предателю. Но внутренне она ликовала, позабыв, что еще совсем недавно русские казались ей врагами, а шведы — возможными союзниками. Сейчас она чувствовала себя частью русской армии.
— Это действительно ужасно, — сказала она.
Бергквист, выглядевший сейчас далеко не так роскошно, как обычно, погрозил кулаком в сторону крепости и извинился, что должен неотлучно находиться при своем отряде.
— Иди и делай, что должен, — отвечала Сирин с пониманием в голосе. Майор удалился, а она снова забралась в палатку. Старательно закрыв вход, она уселась на походную кровать и закрыла лицо ладонями, чтобы успокоиться и поразмыслить. План Сергея удался: у Любекера оставалось всего несколько осадных орудий, теперь он вряд ли отважится выступить на Санкт-Петербург, тем более что ему только что наглядно и весомо продемонстрировали, на что способна русская артиллерия. К тому же генерал наверняка знал, что Петропавловская крепость в Петербурге укреплена не хуже Шлиссельбургской, пугали его и пушки русского флота.
Сирин даже не догадывалась, что неожиданно упорное сопротивление русских доставило Любекеру еще больше хлопот, чем она ожидала. Его армия насчитывала двадцать четыре тысячи человек и готова была противостоять вдвое большему числу русских, если бы сражение состоялось в открытом поле. Генерал все еще был в состоянии осадить Санкт-Петербург и постепенно захватить его, и тогда вопрос взятия Петропавловской крепости был бы только делом времени, но в его мыслях снова и снова возникал русский флот, корабли, проходящие по рекам и каналам и внезапно появляющиеся там, где их не ждали. Он не задумался о том, что без подвоза продовольствия кораблям Петра останется только уйти к Нарве, а тогда крепость можно взять измором.
Любекер решил, что царь и его армия не станут караулить его поблизости, а обойдут Ладожское озеро и ударят ему в спину, как и тот отряд в Карелии, сражение с которым стоило ему нескольких пушек.
Любекеру казалось, что пути подвоза продовольствия — они же пути отступления — находятся под угрозой, и опасался, что войска царя окружат его и прижмут к Неве. А если русским удастся этот маневр, его кампания закончится катастрофой, по сравнению с которой поражение русских под Нарвой покажется просто досадным промахом. Любекера охватило искушение завершить поход и вернуться со своей армией в Финляндию, но после этого долго ему не жить, это ясно.
Наконец генерал созвал офицеров штаба и объявил им, что войско должно в кратчайшие сроки форсировать Неву и идти дальше, к Балтике.
— Нам нужно увеличить число осадных орудий и установить связь с флотом. Осенью, самое позднее — в начале следующего года, мы вернемся к Петербургу и захватим город, имея поддержку с моря. Тем временем Его величество разобьет мужицкие орды Петра и возьмет Москву. Говорю вам, в следующем году шведское знамя будет реять над Кремлем и Петропавловской крепостью.
Любекер оглядел присутствующих. На некоторых лицах отражалось облегчение, на других — сомнение. Большинство офицеров, по-видимому, надеялись на успех короля, так что взятие Петербурга окажется ненужным, но кое-кому хотелось попросту схватить генерала за ворот и встряхнуть, чтобы он наконец-то отдал приказ наступать на Петербург.
Однако привыкнув служить в армии, где приказывал один Карл XII, а остальные слепо подчинялись, они не осмелились противоречить генералу. В конце концов, сам король назначил Любекера командующим и доверил ему войско.
7
Отряд Сергея преследовал неприятеля, держась на отдалении. После того как Бахадур отправился в лагерь шведов, армия свернула на юго-запад, и Сергей гадал, означало ли это успех его плана или Любекер просто решил обойти болото. Но местность стала суше, топи кончились, а войско шведов по-прежнему двигалось к югу. Сергей облегченно выдохнул.
— Кажется, Бахадуру все удалось! — крикнул он Ване и Кицаку, ехавшим позади.
— Бахадур — светлая голова, он их запросто обведет вокруг пальца! — расхохотался в ответ Ваня.
— Да уж, что-что, а на это он способен, и даже лучше, чем ты думаешь, — ухмыльнулся Кицак.
Девица, которая почти год выдавала себя за мальчика перед таким справным офицером, как Сергей, — это действительно что-то особенное. Сирин находилась в руках врага, и если бы мнимого князя заподозрили в шпионстве, конец был бы только один: правду шведы предпочитали узнавать под пыткой.
— Но он же не джинн, — продолжал Кицак, — который, сделав свое дело, может раствориться в воздухе, что вы об этом думаете, капитан? Как ему вернуться обратно?
Вопрос Кицака задел Сергея за живое — он надеялся, что Бахадур найдет случай сбежать из шведского лагеря, но теперь понимал, насколько наивной была такая надежда.
Как и всякий разумный командир, Любекер задерживал у себя перебежчика, принесшего вести из вражеского лагеря, до тех пор, пока информация не подтвердится или не окажется ложной. А это означало, что Бахадуру грозит смертельная опасность.
Сергей уже не в первый раз обозвал себя безмозглым идиотом, поставившим на карту жизнь мальчика. И в то же время он сознавал, что другой на его месте пожертвовал бы Бахадуром не задумываясь, если таким образом можно было заставить шведов повернуть, а значит, спасти немало жизней. Однако Сергей считал своим долгом выручить его. Он виновато поглядел на Кицака:
— Нам нужно вытащить оттуда Бахадура. Ты поможешь?
Татарин кивнул:
— Конечно! В конце концов, вина за то, что мальчик оказался здесь, частично лежит и на мне, я не должен был соглашаться с идеей сестры отдать заложником именно его.
— Так Бахадур не старший сын Монгура? — удивился Сергей.
— Скажем так: он не тот, кого моя сестра любит сильнее остальных сыновей, — уклонился Кицак от прямого ответа.
— В любом случае, он мне нравится больше, чем вся их шайка, которую мы пригнали с собой из Сибири, — вмешался в разговор Ваня, забыв о раздражении, которое вызывал в нем упрямый и высокомерный мальчик. Парень оказался отличным товарищем, и ради него вахмистр готов был украсть водку из кремлевских царских подвалов.
— Будем держаться рядом со шведами насколько это возможно и караулить удобный случай, — сказал Сергей, хотя как вызволять Бахадура из двадцатитысячного лагеря неприятеля он представлял себе довольно смутно. Оставалось только положиться на удачу и быть готовым при возможности рискнуть.
— Ты храбрый воин, русский капитан, — похвалил его Кицак. Впрочем, по его голосу нельзя было разобрать, издевается он или говорит серьезно. Но татарин готов был пойти за Тарловым в пекло, чтобы выручить Бахадура.
8
Сергей и его люди успели как раз вовремя, чтобы понаблюдать за крахом шведов у Шлиссельбурга с безопасного расстояния. Несмотря на тревогу за судьбу Бахадура капитан не мог скрыть удовольствия, теперь те, что называли себя северными львами, наконец-то поймут — у русского медведя выросли крепкие клыки. Его так и подмывало воспользоваться суматохой в лагере неприятеля и освободить мальчика. Но его отряд не был готов к отвлекающему маневру, да и шведские офицеры быстро восстановили порядок в лагере и выстроили солдат оборонительным порядком, словно догадываясь, что за ними наблюдают.
Какое-то время ничего не происходило. Шведы пытались спасти еще годные пушки, починить лафеты и водрузить на них тяжелые стволы. Однако длинноствольные пушки бастионов Шлиссельбурга
