— БАТО должно дать подтверждение. Может, я получу его, пока вы будете в магазине, а может, и три дня пройдет.
Лэнг покачал головой:
— Возможно, через три дня меня уже не будет в стране.
— Никаких проблем. Вы только заполните форму и дайте мне чек с непроставленной датой. Даже если вам не дадут подтверждения, я не получу на ж… больших неприятностей.
Не показывая вида, насколько он рад согласию, Лэнг принялся заполнять форму.
— Не беспокойтесь. Будь я замешан в преступлениях, меня лишили бы права на адвокатскую практику.
— Но ведь даже адвокат может состоять на учете у психиатров, — невозмутимо ответил Капуцин.
Лэнг положил на прилавок три стодолларовые купюры и добавил еще пятьдесят:
— А это — компенсация за лишнее волнение.
Он направился к двери, но тут же остановился и взял в руку трость с бронзовым набалдашником — отличную старомодную трость для почтенного джентльмена.
— А это сколько?
— Еще двадцать пять, и она ваша.
Лэнг внимательно осмотрел трость и обнаружил, что набалдашник можно отделить от палки.
— Договорились!
Капуцин, не пересчитывая, сунул деньги в карман:
— А вы знаете, как можно быстрее всего спустить адвоката с дерева?
Нашел чем удивить.
— Обрезать веревку.
Что может быть лучше тупой бородатой шутки?
Положив «браунинг» в один карман, а коробку с патронами — в другой, Лэнг, опираясь на трость и тяжело хромая, вышел на улицу и с трудом, цепляясь обеими руками за ручки, влез на переднее сиденье машины.
— Ну вот, дело сделано. Поехали.
Герт не повернула головы:
— Как только я остановилась, под плакатом с жареными ребрышками припарковался белый «Шевроле».
— Ну и что? — спросил Лэнг, ухватившись за ремень безопасности. — Сюда много народу приезжает на ленч.
— Из машины никто не вышел.
Не поворачивая головы, Лэнг разглядел в зеркальце двоих мужчин на переднем сиденье. Они просто, ничего не делая, сидели в машине.
Лэнг отпустил незастегнутый ремень и снова неуклюже выбрался из машины:
— Подожди еще минутку.
— Уже недовольны? — осведомился из полутьмы Капуцин, когда Лэнг вернулся в ломбард.
Лэнг покачал головой:
— Еще одна просьба.
Хозяин ломбарда понял его с полуслова.
Когда Лэнг с теми же усилиями вернулся во внедорожник, Герт продолжала рассматривать «Шевроле».
— И что теперь?
— Подождем.
Ждать пришлось недолго. Из-за угла вывернул «Кадиллак» нездорового желтушно-зеленого цвета. По очертаниям и высоченным «плавникам» было видно, что это настоящий раритет образца пятидесятых годов. Капуцин ездил на ней все время, сколько Лэнг был с ним знаком.
Большой автомобиль остановился как раз позади «шеви», преградив ему выезд с парковочного места. Капуцин вышел и зашагал в забегаловку, где торговали жареным мясом.
— Поехали, — сказал Лэнг.
Не обращая внимания на крики из запертого на стоянке «Шевроле», Капуцин вошел в дверь, за которой торговали пресловутыми ребрышками, — обычный занятой человек, торопящийся купить себе завтрак навынос. Лэнг запомнил номерной знак на «Шевроле», хотя и был уверен, что это ничего ему не даст.
Только-только Герт собралась что-то сказать, как в кармане у Лэнга зазвонил сотовый телефон. Это был Майлс.
— Что-то ты долго возился, — укоризненно заметил Лэнг.
Майлс громко фыркнул:
— Знаешь, мое хозяйство занимается еще кое-чем, кроме твоих дел.
— Но ты сделал все, что мог.
— Как всегда. Куда прикажешь прислать письмишко?
Лэнг на мгновение задумался. Нежелание Майлса сообщать что-то важное по телефону было вполне объяснимо. Осуществляемая через спутники по всему миру, связь находилась под постоянным контролем. Поскольку таким образом осуществлялось уже свыше 90 процентов всей связи, то «Эшелон» — так называлась организация, которая этим занималась, используя одноименную программу, — в самом буквальном смысле подслушивал все переговоры в той части мира, которая отказалась от кабельной дальней телефонной связи. «Эшелон» располагался на севере Англии и обслуживал только англоговорящие страны. Ахиллесовой пятой всего проекта являлся огромный объем коммуникаций. Тысячи компьютеров были запрограммированы на запись всех сообщений, который другие машины вылавливали из общей массы по ключевым словам и фразам на сотне с лишним языков. И все же процесс дальнейшего анализа занимал чуть не целый день, а сами сообщения с ключевыми словами, случалось, искажались во время обработки так, что доходили до абонента в виде не поддающихся какой-либо расшифровке электронных завываний.
Так что Майлс был прав, решив не испытывать судьбу. Тем более что ключевые слова были никому не известны. А сообщение каких-либо сведений постороннему человеку могло повлечь за собой весьма строгий выговор. А в худшем случае и судебное дело.
— Ночной доставкой в мой офис. — Лэнг продиктовал адрес.
Это был отнюдь не «Диснейленд-отель», и смотреть тут было не на что — комната с несильным, но стойким запахом дешевых духов наводила на мысль о том, что здесь останавливались по большей части не семьи, а недавно познакомившиеся парочки, не намеренные продолжать эти знакомства. Впечатление еще больше усиливала висевшая над столом единственного служащего засиженная мухами табличка с надписью: «Мы верим Богу, всем остальным — платить наличными». А истоптанный плохонький ковер на полу номера, обтрепанные покрывала на двух продавленных двуспальных кроватях подсказывали, что «Магнолия», расположенная на шоссе, по которому некогда проходило основное сообщение между Мариеттой и Атлантой, знала гораздо лучшие дни.
Но все эти приметы явной низкопробности перевешивались достоинствами иного плана: владелец гостиницы определенно предпочитал наличные, что при специализации его заведения в качестве дома свиданий было важно, и поэтому преследователи Лэнга не смогли бы проследить его по использованию кредитной карты. Такую возможность нельзя было исключить. Автомобильную стоянку устроили подальше
