15. Быт XVII: 7.
16. Ты избрал Себе Иакова, Исава же отринул. И умножился Иаков чрезвычайно.
16. Нав XXIV: 3–4; Быт XXXII: 11; Мал I: 2–3; Рим IX: 13.
17. Когда Ты вывел из Египта семя его и привел к горе Синайской,
18. тогда преклонил небеса, уставил землю, поколебал вселенную, привел в трепет бездны и весь мир в смятение.
18. Исх XIX: 16; 2 Цар XXII: 8–16; 3 Цар XIX: 11–12; Пс XVII: 8–16; LXVII: 9. Выражение «уставил землю» (statuisti terram) мало гармонирует с обстановкой Синайского законодательства. Правильное чтение дают восточные переводы: сирский, эфиопский и второй арабский: «потряс землю». Фолькмар (8) и Гункель (353) предполагают, что латинский переводчик неправильно прочел греческое слово '???????, которое могло быть написано в итацированой форме ???????: он принял его за '???????. Биссель (645) и Цеклер (449) допускают, что в греческом тексте стояло выражение ????? ??? ?????? (ср. 2 Цар XXII: 10). Но восточные переводы не дают оснований для этого. Дарование Синайского законодательства сопровождалось целым рядом знамений, которым внимала вся природа и народы всей вселенной. Конец стиха изображает отголоски их в преисподней и на небе: «Ты поверг в трепет бездны и в смятение небо (saeculum)». Под веком, судя по контексту, несомненно разумеется небо (ср. VI: 1 ; VIII: 20 ; Пс LXVII: 9). Такая замена и сделана в одной из латинских рукописей.
19. И прошла слава Твоя в четырех явлениях : в огне, землетрясении, бурном ветре и морозе, чтобы дать закон семени Иакова и радение роду Израиля,
19. В подлиннике, равно как и в славянском переводе, говорится о прохождении славы Божией через четверо врат (portas quattuor). Эти врата - огонь, землетрясение, ветер и град. Гункель (354) видит здесь следы еврейского учения о семи небесах. Гипотеза эта создана вавилонскими астрономами для объяснения движения планет и в Иудействе подверглась сильным изменениям. В четырех нижних небесах и помещаются перечисленные здесь огонь, землетрясение, бурный ветер и град. Первые три из них упоминаются в рассказе о явлении Гоcпода Илии пророку (3 Цар XIX: 11–12). В Псалтири в числе других величественных явлений природы, сопровождающих вмешательство небесных сил в земные отношения, назван и град (XVII: 13–14).
20. но не отнял у них сердца лукавого, чтобы закон Твой принес в них плод.
21. С сердцем лукавым первый Адам преступил заповедь, и побежден был; так и все, от него происшедшие.
22. Осталась немощь и закон в сердце народа с корнем зла, и отступило доброе, и осталось злое.
20–22. Причина греха лежит в злом сердце (cor malignum) человека (ср. Быт VI: 5, VIII: 21). Злое сердце повлекло за собою нарушение заповеди Адамом и продолжает столь же пагубно действовать и на все потомство. Оно не может быть отожествляемо с дыханием жизни, которое Бог вдунул в человека: оно принадлежит к той стороне человека, которая была создана из праха. Вследствие кровного телесного родства все потомство наследует от Адама свойства его сердца. Родство это не распространяется на духовную сторону человека: души всех людей сотворены вначале (IV: 36). Понятие «первый Адам» (adam gaqqademoni или garischon) в послепленный период обычно прилагается в родоначальнику человечества. Им пользуется Ап. Павел (1 Кор XV: 45, 47). Так как в человеке продолжал оставаться корень зла (cum malignitate radicis), то самый закон не мог достигать цели. Нет ничего удивительного, если зло так широко раскинуло свою власть в мире, а добро исчезло совершенно.
23. Прошли времена и окончились лета, - и Ты воздвиг Себе раба, именем Давида;
24. повелел ему построить город имени Твоему и в нем приносить Тебе фимиам и жертвы.
23–24. Автор останавливается на немногих светлых событиях еврейской истории, которые свидетельствовали о торжестве добра. Воцарение Давида, основателя Иерусалима, казалось, предвещало крутой перелом в жизни Израиля в сторону добра. Но надежды не оправдались. Иерусалим в глазах автора имеет исключительную важность, как средоточие религиозной жизни Израиля. На нем наречено имя Бога (ср. Иер XXV: 29; Дан IX: 18–19). В русском и славянском переводах согласно с Вульгатой идет речь о курении фимиама и принесении жертв в Иерусалиме (thus et oblationes). Правильнее чтение de tuis oblationes (исп. версия; ср. Сир., Ар. 1, 2), выражающее мысль о принесении в жертву того, что составляет достояние Бога, как Творца всего, или избрано Богом Себе в удел ( V: 26 ).
25. Много лет это исполнялось, и потом согрешили населяющие город,
26. во всем поступая так, как поступил Адам и все его потомки; ибо и у них было сердце лукавое.
27. И Ты предал город Твой в руки врагов Твоих.
28. Неужели лучше живут обитатели Вавилона и за это владеют Сионом?
28–31. Сопоставляя иудейство с языческим миром, автор должен отдать предпочтение своему народу. Благоденствие язычников вовсе не свидетельствует об их праведности. У евреев есть закон, благотворное действие которого сказывается на всех сторонах общественной и частной жизни. У язычников одна слепая вражда к Богу, Который не употребляет никаких знамений, чтобы отвратить их от пагубного пути, на который они стали.
29. Когда я пришел сюда, видел нечестия, которым нет числа, и в этом тридцатом году пленения видит душа моя многих грешников, - и изныло сердце мое,
29. Латинский текст (hoc tricesimo anno) должен быть исправлен согласно с большинством восточных переводов (ар. 1, эф. и aрм.), где говорится, что автор целые тридцать лет наблюдал быт язычников. Такой продолжительный срок давал возможность изучить его самым основательным образом.
30. ибо я видел, как Ты поддерживаешь сих грешников и щадишь нечестивцев, а народ Твой погубил, врагов же Твоих сохранил и не явил о том никакого знамения.
31. Не понимаю, как этот путь мог измениться. Неужели Вавилон поступает лучше, нежели Сион?
30–31. В Вульгате неправильная интерпункция. Автор высказывает следующую мысль: «И Ты не явил никому (nemini) никакого знамения относительно того, каким образом должен измениться этот путь»
