— Понимаете… — Я прокашлялся. — Я тут вышел покурить… и такая неувязочка… заблудился. Не подскажете, как мне обратно вернуться?
— Назовите номер телефона, с которого звоните, — невозмутимо произнес дежурный.
— Двадцать два шестьдесят шесть.
В трубке наступила мертвая тишина. Неужели раскусили?
По идее, у них тут должны стоять камеры. И если меня видят…
— Вы меня слушаете?
Наконец-то! Слава богу.
— …Спуститесь на палубу и пройдите до конца коридора. Номер вашей каюты…
— Спасибо. Номер я помню.
Учитывая, что я уже спустился палубой ниже, мне пришлось подняться на целых две и исходить уже из этого. Найти аппарат труда не составило. Как и обнаружить, что над ним кто-то поработал. На старой краске возле винта, удерживающего корпус снизу, виднелись свежие царапины.
Ну что, куда теперь звоним?
Пользоваться этим аппаратом я все-таки не стал. Время было дорого, но незачем светиться лишний раз и дразнить гусей.
Звонок я сделал из своей каюты.
— Добрый вечер, Николай Иванович.
— Еще раз добрый вечер, Артем. Как устроился?
— Отлично, спасибо. Кстати, не помните, что за коньяк, которым нас в баре угощали? Честно говоря, хотелось бы повторить.
Сергеев выдержал весьма красноречивую паузу.
— Смотри… Мышки мерещатся?
— Так точно. Мышка бежала, хвостиком махнула… — я фыркнул, словно это была шутка.
— Ладно, Серый мышелов. Сиди на попе ровно, сейчас я к тебе подтянусь. Ты пока отдохни в каюте. Не высовывайся. Скоро буду.
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. В ожидании Сергеева я настрочил доклад, перечитал его, переписал начисто… Время текло медленно, точно холодная сгущенка из банки. Корабль как будто вымер. Лишь где-то глубоко-глубоко, ниже уровня ватерлинии, утробно ворчал дизель.
Наконец в дверь постучали.
На этот раз Сергеев пришел один. Вошел, по-хозяйски огляделся и присел на мою койку.
— Коньячок, говоришь, понравился? — Он бросил орлиный взгляд на непочатую бутыль.
Я кивнул.
— Тот, что мы в баре пили. Очень был хорош, Николай Иванович.
Сергеев хмыкнул, отщипнул виноградину и кинул в рот.
— Ладно. Рассказывай, буревестник, кто тебя снова посетил.
Вместо ответа я протянул ему картонку в пакете.
Некоторое время он разглядывал ее, потом оглядел комнату.
— Телефон проверял? — буркнул он без всякого выражения.
— Проверял. Специально курить выходил.
— И?
— Покопался кто-то в аппаратце. Видно невооруженным глазом.
— Ну, глаз-то у тебя всегда вооруженный, — Сергеев по-анимэшному ухмыльнулся: глаза — две перевернутых скобки, рот — тонкая линия. — Долго ходил?
— Минут пятнадцать. Плюс пока вы дошли…
Сергеев хлопнул по колену, прервав мой монолог.
— Ясно. Ребят я к тебе пришлю, пальчики снимем. В общем, так: бери телефон и звони, — и, заметив мою нерешительность, добавил: — Это приказ.
Приказ есть приказ. Я подошел к телефону и набрал номер.
Сначала был длинный гудок, и я вздохнул с облегчением. Нет человека — нет проблем, все свободны. Еще гудок… И тут в трубке щелкнуло.
И я услышал, как кто-то дышит в трубку.
Кто бы ни находился на том конце линии, он не хотел начинать разговор первым. Он ждал. И терпения ему было не занимать.
— Алло? — осторожно окликнул я.
— Здравствуй.
Будь я проклят… Это был тот самый «гость». Его голос я узнал бы из тысячи.
— Пагаварыл с Сэргеевым?
— Да. Тебе его дать?
Звук, который я услышал, можно было принять за треск помех. Но, кажется, это мой собеседник усмехнулся.
— Давай.
Я покорно протянул трубку Николаю Ивановичу. Разговор продолжался минуту, не больше. За это время Сергеев не произнес ни слова, только повторял «угу, угу» и кивал головой.
— Что делать будем? — робко поинтересовался я, когда он повесил трубку.
— Встретимся, поговорим… Завтра, с утречка, у памятника Затопленным кораблям… Символично, ничего не скажешь. Ладно, Артем. Отдыхай пока, а мы мышку-крыску поищем, пока с корабля не сбежала. Эх, веселая ночка предстоит, курва мати…
Глава 6
АРТЕМ ВИШНЕВСКИЙ
Из зарослей к кораблю бежали десятки человекоподобных существ. Они были похожи на огромных резиновых людей. Глаза у них пылали огнем…
Ослепительные разрывы вновь затмили холодный свет туманности. Но при попадании резиновые люди попросту таяли. Тела их превращались в вязкую слизь, которая нехотя уползала в кустарник.
— Значит, ты считаешь, что попал к нам из далекого прошлого?
Артем вздохнул и покосился на Матильду, удобно устроившуюся у него на коленях.
Они ехали, наверно, неделю. Точнее он сказать не мог: солнце неподвижно висело в небе, не сдвигаясь ни на йоту. Пресловутые «биологические часы», обалдев от такого безобразия, дали сбой, упорно не желая приспосабливаться к псевдосуточному ритму, который задавало движение каравана. Организм требовал еды и воды в самое неподходящее время. На привале Артем, затолкав в себя очередную порцию варева, сотворенного дежурным по кухне, ворочался с боку на бок, пока остальные копатели мирно смотрели сны… А потом клевал носом в седле и не падал на землю только благодаря Матильде, которая отвлекала его разговорами. За это время ее лапы зажили; снимать шины пришлось, разумеется, Артему. Вместе с шинами сошел и потрескавшийся хитин, под которым обнаружился новый панцирь, еще не до конца затвердевший. Впечатляющее зрелище…
Однако нет худа без добра. В полусонном состоянии из глубин сознания Артема сами собой начали всплывать весьма любопытные образы. Если это были не воспоминания, то…
— Не знаю, — Артем потер переносицу. — Иногда мне начинает казаться, что я сплю. Или брежу. И все это мне снится. А в другое время я думаю, что мои воспоминания — просто выдумка. Чтобы хоть что-то было. Знаешь, нельзя как-то… без вчерашнего дня.
— Логично, — отозвалась паучиха. — Хотя я над этим не задумывалась.
И в самом деле… Часто ли он сам задумывался над подобным вопросом? Воспоминания — это такая
