– Хррр… – ответил я.
Язык слушался плохо. Из ушей, хотя и не уверен, выплывали струйки дыма. Гастон стоял возле своей машины и светился. Именно светился, и я мог выдвинуть только одну гипотезу насчет его хорошего настроения: он мне отомстил. Есть типы, которые терпеть не могут, когда кто-то обдает их сарказмом. Когда ты выливаешь на них ушат своего юмора, они, вместо того чтобы по-дружески ответить, морщатся и затаивают обиду. Улучив момент, когда вы уже расслабились, они мстят. Так же Гастон Арфи. Не подозревал, что у него настолько черная душа.
– Если ты подпортил нам образец, я тебя убью, – сообщил барон темпоманту. – Имей в виду, спригган у нас один-единственный!
– Я тоже у вас один-единственный. И аппарат! Поэтому, если вашей фронде нужен результат, не мешайте мне работать своими методами.
Усатый похлопал меня по щекам. Очухавшись, я уловил запах подпаленных волос. Понаблюдав за тем, как я ощупываю свою прическу, барон едва удержался от плевка.
– Локи, ты прекратишь или нет? Вы, эльфы, все такие?
– Какие?
– Шуты гороховые?
– Ну это уж слишком. Я сейчас уйду!
– Стой, стой ты, торопыга. Шучу я. По-моему, ты ничуть не пострадал. Будь мужчиной! Бывает и хуже. Эй, чародей! Чего ты такое сотворил?
Гастон потряс лохмами.
– Всего лишь тестирование, я же сказал. Мне надо было настроить его ауру на частоту источника силы, который питает машину. Без источника она не заработает, без него не будет канала перемещения, правильнее сказать, моста. Ну и всего прочего. По мосту же спригган может идти, лишь если все параметры подогнаны верно.
– Не верь ему, Виртольд. Он собирался меня прикончить, – сказал я. – Молнию мне в башку!
– Кое-кто здесь ничего не понимает в магии.
– Конечно, он не понимает! – гавкнул барон. – Скажи одно, Гастон. Мы можем отправить его в прошлое, как хотели?
– Да. Не вижу причин откладывать.
– Нет. Сегодня мы ничего делать не будем, – покачал головой Виртольд. – Если возможно, вылазку назначим на завтрашний вечер.
– Дело ваше, господа фрондеры…
– Тише ты!
Темпомант надулся, что твой индюк, и снова принялся терзать свой агрегат. Интересное я слово услышал, и, кстати, уже во второй раз.
Фронда. Что это значит? Очень знакомое, надо заметить, но вспомнить не могу. Хотя ничего удивительного, если принять во внимание недавнее покушение на мои мозги.
– Локи, ты согласен на завтрашний вечер? Мы все подготовим, проведем последние приготовления, а наш многоуважаемый чародей сделает все так, чтобы в самый ответственный момент на нашем пути не появилось ни сучков ни задоринок! Чтобы все эти его параметры и прочая дребедень стояли на своих местах и подходили друг другу… как я не знаю что…
Я не возражал. После сегодняшнего визита в этот замок, название которого я пока даже не знаю, мне требовался отдых.
– Как прикажете, барон, – отозвался темпомант, копаясь в хитросплетениях своей машины. Фронда. Фронда. Фронда.
Это слово вертелось у меня в голове, не зная, в какой угол ткнуться. Повсюду царствовала звенящая пустота.
Надо будет спросить у кого-нибудь умного.
16
Расстались мы с баронами полюбовно, заверив друг друга в вечной любви и верности. Виртольд отвел меня в сторонку и долго тряс мою руку. Он был единственным, кто испытывал ко мне симпатию. Будучи натурой довольно-таки чувствительной, я склонялся к мысли ответить ему тем же. Кто знает, а вдруг барон и его клика преследуют благородные цели?
Меня должны были отвезти домой. Конечно, от такого предложения я не отказался. Измордованный переменами в своей жизни, я не хотел тащиться через всю Каварону пешком.
Однако, как это всегда бывает, через несколько минут на меня обрушился еще один удар. Да еще какой!
В сопровождении Виртольда – хорошо, его супруга-язва отклеилась от нас – я спустился во двор, где ожидала карета, и увидел нечто вроде передвижного цирка. Несколько всадников и три экипажа только что втиснулись в квадратное пространство и пытались устроиться в нем поудобнее. Возницы-эльфы ругались друг с другом, лошади ржали, а новая порция заговорщиков, высыпав наружу из своих коробчонок, толпилась у подножия лестницы.
Они были столь же блестящими, как те, что остались в замке на обед (на который Локи Неуловимого не пригласили). Шляпы с перьями, береты, сапоги из дорогой кожи, камзолы с рукавами-пуфами и прочие изыски аристократической моды. Натуральные выставочные петухи в количестве шести штук, да еще с такими надменными мордами, что описанию не поддаются.
Вот так, значит. Клан соратников Виртольда не ограничивался объевшейся мылом братией.
Ничего не подозревая, я улыбался. Важно было показать, что спригган здесь свой парень, часть общего дела, плоть от плоти, кровь от крови и… И тут меня будто окатили ведром ледяной воды. Очень неприятно. Жутко. От таких встреч часто случаются сердечные приступы. Это все равно что узреть привидение возле своей кровати. Посреди ночи вы тянетесь за стаканом воды, что стоит на тумбочке, а он радом – призрак.
Ни кровати, ни тумбочки, да и на дворе ясный, солнечный денек. Тем не менее я чуть не упал.
Ближе всего ко мне из этой аристократической кучки стоял разряженный в пух и прах субъект в темно- малиновом берете с пером. Его ядовито-желтые ботфорты могли заставить нервничать кого угодно, но дело было не в них. А в том, что из ботфортов вырастал не кто иной, как сам барон Заморис. Тот самый, с которым я познакомился этой ночью при весьма драматических обстоятельствах.
Виртольд поприветствовал всю шатию-братию. Заговорщики раскланивались, наверное, полчаса, и все это время мы с Заморисом чувствовали себя неуютно.
Никогда за всю карьеру я не сталкивался с теми, кто стал моей жертвой. Несмотря ни на что, Рок не опускался до такой низости. А вот теперь поди ж ты – опустился. Совести у него нет.
Барон не походил на того, кто бегал ночью по городу и брызгал слюной. Сейчас, прилизанный и напомаженный, Заморис производил еще более жуткое впечатление. И его глаза. Они подозревали. Выискивали в моем облике что-то знакомое. Видеть всего меня он не видел, к тому же было весьма сумрачно, однако Заморис сразу пошел на поводу у интуиции.
Наверное, он запомнил мой взгляд над черной маской. Заодно, рассматривая меня, словно я тигр в разрезе, глубокомысленно выпятил губы.
И тут до меня дошло, что я стал объектом презентации. Виртольд рассказывал всем и каждому, кто я такой, представляете? Естественно, он не мог знать о событиях этой ночи, но все-таки…
– Что с тобой? – Виртольд удержал меня, схватив за плечо.
А я что, падал?
Я ответил: ничего. И добавил: мне пора. Вроде как сегодня у меня большая стирка.
Заморис хотел что-то сказать, но решил приберечь аргументы для следующего раза. Смекнул, что теперь я в замке буду частым гостем, и он сумеет-таки прижать меня где-нибудь в уголке.
Мне ничего не оставалось, как только строить из себя дурака. Вновь прибывшая партия баронов именно сейчас составляла обо мне первое впечатление. Что они подумали, увидев мое неумное лицо? Наверное, это: «Виртольд чокнулся, раз нанял столь явного кретина!» Никто, конечно, ничего подобного не сказал. Высшее общество все-таки.
Когда презентация осталась позади, я едва удержался от того, чтобы не броситься к карете со всех
