– Зачем? – удивился Дитрих.
О том, что раньше занимался фигурным катанием, он никому в новой школе не рассказывал, предпочитая держать в секрете постыдные страницы своей биографии, а занятия откровенно девчачьим видом спорта теперь казалось пятном на репутации.
– Просто покататься.
– А ты умеешь?
– Не умела бы, не стала приглашать. Все же шлепаться на задницу каждые две секунды, не самое интересное занятие. Правда?
– Ты как, просто для себя занималась или профессионально?
Дитрих оживился. Тема фигурного катания была ему знакома, здесь можно было развернуться, как душе угодно.
– Сначала собиралась податься в профессиональный спорт. Меня с четырех лет на коньки поставили, и каждый день мне приходилось на тренировки ездить. Первое время я постоянно падала, банально равновесие удержать не могла, потом понемногу стала привыкать, учиться. Меня готовили к парному катанию, не к одиночному. Со своим партнером я плохо находила общий язык, у нас ничего не получалось вместе. Он злился на меня, я на него, а тренер на нас обоих. А потом я стала расти ввысь, и вон какая вымахала, – девушка явно пыталась иронизировать, но получалось плоховато. Видно было, что у нее комплексы из-за высокого роста. – А с таким ростом мне окончательно закрыли путь в парное катание. Мой партнер вечно жаловался, что я слишком высокая, слишком тяжелая, слишком противная... В общем, мы так и не смогли найти общего языка, а я решила, что мне не нужно фигурное катание. Оно мне нравится, как хобби. Превращать его в свою основную профессию я не намерена.
Дитрих скептически выгнул бровь, услышав фразу о слишком тяжелой и слишком высокой. На его взгляд Люси была не такой уж высокой. Нормальный, среднестатистический рост. Метр семьдесят пять или около того.
– Твой партнер был дистрофиком? – хмыкнув, спросил Ланц.
Потянулся еще за одним пирожным. Все-таки, они, на самом деле, были вкусными. Не очень сладкими, конечно, но в этом он видел особую прелесть, потому как переслаженные кондитерские изделия не любил. Здесь было нечто среднее между сладким и пресным, недостижимый идеал практически.
– Почему?
– Просто взять тебя на руки не так уж и сложно, как мне кажется. Да и поддержки освоить можно легко, если, конечно не ныть, а упорно работать на достижение результата.
– Откуда такая уверенность?
– Одно время тоже занимался фигурным катанием, – сознался Ланц и тут же примирительно выставил ладони вперед. – Только не надо смеяться, не надо. Я и сам знаю, что с моим образом оно как-то не вяжется, но Лоте этого было не доказать, и потому мне пришлось несколько лет своей жизни убить на этот, совершенно ненужный мне вид спорта, который я сейчас словом добрым вспомнить не могу.
– И каковы были успехи?
– Я умею делать аксель, – хмыкнул Дитрих. – Правда, умею, не шучу.
– Здорово! А я вот не умею.
– Хочешь, научу?
– Ты? Правда, научишь?
– Ну, попытаюсь, допустим. Если тебе этого хочется.
– Хочется! Очень хочется.
Люси, кажется, была в восторге от этого предложения.
– Ну, тогда встретимся на катке и начнем учиться. Когда ты там планировала сделать вылазку?
– Можно завтра. Или послезавтра, – нерешительно выдала Люси. – Когда у тебя будет свободное время?
– До пятницы совершенно свободен, – на одном дыхании выпалил Дитрих, не упустив возможности подкрепить свои слова улыбкой. – Так что можно и завтра, и послезавтра.
– Спасибо! – радостно произнесла девушка.
Но тут же сникла, решив, что излишняя эмоциональность чести ей не делает.
– Не за что. Я ведь должен как-то отблагодарить тебя за завтрак. А то Лота уехала, и в холодильнике повешена мышь. Ты спасла меня от голодной смерти.
– Прямо-таки спасла, – усмехнулась Лайтвуд.
– Не сомневайся в этом, – решительно заявил Ланц, кивнув в подтверждение своих слов.
Прядь, заправленная за ухо, снова занавесила лицо. Дитрих недовольно скривился. Нужно было закрепить волосы в хвост, а не экспериментировать с ними.
– И что мне с ними делать? – задался парень риторическим вопросом.
– Тебе идет так, – не удержалась от комплимента Люси.
– Как так?
– Когда не все волосы забраны, – пояснила она, но вновь стушевалась, решив, что пора уходить, пока еще каких-нибудь глупостей не наговорила. – Я, пожалуй, пойду домой. И... увидимся завтра?
– Да, завтра, – эхом повторил Дитрих, не особо вслушиваясь в смысл сказанного.
Каким бы бесчувственным бревном в плане чувств он не был, тем не менее, даже до него дошло, что девушка только что похвалила его внешность. Ничем не примечательную, а откровенно говоря, страшненькую. Это было странно и неожиданно. Почему-то Дитриху казалось, что Люси не из той породы людей, что делают комплименты другим людям.
Отряхнув от невидимых крошек юбку, девушка поднялась из-за стола, ополоснула свою чашку, поставила её в сушилку и только после этого вышла из кухни. Дитрих последовал за ней. Когда он вышел в прихожую, Лайтвуд старательно шнуровала сапоги. На коленях у нее лежала куртка.
– Корзинку принести? – стряхнув с себя оцепенение, поинтересовался Ланц.
– О, нет-нет, – замахала руками девушка. – Забрать корзинку – это все равно, что вручить подарок без обложки. А я хочу, чтобы все выглядело эстетично.
– Спасибо, – вновь произнес Дитрих.
Подумал, что Лота, наверняка, обрадуется такому подарку. Она вообще была неравнодушна ко всякого рода штучкам, служившим для украшения интерьера.
– Не за что. И еще раз с Рождеством, – улыбнулась ему Люси, надевая куртку и застегивая молнию. – Не забудь, мы завтра встречаемся здесь и идем на каток.
– Не забуду, – пообещал он, наблюдая за девушкой.
Когда она толкнула входную дверь, неожиданно подошел и взял за руку. Люси напряглась, не зная, что именно может означать этот жест. Нет, если бы на месте Дитриха был кто-то другой... Но это был он, потому стандартное развитие событий отметалось сразу. Впрочем, все оказалось довольно предсказуемо, он наклонился и чмокнул девушку в щеку. А вот своими словами он все же умудрился вогнать её в краску.
– С Рождеством, – прошептал он. – И ещё раз благодарю за пирожные. Это было... сладко.
Последнее слово он выдохнул девушке на ухо, попутно отметив, что мочки ушей у нее все же покраснели. Она смущалась.
Выходило, что комплимент не был слуховой галлюцинацией. Девушка, действительно, испытывала к нему некую симпатию, а потому так стушевалась, услышав совершенно невинное слово «сладко», но произнесенное специально с эротическим подтекстом.
Глядя вслед девушке, Дитрих думал о том, что она, на самом деле, довольно неплохая, и симпатичная, да и вообще... Что именно – вообще, он пока не определился. Но факт оставался фактом, Люси не была ему противна. А ещё Ланц внезапно понял, что раз за разом повторяет одну и ту же фразу: «Господи, только бы она оказалась не такой, как Гретхен».
Во всяком случае, пока предпосылок к этому не было, и данный факт не мог не радовать.
Глава 6. Просто попутчица.
