо, но его голос прерывался:

— Вы же не думаете, будто Фрэнсис должна еще и о вас заботиться?

— Но как же я? Как же я? — Теперь это уже был не крик, а злобное ворчание, и гневные глаза незваной гостьи остановились на Фрэнсис. Должно быть, Филлида только сейчас разглядела ее. — И не такая уж вы Брижит Бардо, так почему он то и дело ходит к вам?

И тогда Фрэнсис увидела всю ситуацию совершенно в новом свете. И не нашлась, что ответить. Эндрю сказал:

— Он приходит сюда из-за нас, Филлида. Мы — его сыновья, если помните. Колин и я… или вы забыли об этом?

Похоже, что так оно и было. И внезапно, постояв несколько мгновений молча, Филлида опустила свой вытянутый обвиняющий палец. Она поморгала, будто просыпаясь, потом развернулась и выскочила за дверь.

Фрэнсис казалось, что она сейчас вся рассыплется. Ее трясло с такой силой, что стоять она могла, только опираясь всем телом о стену. Эндрю тоже привалился рядом, жалко улыбаясь. Фрэнсис думала: «Но он ведь еще слишком юн, чтобы участвовать в таких сценах». Она добрела до кухонной двери, постояла, отдыхая, вошла в кухню. За столом сидели Колин и Софи, завтракали тостами.

Колин, увидела она, был неодобрительно настроен по отношению к матери. Софи опять плакала.

— Ну и чего ты ожидала? — с холодной яростью спросил Колин.

— О чем ты? — задала бессмысленный вопрос Фрэнсис — она просто тянула время.

Упав на стул, она опустила голову на сложенные на столе руки. Конечно, она знала, о чем он. Это было все то же давнее и излюбленное обвинение Колина: дескать, родители его все испортили, Фрэнсис не смогла стать обыкновенной, среднестатистической, удобной матерью, как у всех остальных подростков, и вместо дома у них был богемный привал (который порой вызывал у Колина яростное неприятие, хотя он

Вы читаете Великие мечты
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату