– Локи, – позвала Шиола. – Нас что, взяли в плен?
– Взяли, взяли, – Проворчал я. Хобгоблины забормотали. Один из них легонько ткнул взломщицу острием своей здоровенной шпаги.
– Я вас не понимайт… я есть плохо говорить на всеобщем… да? – пропищала Шиола.
Мне оставалось тяжко вздохнуть. Жженый нас переиграл, а мы даже не знали, что попали в его поле зрения. Невероятно, однако ему удалось выследить нас и достать в весьма неудобном для него месте. Да еще как-то поднять своих архаровцев на крышу – это уж вообще подвиг. Без помощи чародея, которого, помнится, обозвали Гадальдо, здесь точно не обошлось.
Из огня да в полымя, как говорил великий Бильбо Торбинс.
Хобгоблины ворчали и бормотали. На дождь они плевать хотели и строили веселые рожи. Уж на что страшным был Фум, но эти ребята могли дать ему тысячу очков форы.
– Вытяни ручки перед собой, – потребовал интеллектуал. – И без резких движений!
Я вытянул, подумав, что будет неприятно, если какая-нибудь из шпаг хотя бы немного вонзится в мое нежное мясо.
На всякий случай зажмурившись, я почувствовал, что на моих запястьях что-то защелкивается. Оказалось, тонкие кольца наручников, соединенные цепочкой. Упс! Это совсем, совсем нехорошо. Это плохой признак надвигающихся плохих времен, по всей вероятности наполненных бессмысленным насилием и сведением счетов.
Чтобы донести свою мысль до хобгоблинов, я немного поизвивался, словно енот, попавший в капкан.
Нас обыскали, изъяв оружие и большую часть взломщических приспособлений. Те, что смогли найти. И амулеты для обратного перемещения.
– Что? – спросил страхолюдина. – Не нравится?
– Давайте защелкнем это на вас и посмотрим, что будет! – с вызовом ответствовал Локи. – Ради эксперимента! А потом ощупаем!
– Не знаю; при чем тут экскремент, но так велел хозяин. Эти штуки будут надежно блокировать твою антимагию.
Я посмотрел на Шиолу. Она сопротивлялась дольше меня, но на нее тоже надели эти штуковины. Затем нас подняли и приставили друг к другу, помятых, мокрых, ничего не понимающих. Взломщица рычала, но хобгоблины не обращали на нее внимания. Подумаешь, говорили их морды, какая-то шмакодявка возникает. По всему видно, парни привыкли ко всякому, так что у Шиолы не оставалось шансов заронить в их души даже тень страха.
Ноги взломщицы освободили от веревки с грузилами, и я спросил:
– Ну, господа хорошие, чем займемся? Может, сыграем в мяч?
– Мяча нет, – сообщили мне. – Разве что твоей головой!
Ого, да у них и чувство юмора имеется! Смотри-ка!
Пока я обдумывал этот факт, Шиола привалилась к моему плечу своим. Я посмотрел. Ее лицо было очень злое. А я-то посчитал, что спригганша собирается упасть в обморок.
– Хозяин идет, – сказал один из страшных верзил.
Хобгоблины подобрались. Неужели бывшие солдаты, у которых инстинкт вытягиваться во фрунт перед начальством в крови? Так-так-так.
Мы с Шиолой огляделись, желая знать, где хозяин и откуда он идет.
– Чтоб меня!
– Что? – Взломщица крутила головой во все стороны.
– Погляди наверх! Не может быть! Просто не может быть! – простонал я.
– Ну большая птица… филин, кажется, ну и что?.. Эй, а что филины делают в городе?
– Этот вопрос я задавал себе недавно. Мы с этой птичкой так мило общались до твоего прихода, что сейчас меня охватывает почти радостное возбуждение, как после встречи со старым другом.
– Ну и трепло! Можешь сказать нормально? – Шиола настропалилась тыкать меня своим острым локтем. Ткнула и сейчас.
– Он был тут и следил за мной, – сказал я. – Вот этот здоровенный пернатый недоумок. Ему что-то было надо, но он не получил и решил улететь в свое гнездо. Я думал, что на этом наше знакомство и кончится!
– Ты хуже базарной бабы… базаришь, – заключила бандитка.
– Этим я скрываю свой страх, непонятно, что ли? Это… вроде как компенсация.
– Угораздило меня связаться с таким балбесом…
– Молчать! – рявкнул на нас хобгоблин. Шиола показала ему язык.
– Бе-бе-бе!
– И кто из нас балбес после этого? – спросил я краем рта, за что получил пинок в левое нижнее полушарие.
Филин решил наконец приземлиться. Интересно, конечно, но что тут происходит? Хобгоблины ходят под началом этого цыпленка-переростка? Что это за новый игрок такой? Ага, наверное, он посланник Жженого, правая рука, еще правее, чем Гасси в круглой шляпе.
– Какой здоровенный! – сказала Шиола, глядя на пикирующую охапку перьев.
– Вот именно. Это меня и тревожит.
Птица сделала торжественный круг над нашими головами, и хобгоблины освободили ей место для приземления. Прямо перед двумя спригганами.
Пока я за всем этим наблюдал, у меня сосало под ложечкой. Очень уж это было зловеще. Нечего было и думать по-дружески поворковать с этим филином. Он прилетел сюда, чтобы отнимать надежду и вселять страх, а не весело и беззаботно проводить времечко с друзьями.
– Сейчас что-то будет, – сказал я.
И действительно. Что-то и было. Иногда мне неплохо удается выступать в роли провидца.
Работая крыльями, Филин завис над крышей и, зыркнув на нас громадными глазищами, обернулся черной фигурой, закутанной в длинный черный плащ с капюшоном. Черным.
Я еще подивился, как это стало возможно – волшебство в нашем близком присутствии, но вспомнил, что на нас надели эти штуки для блокировки антимагии.
Мы с Шиолой переглянулись, думая об одном и том же. Правда, о чем, я не знал.
Дождь по-прежнему шел, хотя не такой частый, и ветер почти стих, но на черной фигуре это не отражалось. Она была сухой, как пергаментная бумага. Таинственная магия отбрасывала от нее капли, чтобы те не нанесли ущерба щегольскому внешнему виду. Тип, облаченный в последний писк моды, придавал ему большое значение.
Я всегда думал, почему магики одеваются так, словно только что сбежали из психлечебницы? Нельзя, что ли, смастерить прикид поприличнее? Но, видимо, не судьба. Наверное, дело в тайном кодексе, соблюдение которого обязательно для всех магов. Если ты не носишь на себе пятьдесят квадратных километров ткани, ты, считай, пустое место и быть тебе в лучшем случае мальчиком на побегушках.
Капюшон скрывал лицо бывшего филина. Постояв неподвижно – для усиления драматического эффекта, видимо, – волшебник приблизился к нам.
– Я протестую, – сказал я. – Мы не сделали вам ничего плохого, а значит, не заслужили подобного обращения. Официально заявляю: это форменное безобразие. Я… мы будем жаловаться!
– Кому? – спросили из-под капюшона.
Взломщица пыталась заглянуть под него, даже протянула руку, чтобы приподнять край, но ее ударили по пальцам.
– Эй, урод, ты чего себе позволяешь?! – взбрыкнула она.
Ее проигнорировали весьма красноречивым пожатием плеч.
– Я пожалуюсь в ваш профсоюз, – сказал я, хотя совсем не был уверен, что такая штука существует.
– Ты как был дураком, спригган, так и остался, – ответил черный плащ.
– Да? А мы что, знакомы с детства? Что-то не припомню среди своих трепетных товарищей по играм таких… гламурных экземпляров!
