шутка. Так что утром не нужно меня будить, чтобы неприятных сюрпризов не было.
– И часто ты такое практикуешь?
– Время от времени.
Она сказала это так просто, что Ланц едва не взвыл от возмущения. Зачем она это делает? Неужели не думает, какое впечатление на него производят её слова?
– И как?
– Вполне успешно.
Дитрих, наконец, перестал копаться в ящике и протянул девушке щетку.
– Держи.
– Раз уж я оказалась в твоей ванной, то можно я здесь зубы почищу?
– Конечно, – кивнул Ланц. – А я на время отлучусь. Нужно еще решить вопрос с пижамой.
Ничего ему не нужно было решать. Лота обо всем бы позаботилась. Но и находиться рядом с Амандой, спокойно рассуждавшей о вещах, которые Дитриха сбивали с пути истинного, было опасно.
Она осталась наедине с собой. Выдавила на щетку немного пасты. Устало улыбнулась отражению.
– Странно, да? – спросила сама себя. – Не думала, что окажусь здесь. Не думала, что когда-нибудь буду болтать с его матерью, как с подружкой, и, конечно, помыслить не могла о том, что буду отпускать столь похабные шуточки. Да и не такая уж я красивая в обнаженном виде. Одни шрамы чего стоят...
Аманда все видела в ином свете, где балом правил гротеск. Шрамы уже были не так заметны, как раньше. Побелели, практически слились по цвету с кожей.
Просто так, ради интереса она отогнула воротничок своей рубашки, стараясь рассмотреть себя внимательно. Ничего не увидела, приблизилась к зеркалу, вынув одну пуговицу из петли. Теперь у девушки появилась возможность отогнуть воротничок сильнее. Но шрамы все равно не были заметны. Аманда видела их, но они не угнетали её так сильно, как раньше. Вообще никаких чувств не пробуждали. Видимо, ненависть к ним умерла вместе с ненавистью к Эвансу.
Сплюнув в раковину, девушка прополоскала рот, пристроила щетку на бортик раковины, обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. Еще недавно там никого не было, а сейчас в дверном проеме стоял Дитрих, державший в руках полотенца и еще что-то. Видимо, обещанную пижаму.
– Я хотел спросить.
– О чем?
– Ты можешь поспать в моей рубашке?
– Думаю, она будет висеть на мне, как на палке, – вздохнула Грант.
– Это точно, – вздохнул Ланц, понимавший, что Аманда права.
– Но лучше так, чем совсем без одежды.
– Что? – поинтересовался он.
– Ничего, – пожалуй, слишком быстро ответила Аманда, тем выдала себя с головой.
Она попыталась выхватить из рук Дитриха полотенце и рубашку, но он не отпустил. Сделал вид, что разжал руки, а потом сжал их в кулаки, не отдавая вещи.
– Эй, отдай, – обиженно выдала Аманда.
– Ты очень на меня рассердишься, если я...
– Если ты? – переспросила Грант.
– Если я...
– Ты...
Он отбросил вещи в сторону, не глядя, куда именно они приземлятся. Дернул Аманду на себя, обнял её и поцеловал. Сам. Впервые. Не просто ответил на её действия, а проявил инициативу. В первую минуту девушка хотела возмутиться, стукнула его ладонью по плечу, но Ланц этого не заметил, полностью поглощенный своими страстями и страстишками, вырвавшимися наружу.
Да, это стоило того, чтобы рискнуть их дружбой. Даже, если она сейчас закричит, одарит его пощечиной и сбежит, он все равно будет чувствовать себя счастливым человеком, потому что он, наконец, делает то, о чем мечтал уже довольно продолжительное время.
Аманда не думала никого бить.
Она обняла его за шею, скрестив запястья у него за спиной, подалась чуть вперед. На время они отстранились друг от друга, пытаясь отдышаться. Но ни Дитрих, ни Аманда так и не решились разомкнуть объятия. Он продолжал придерживать её, как хрупкую фарфоровую куколку, боясь, что она разобьется, если её отпустить. Грант смотрела на него, не отводя взгляда, непроизвольно облизала губы.
– Вот на это не обидишься? – выпалил он на одном дыхании.
Аманда отрицательно покачала головой. Как он мог подумать, что она на него обидится? Разве она может это сделать? Ведь она же сама только о том и думала.
– Знаешь, я ещё утром хотел тебя поцеловать, – признался он.
– Знаешь, я ещё утром хотела, чтобы ты меня поцеловал, – ответила она.
– Интересно, сколько раз за этот день, что мы провели вместе, наши желания совпадали? – задумчиво произнес Дитрих.
– Думаю, что неоднократно, – усмехнулась Аманда.
– Что-то мне подсказывает, что ты права.
– Я всегда права, – вновь сказала, как отрезала, Грант.
Не позволяя Ланцу возмутиться, прижалась губами к его рту, попутно начиная стягивать с него рубашку.
В этот момент она думала о Люси. И Дитрих тоже на мгновение подумал о Лайтвуд.
«Пожалуйста, отпусти его», – мысленно умоляла Аманда.
«Пожалуйста, отпусти меня. Позволь мне снова стать счастливым», – думал Дитрих.
«Отпускаю», – это слово, как молния, вспыхнуло в мыслях у обоих.
«Вот уж, правда. И смех, и грех, – подумала Аманда. – Решила пошутить, и что в итоге получила? Действительно, уснула без одежды».
События прошлой ночи мелькали под сомкнутыми веками, как картинки в калейдоскопе. На одном изображении долго не задерживались, сменяясь очередным слайдом, наполненным эротическим содержанием. Она вспоминала все это и теперь кусала губы, думая, что же делать. Как уйти незамеченной из этого дома? Вспомнив свое поведение, она почувствовала, как к щекам жар приливает. Господи, неужели это она вела себя так пошло? Неужели она на такое способна? Вроде раньше не замечала за собой. Или просто не тот человек в первый раз попался?
Ужас, ужас, ужас!
А ещё же родители Ланца. Они, наверняка, слышали все, что происходило в комнате сына. Такое даже глухой услышал бы. Она ясно помнила, что кричала. Дитрих пытался заткнуть ей рот поцелуем, но усилия его были напрасны. Заставить её замолчать получалось лишь на время, а потом все начиналось сначала. Аманда просто себя не контролировала. Не могла думать ни о каком контроле. Всё это казалось таким незначительным. А вот сейчас накрывало волной раскаяния.
Нет, понятно, почему у Ланца крышу сорвало. Эта обстановка, девушка в его ванной... Он ведь уже проходил через это, так что для него не в новинку. Вопрос: её ли он хотел видеть в своей постели или... Вот на этом «или» Аманда приказала себе прекратить думать.
Она открыла глаза, повернулась на бок и посмотрела на Дитриха. Он всё еще мирно спал, обняв подушку. Девушка посмотрела на его спину, стараясь оценить масштабы катастрофы. Да, постаралась она на славу. На спине ярко горели несколько полос её работы. Интересно, когда она так разошлась? Сама не заметила. Разум будто отключился, остались одни только инстинкты.
«А теперь нужно уйти, пока карета не стала тыквой, а Золушка – замарашкой», – подвела она итог и, прижав к груди простыню, спустила ноги на пол.
– Грант, ты ведешь себя, как мужик, – не открывая глаз, произнес Дитрих.
– Э... В каком смысле? – удивилась девушка.
– Это нам свойственно уходить, не прощаясь от любовниц, которые нам не очень-то дороги.
– Глупости, – нервно хихикнула Аманда.
