пурпурного цвета, полностью обшито бахромой. В таких платьях танцевали в двадцатых годах. Не помню, как называется этот танец.
— Чарльстон.
— Точно.
— Майк Галлахер женился сразу же после Нового года, напялив на себя кожаную куртку, обшитую бахромой.
Сильвия подняла голову. Она была потрясена.
— Майк женился?
— Тетушка Дот ужасно рассердилась, но, по-моему, он выглядел великолепно.
— Ух ты! Я никогда тебе этого не рассказывала, Энни, но когда я увидела Майка в «Каверне», я подумала о том, как шикарно он выглядит с этой своей роскошной шевелюрой, напоминая Генри Пятого. Я даже пожалела, что когда-то бросила его.
Энни икнула.
— Вообще-то уже поздно об этом сокрушаться, ты потеряла его навсегда.
— Вот черт! — Сильвия ударила кулаком по коврику. — Я как раз подумала, что если когда-нибудь уйду от Эрика, то смогу заполучить Майка.
— А ты собираешься от него уйти? — Энни старалась выглядеть очень серьезной.
— К этому все идет. Когда-нибудь секс приестся, и между нами останется только ненависть. Правда, эта семейка никогда не допустит развода. — Она положила руки под голову, уставившись в потолок, и задумчиво произнесла: — Наверное, я стану монахиней.
— В пурпурном платье с бахромой? — спросила Энни, засмеявшись.
— О Энни! Ну почему мы с тобой такие несчастные?
— Хочешь верь, хочешь нет, Сил, — медленно сказала Энни, — но я ни в коей мере не чувствую себя несчастной.
— Это все потому, что твоя голова набита ватой.
— Ну тогда каждому следует вместо мозгов иметь вату, и на свете жилось бы лучше.
Вдруг открылась дверь черного хода, и Валерия Каннингхэм крикнула:
— Энни, ты дома? — Она вошла в комнату с Дэниелом. — Ты не появилась в садике, поэтому я подумала, что лучше привести его домой.
Она действительно забыла забрать своего сына! Энни сделала смелую попытку сесть на диване, но тут же со стоном упала:
— О боже, моя голова!
— Привет, Сильвия, — весело сказала Валерия. — Прошло столько времени с тех пор, как мы виделись последний раз.
Она сделала обеим черный кофе.
— Вот это неожиданность, — проговорила Валерия. — Никогда бы не подумала, что увижу Энни Менин в стельку пьяную в это время суток.
Энни все еще была навеселе, когда Лаури пришел домой. Он посмеялся и никак не прокомментировал отсутствие ужина. Она же ни словом не обмолвилась о том, что забыла забрать из садика Дэниела, считая, что допустила непростительную халатность. Когда хмель прошел, Энни стало стыдно. Сильвия уехала в Ливерпуль на такси, поскольку была слишком пьяна, чтобы вести машину, но собиралась вернуться за своим автомобилем.
Лаури как раз чистил картофель, когда в дверь черного хода с шумом влетела Сильвия. Она тут же сняла белоснежное пальто и бросила его на пол.
— Ну, как я выгляжу? — спросила она, виляя бедрами.
Энни захлопала глазами, увидев, как заиграло коротенькое пурпурное платье подруги. И так и ахнула от изумления при виде ярких колготок в красно-черную полоску. А еще Сильвия повязала черную бархатную ленту вокруг головы с драгоценным камнем посредине.
— Ты выглядишь… — Энни пыталась подобрать слово, — ужасно.
— Вот и здорово! — Сильвия причмокнула губами.
— Ты, наверное, собралась на бал-маскарад? — наивно спросил Лаури.
— Нет, я буду разгадывать с Эриком шарады.
Сильвия задержалась лишь для того, чтобы увидеть Сару, и отметила, как сильно девочка подросла. Оказывается, малышка не забыла тетушку Сильвию. Затем гостья, напоследок вильнув бедрами в обтягивающем пурпурном платье, ушла, оставив после себя облако дорогого парфюма.
Энни наблюдала, как золотистый автомобиль ее подруги уезжает прочь. Когда она вернулась в кухню, Лаури сказал:
— Я рад, что вы помирились, однако все ли в порядке с Сильвией? По-моему, она выглядит так, словно одержима маниакальной идеей.
— Она ужасно несчастна. Я расскажу тебе об этом чуть позже.
Дэниел повис у нее на ноге, требуя рассказать сказку на ночь. Сара же терпеливо ждала в кресле, держа свою любимую книжку-раскраску из детской серии рассказов об игрушечном мальчике Нодди.
— Почитай им, милая, — сказал Лаури, — а я тем временем приготовлю сосиски.
— А ты уверен, что хочешь это делать? — взволнованно спросила Энни. — Просто из меня сегодня никудышная хозяйка.
Он нежно поцеловал ее.
— Нет ничего плохого в том, чтобы иногда выбиться из привычной колеи.
Энни села в кресло, втиснувшись между детьми. Она очень любила это время суток. Муж был дома, а два маленьких тельца нежно прижимались к ней. Лаури в этот момент что-то нескладно пел на кухне. Таких мужей, как он, один на миллион. Кевин Каннингхэм наверняка пришел бы в ярость, если бы, придя домой, обнаружил Валерию под хмельком. Но можно ли быть счастливой с человеком, который готов приготовить сосиски и разрешает ей выбрать обои, но в то же самое время решительно противится, когда дело касается действительно жизненно важных вещей? Кевин не стал бы готовить ужин, однако у них с Валерией был общий банковский счет, и она всегда могла при желании выписать себе чек. Энни же не имела ни малейшего представления, сколько у них денег в банке, а Лаури лишь посмеялся, словно над какой-то шуткой, когда она предложила ему, по примеру соседей, открыть общий счет. Такая же улыбка появилась на его лице, когда она спросила, может ли она, как и Валерия, пойти на курсы вождения.
Ведь у них сейчас могло бы быть четверо детей — кроме Сары и Дэниела еще Джошуа и Софи.
— Если уж Валерии это под силу, то мне и подавно, — попыталась настоять на своем Энни.
— Но ведь Валерия не так уж и хорошо с этим справляется, правда, милая? Я не хочу каждый вечер приходить домой и видеть, как ты валишься с ног.
«Но это мне пришлось бы валиться с ног», — подумала она несколько лет спустя, когда было уже слишком поздно. Может быть, Лаури был просто эгоистом, не желавшим нарушать размеренный уклад своей жизни?
— Ты сбилась, мамочка, — с укором сказала Сара. — Ты пропустила то место, где Нодди разбивает свою машину. — Она знала эту книгу наизусть.
— Извини, солнышко. Я просто витала в облаках. Так на чем же я остановилась?
К тому времени как Энни закончила читать, она, подумав, что так будет безопаснее, решила, что все-таки Сильвия несла полную чушь. Она не имела никакого права полагать, что и с браком Энни не все в порядке только потому, что у нее самой не заладилась супружеская жизнь.
— Вот нахалка! — чуть слышно произнесла Энни.
— Ты снова сказала не то, мамочка. Здесь такого нет.
Наступил июнь, и в лейбористской партии произошло событие чрезвычайной важности. Какие-то люди без конца звонили Лаури, чтобы поговорить. Однажды вечером несколько членов партии, в том числе и дядюшка Берт, нагрянули к ним домой. Они всю ночь оставались в столовой, о чем-то яростно споря. Причем Лаури шумел больше всех, и было странно слышать, как его обычно приятный голос срывается на гневный крик. В какой-то момент муж вошел в гостиную и любезно попросил Энни приготовить им чай.
