— С тобой, да? — резко спросил мальчишка.
— Нет. Хотя бы с матерью. Гарий… — она помедлила. — Мы что, поссорились?
Мальчишка поморщился, с силой потёр лицо.
— Нет. Извини, просто я сейчас… — в плохом настроении, угу. Кто недавно считал, что плохое настроение — не причина? Срываться на друзей или на… он не был сейчас готов сказать, кем ему приходится Мона.
— Я сейчас дурак, — сказал он. Девочка вытаращила глаза. Ну, по крайней мере, перестала смотреть с обидой. — И потому невыносим в общении. Скоро я поумнею и снова стану добрым, покладистым и милым… тьфу, аж самому противно стало. Ну, ты ведь подождёшь, да?
Мона звонко рассмеялась, даже работники оглянулись.
— Ладно, я подожду. И спасибо! — не стесняясь видоков, обвила руками за шею и чмокнула в щёку. Гарий застыл столбом, чуть топор себе на ногу не уронил. Девочка отвернулась, показала язык сразу всем и убежала.
Гарий поглядел ей вслед, покачал головой. Девчонки…
Он проследил, как охотники во главе с Алеком вошли в ворота, перебрасываясь бодрыми восклицаниями со свидетелями их возвращения. Вручили женщинам добычу, сами отправились к 'журавлю' колодца. Воличи строили на совесть — хоть крепость и выглядит потешной, но колодец стали копать и собирать для него сруб сразу после разметки углов.
Гарий прищурился, пытаясь угадать настроение названного брата. Внешне — суховатый юмор, усталость, второй слой — досада, пока ещё не злость. Глубже мальчик идти не стал, зная, что увидит тёмный пламень, антагонистичный его собственному таланту.
Алек почувствовал его взгляд, вскинул глаза, кивнул. Гарий принял это за разрешение приблизиться, отложил топор и стал спускаться.
— Как дела? — поинтересовался брат.
Гарий обвёл руками крепость, предлагая полюбоваться.
— Сегодня к вечеру закончат. Нужно только доделать ворота, да и крыши на башни. С завтрашнего утра я смогу отправиться с вами.
Алек устало вздохнул.
— Ты опять… — начал и вдруг прервался, внимательно поглядел на названного брата. — А ну, выкладывай! — потребовал. Гарий прикусил язык. Чтобы собрать мысли (и храбрость), ему потребовалось дважды вдохнуть и выдохнуть.
— Я чую их, — признался Гарий и на всякий случай зажмурился.
— Чуешь, — странным голосом повторил Алек. Гарий разжмурил один глаз, опасливо посмотрел на брата. Тот стоял, сложив руки калачом, разглядывал его с задумчивым неодобрением.
— Могу почуять, — уточнил Гарий. — Их…
— Их?
— Его, — снова поспешил дополнить мальчик.
— Его?
— Меч, — Гарий смутился. Перес… перчен… персонификация оружия. Названный брат говорил о чём-то таком, но мальчик никак не мог вспомнить, считается ли ошибкой персоф… одушевление!..
Александр удивлённо заморгал. Ну, хоть какие-то эмоции. Гарий немного расслабился, возможно, его не утопят прямо в этом колодце.
— Давай-ка ещё раз, — предложил брат. — Ты сможешь почуять свой меч?
Гарий решительно кивнул.
— Я в некрополисе пошёл за вами. И тоже… — невольно потрогал шрам, оставшийся с того дня.
— Хвастался перед девчонкой, знаю, — нетерпеливо сказал Алек. Усмехнулся удивлению на лице мальчика. — Не обязательно смотреть, чтобы видеть.
— Я не хвастался!.. — Гарий покраснел. — Наоборот, хотел бы, чтобы она ушла…
— Как скажешь, — ухмыльнулся Алек. — И из-за этой жертвы ты сможешь его чуять? Гм, гм, интересно…
— Просто так — не смогу, — сказал Гарий. — Мне нужно глубже пойти в Живу. Погрузиться в медитацию, — припомнил он имперское словечко.
— И ты, конечно, думаешь, что мы должны взять тебя с собой.
Мальчишка кивнул, вскинул подбородок.
— Что ж, похоже, ты прав, — задумчиво сказал Алек.
— Детский сад, — сказала Архивариус. Трудно было понять, укоряет она стратига или насмехается над происходящим. Стагор Матис покосился на пожилую женщину. Самый могущественный человек провинции малость побаивался скромную служительницу.
— Впрочем, этим древним стенам не повредит немного молодости, — пробормотала Архивариус. Матис глубокомысленно кивнул. Да, древним стенам… и древним людям.
— А что мне оставалось делать? — спросил он и понял, что как будто оправдывается.
— Да, ничего, — вздохнула Архивариус. — Мы в ответе за тех, кого мы приручили, — повторила она древнюю тесху.
— А мы их приручили? — поинтересовался стратиг.
— Похоже на то, — Архивариус пожала плечами. — По крайней мере, эту троицу. Ты знаешь, юные девчонки привязчивы и даже влюбчивы.
Она со значением покосилась на чефа, Матис сделал вид, что это его не касается, но на тёмном морщинистом лице отразилось смущение. Стратиг раз оглядел 'приручённых' девчонок.
Двое стояли в коридоре, из которого Дикарка привыкла прыгать в тренировочный двор. Сейчас этот самый двор был полон народу. Меж древних стен металось эхо, ошалелое от гомона, повторяло смех, беззлобную брань и подначки, звонкие детские голоса.
Дикарка плясала с двумя разномерными деревянными мечами, выполняя характерную для статовского обоерукого фехтования форму. Глазок краем глаза наблюдала за ней и время от времени отпускала комментарии, не прекращая при этом теснить Искру. Девочки бились на деревянных ножах. На взгляд стратига, чеф беспризорников была сильнее и искушённее, но Глазок беззастенчиво пользовалась своим талантом предвидения, всякий раз воздвигая преграду деревянному клинку своим. Ей даже смотреть на соперницу было необязательно. В нападении такой фокус не прошёл бы, но защищаться и выматывать — самое милое дело…
Ещё на поляне было с полдюжины малышей. Не пытаясь притворяться, что заняты тренировкой, они бегали и вопили, гонялись друг за другом с прутяными мечами. Стратиг потряс головой, словно желая вытрясти из неё невыносимый гам. Не преуспел и сбежал. Архивариус поулыбалась ему вслед и снова воззрилась на детей.
Несмотря на шум, она услышала эти лёгкие быстрые шаги. Поздоровалась, когда звук замер у неё за спиной.
Тания ответила на приветствие, становясь рядом.
— А где… — начала и осеклась. Архивариус и не думала подсказывать, ей было интересно, как женщина стратига его называет. Но Тания молчала. Встала рядом, поводила рукой над перилами, кивнула какой-то своей мысли.
— Только что ушёл, — подтвердила Архивариус. — Сбежал от хаоса. Я даже не успела посоветовать ему остаться и попытаться привыкнуть. Ну как в будущем его ждёт собственный выводок таких сорвиголов.
Тания улыбнулась, смущённо и гордо. Посмотрела на беспризорников и погасла.
— Настоящий праздник для них.
Архивариус была далека от мысли повторять вслед за древними стариками, что раньше небо было син
Она поделилась этой мыслью с девушкой. Та лишь плечами пожала.
