Похождения Трусливой Львицы, или Искусство жить, которому можно научиться

оправдывался, не привел ни одного факта, а говорил лишь о своих эмоциях. Потом ушел.

Если говорить о методах войны с Богданом, то я все сделала правильно, в том смысле, что попробовала все. Но если брать во внимание Валю?.. Оправданы ли средства (война с Богданом) для достижения цели (оказание хорошего влияния на Валю)???

Звонок Богдана на следующее утро:

– Галя, что с тобой происходит? Я могу тебе чем-то помочь? Мне надо с тобой встретиться.

– Зачем?

–  Что с тобой происходит психологически?

– Все, что нужно было тебе сказать, – я сказала.

– Я правильно понимаю, что есть что-то, что ты мне говорить не хочешь?

– Наши общие с тобой вопросы – это вопросы, касающиеся Вали. Мы это все обсудили. Если мне лично будет нужна твоя помощь, я обращусь. Спасибо.

Принятие соломонова решения

Но все эти перепалки на мне сказываются хорошо. Я как на сквознячке закаляюсь. А вот Валя уже всех боится. Мне она говорит, что хочет побыть со мной (чтобы не обидеть), а им всем – что с ними. Няню она боится, потому что та заставляет ее надевать другие штаны, а не те, которые ей самой хочется. А няня заставляет ее потому, что боится скандалов, которые устраивает ей Богдан.

В общем, я приняла важное соломоново решение – отпустить Валю в семью Богдана. Решение, которое мне давно подсказывает М.Е. Чтобы они полностью несли ответственность за ее обучение, успеваемость и здоровье. А она будет приходить ко мне лишь когда захочет (так было летом). ( Почему соломоново? Помните один из сюжетов Ветхого Завета? Две женщины пришли к царю Соломону, чтобы тот рассудил – кому же принадлежит грудной мальчик из них? Кто истинная мать? А как получилось, что они не знали этого? Две женщины одновременно в одну ночь родили по сыну. Начали ухаживать за ними, кормить грудью. Вдруг у одной из них ночью младенец умирает. И она втихую подкладывает мертвого своей напарнице, а себе берет живого малыша. Напарница, проснувшись утром, конечно, подняла крик. Но хитроумная мать парировала, что та сама во сне не заметила и придавила собой своего сына насмерть. А этот младенец – ее сын. Скандал поднялся невообразимый. И вот так ругаясь, они пришли на суд к Соломону. Соломон выслушал и сказал: «Да, трудная у вас проблема. Не знаю как ее решить… Давайте я разрублю младенца пополам, и каждой из вас достанется по куску ребенка!» И с криком Соломон выхватил меч и уже занес его над младенцем. Тогда одна из женщин очень быстро придвинула малыша к сопернице и сказала: «Нет-нет! Пусть лучше она его воспитывает!» Вот тут Соломон и сказал, что истинная мать – она. И отдал ей ребенка. Вот по мотивам этой легенды и был разработан Михаилом Ефимовичем шаг, без которого, я уверена, потеряла бы дочь не только духовно. После всех сцен с драками и скандалами, думаю, у Богдана, движимого, конечно, только самыми лучшими отцовскими чувствами, достало бы сил, чтобы официально лишить меня родительских прав, т. к. разве может воспитывать ребенка такая истеричка? А то, что истерики спровоцированы им – так это второй вопрос. ) Решение-то приняла, а вот воплощать его как?..

01.12.2003

Завтра встречаюсь с Богданом по Валиному вопросу.

Вчера дочка мне сказала, что больше любит папу, что в его семье ее все развлекают (и брат, и его жена, и бабушка). А жена Богдана всегда утром готовит вкусное, а ты-то ведь, мама, не готовишь, но ты не обижайся. Сима (это третья и официально вторая жена Богдана) нигде не учится и не работает. Наверное, ничего не умеет. А дома готовит и убирает. Поэтому она, Валя, все время стремится проводить у папы.

Итак:

Я – не готовлю.

Я – не убираю.

Я – не развлекаю.

Я – занимаюсь своими делами, и по большому счету с Валей возиться мне менее интересно, чем со своими делами.

Обидно до слез, что мой ребенок… Что со мною ей быть не хочется. Но наизнанку выворачиваться и воевать с кланом Богдана я не хочу. И сил больше нет.

* * *

Провела встречу с Богданом по поводу Вали.

Приехала к нему на работу. Он знал цель приезда и, по-видимому, тоже волновался, так как много говорил на отвлеченные темы.

Прочел письмо.

Я, как и готовилась, пустила слезу. Это было несложно… Он взял меня за руки. Отложил письмо и начал выспрашивать, как я живу. Я руки не отняла. Ответила на пару вопросов и спросила: «Ты не хочешь обсуждать этот вопрос или предварительно хочешь поговорить обо мне?»

Вот письмо, которое я ему вручила:

...

Богдан, пишу, чтобы эмоциями не увести важный для нас с тобой вопрос в сторону.

Мы с тобой делим Валю часто и с разным результатом. К сожалению, мне не всегда удавалось уйти от твоих обвинений и твоих способов воспитания. Я настаивала на стабильности для ребенка, которая выражается в регулярном посещении детского сада и кружков – по ее, а не родительским интересам. Я считаю, что это формирует у ребенка уравновешенный характер. А достигается это проживанием с матерью. Поездки на отдых в моем понимании должны быть премией за что-то, а не регулярным правилом, к которому она привыкает. И если же вдруг поездка сорвется, то она и в буднях сможет найти интерес, а срыв не будет переживаться как вселенская трагедия. Ведь сделать жизнь праздником дети должны уметь сами, а не надеяться на больших волшебников, которыми являются для них родители. И как мне казалось, я всегда была за твои встречи с нею. Но раз ты постоянно настаиваешь на их увеличении и большей продолжительности, значит, я не смогла это понятно донести до тебя.

Еще я считаю, что для нормального развития человека на него не должно влиять большое количество людей. Иначе он начинает разрываться между их противоречивыми желаниями. А маленький человек – тем более, поскольку он зависим от взрослых. И ему ничего не остается, как угождать им и бояться, если не угодил. Однако выросшим детям в жизни эта угодливость ох как вредит. Мое мнение, что кроме мамы и папы никто не должен воспитывать ребенка, либо только профессионал, который не за деньги будет «любить» его, а просто хорошо выполнит свою работу. И результатом этой работы будут самостоятельность ребенка и должное количество навыков без обычной родительской нервотрепки.

Но это мое мнение. Я его отстаивала различными способами. В том числе и силой. Может, это было ошибкой (та «замечательная» сцена у меня на кухне), но я все равно не могу снять с себя ответственность и чувство вины за то, что я недостаточно влияю на правильное воспитание Вали. Но сил, понятно, с вашей стороны больше. Может, действительно моя точка зрения неверна. А верна и принесет больше пользы та, которую вы единогласно проповедуете всей семьей. Я уже летом пыталась выполнить подобное решение, но силы духа у меня не хватило. Дала обратный ход. А сейчас, выслушав, по-видимому, справедливые обвинения твоей мамы, что хождение в садик удовлетворяет лишь мои амбиции и никому, в том числе и самой Вале, не нужно, все-таки в этот раз попытаюсь довести дело до конца. Мы с тобой голы в ворота друг другу забиваем, а Валя боится не угодить – мне, тебе, твоему брату с семьей и твоей маме. Затуркали девку. А ведь она от природы смелая. По утрам плачет – не может выбрать штаны, так как какие ни наденет – няня ругать будет все равно. А няня сама боится осуждения от всех вас.

Итак, суть предложения в следующем:

– Мы с тобой нанимаем профессиональную гувернантку, которая поможет Вале подготовиться к школе и освободит нас от желания изводить себя и ребенка шпынянием правильного написания крючков и палочек.

– Ух, тяжело пишется: если ты считаешь, что Валя наилучшее воспитание получит от тебя, твоего брата и его семьи, а также твоей мамы, – я приложу все усилия, чтобы не тянуть дочь к себе. Но в любой момент (пообещай мне это), когда я дома и она захочет побыть со мной, я буду планировать с ней свое время по-своему.

Поэтому я готова возложить на тебя всю ответственность за обучение, успеваемость, моральное и физическое здоровье нашего ребенка.

Извини за многословность. Галя.

Муки. Шаг вперед, два шага назад

До тех пор пока я не смирилась с тем, что как мать я не состоялась и что дочери я не нужна, положительного движения в наших отношениях ни с Богданом, ни с Валей не было. Валентину я ему-то отдала. Но в душе хотела сохранить и контроль над ней и весомость своего слова в ее развитии. Богдан чувствовал мое желание и продолжал этим пользоваться с целью демонстрации своей силы и, как я считаю, с целью продолжать издеваться надо мной. Ведь я давала повод. Во-первых, тем, что не скрывала свое желание быть с дочкой и свою зависимость от нее. Во-вторых, в структуре его характера эта садистская черта просто заложена. Иначе мы бы не воевали с ним так долго. И развелись бы не только формально, но и фактически в течение месяца. Ребенок, по сути, служил, получается, возможности доказать свою точку зрения для каждого из нас. По Карен Хорни, мы – идеальная парочка, которая существовала из-за психопатологического дополнения. Он – садист. Я – мазохистка. Но подробнее об этом – в разделе о моем восьмилетнем расставании с Богданом. Я хотела подчеркнуть, что ребенок и его интересы в наших войнах остались за кадром. Просто сексуально неудовлетворенные родители нашли повод, как побольнее досадить друг другу. Богдан, конечно, не дурак – судя по его результатам и успешности в бизнесе. Но в ситуации вокруг Вали мозги включились все-таки у меня. Благодаря «примочкам и