лобастыми мордами, вскочил на упряжь, прошёлся по деревянным конструкциям упряжи, кое-где опирался на спины зверей, и вскарабкался на очередной фургон.
— Выпендриваешься? — Луиса лежала на крыше, при виде его села и ехидно прищурилась.
— Тренируюсь, — поведал Алек важно. — Не видела Норика?
— Он в хвосте, — Луиса оглянулась, полузакрыв глаза. — Ну да, вон там.
— Угу, — Алек кивком поблагодарил и отправился дальше, на поиски вожатого каравана.
Вообще-то раньше было обговорено, что Алек сам поведёт процессию, но когда молодой вой узнал, что Норик едет с ними, он с облегчением перевалил на него бремя ответственности — до самой Меты. Маленький рыжий охотник, похожий на сказочного гнома, великолепно знал дороги, мосты и броды, знал, где лучше пройти. Алек же в последнее время не усердствовал с пешими путешествиями. В одиночку или в компании пеших друзей он смог бы пройти из края в край земли воличей, но не был уверен, что проведёт караван.
Алек потянулся мыслью. Так, в этом фургоне кто-то готовит снедь для будущего привала, а здесь Линда за что-то распекает дочь, та огрызается мрачно, тут валяется и скучает большой Тролль, — после того, как он принял решение остаться, для него расчистили место в том самом фургоне. А здесь собрались несколько друзей, и идёт ленивый разговор о всём подряд и ни о чём конкретно.
Остановившись над этим разговором, молодой вой вежливо постучал пяткой.
— Заходи, — донеслось снизу и парень, как Гарий недавно, скользнул внутрь, поприветствовал людей. Ему предложили сесть, налили чаю и втянули в беседу о погоде и видах на урожай. Хотя Алек в земледелии не разбирался, а погоду предпочитал менять по своему усмотрению.
Улучив момент, спросил Норика, тот кивнул.
— Да, мы заедем туда. Кстати… — выглянул в окошко. — Скоро уже надо поворачивать, пойду на передний фургон.
И ушёл. Алек ещё немного посидел, слушая разговор, потом возок вслед за остальными свернул с основной дороги. Молодой вой вышел и пошёл пешком, без труда поспевая за караваном. Фургоны кидало по ухабам, они то и дело вязли — дорога была накатанной, за ней ухаживали, срубали кусты, но то была дорога для одиноких всадников или для пешцов.
Гарий присоединился к молодому войю.
— Уже недалеко, да? — спросил, невольно понижая голос.
— Кажется. Мы заходили с другой стороны, отсюда всё выглядит иначе, — Алек оглянулся. Некрополис закладывался не при нём, но на последних этапах постройки похоронных кораблей он присутствовал. А потом навещал каждый год. Он шёл с товарищами-войями через лес в традиционном ходже, взяв с собой только воды да немного сыти, а у кораблей встречался с приёмной семьёй — они шли обычной дорогой.
Скоро фургоны встали, не в силах преодолеть небольшой ручей. Алек поставил галочку на карте возле Трёх Братьев, заметив себе, что здесь неплохо бы поставить мостик, хоть для пешеходов, — и спрыгнул вниз, подхватил собранную заранее сумку и накинул плащ.
Люди молча собирались. Норик ломал придорожную полынь. Нарезал веточек и, зажав в кулаке, обошёл всех мужчин. Трое, кому досталась короткая, оставались при фургонах.
Алек, Джонатам и Даниэл жребий не тянули, никто не оспаривал их права увидеть учителя. Норик предложил дочери и Гарию остаться, но дети дружно замотали головами. Троллик с удовольствием бы остался, он всегда побаивался таких мест — и раньше укорял себя за трусость, недостойную мужчины, но теперь понимал, что это всего лишь чувствительность к смерти, характерная для целителя. Сейчас он не собирался потакать этой стороне своей натуры. Когда ещё придётся увидеть этот некрополис, и доведётся ли вообще?..
Прихватив с собой немудрящую выпивку и заедки, люди перебрались на ту сторону ручья и отправились вверх по руслу.
Алек шагал впереди Гария, иногда проламывался через тростник и спрыгивал в воду, шагал, распугивая быстрых мальков и взбаламучивая ил. Мальчишка смотрел, как тускло поблескивает рукоять меча, висящего у него за спиной, и бережно поддерживал собственные — до чего ж непривычно носить на поясе!..
Как будто таскать меч за спиной ты привык, — усмехнулся внутренний голос, до странности похожий на голос Моны. Ну да, раньше вообще обходился обычным для детей ножом.
Задумавшись, он споткнулся и едва не окунулся в глубоком месте. Кто-то хмыкнул за спиной — Гарий оглядываться не стал, узнав по голосу и мысленному ощущению. Какой твари Проводника она отправилась вслед за ними, шла бы, как остальные, берегом. Тем более в её состоянии гулять по холодной воде…
Холодная вода пришлась кстати — он снова залился краской, едва подумав о хвори Моны. Плеснул себе в лицо и выбрался на берег, оскальзываясь на жёсткой траве. Повернулся, собираясь помочь, но Мона проигнорировала его протянутую руку, вышла из воды сама.
Алек уже скрылся в зарослях.
— Ну и куда теперь? — поинтересовалась девчонка. Гарий повертел головой, закрыв глаза. Ага…
— Итак?
Он молча направился в нужную сторону. Мона догнала, пошла рядом, искоса глядя.
— Гарий.
Мальчишка лишь чуть повернул голову, показывая, что слушает. Не хочет разговаривать?.. ну и не больно-то надо!..
Она поотстала, сердито глядя ему в спину, и вдруг поняла, что, собственно, видит — войский плащ, парадно-траурный, чёрный, с вышитыми понизу языками пламени. Откуда?..
Гарий растерянно остановился перед зарослями.
— Заблудились? — ехидно спросила Мона.
— Нет, — мальчишка соизволил разлепить губы. — Корабли там, я шёл на эхо.
— Лучше бы ты шёл за учителем!
Гарий лишь повёл рукой, предлагая ей самой проследить за учителем. Девчонка засопела, не желая признаваться, что ляпнула глупость. Как же, попробуй его найди — ни следа, ни мыслеощущения. Гарий шёл не по следу, а на отпечаток в Живе, какой оставляла концентрация ощущения смерти.
Мона ткнулась туда, сюда, повертелась около непролазной рощи и вскинула руку, указывая. Кусты затряслись, заходили ходуном, трещали, раздвигаемые неведомой силой. Гарий торопливо положил руку поверх ладони девочки:
— Ты что творишь?!.
Рука Моны была лихорадочно-горячей.
— Да, что-то я совсем… — она уронила руку.
— Деревья-то в чём тебе виноваты?
Мона посмотрела исподлобья.
— Тогда веди меня.
Гарий решительно махнул рукой слева от рощи. Мона без звука последовала за ним.
Здесь кусты сплелись не в такую плотную живую изгородь, но всё же продираться было тяжело. Скоро попался ручей, и Гарий спустился в его русло — так идти было гораздо легче.
Позади тихонько вскрикнула Мона. Мальчишка обернулся, она стояла, согнувшись и прижав руки к животу.
— Что с тобой? — бросился на помощь.
— Не трожь!.. — выкрикнула Мона. Гарий застыл в нерешительности, потом ругнулся и подхватил её под руку. Мона слабо затрепыхалась. Он довёл до берега, снял и швырнул на траву свой чёрно-красный плащ, усадил её.
Девчонка смотрела на него свирепо, кусая губы, кривилась от боли.
— Ложись, — велел он, когда Мона не послушалась, опрокинул толчком и решительно подёрнул на ней рубаху.
Аж в ушах зазвенело от оплеухи. Он предполагал такое, но всё равно не заметил движения. Даже
