Дарт Плэгас

вокруг них не позволяло проскользнуть наружу ни единому обрывку их беседы. Зависть снедала Палпатина при одной только мысли о Киме… О его положении в Сенате, о резиденции на Корусканте, об элитарном круге общения. Но он отчетливо сознавал, что нужно выгадать время; что Плэгас направит его в столицу лишь тогда, когда на то будет настоящая причина.

Сколь бы часто Плэгас ни твердил о том, что Правило двух исчерпало себя после их знакомства, муун по-прежнему был при власти, а Палпатину оставалось лишь ее жаждать. Вопреки сентенциям Бейна, неудовлетворенность по-прежнему играла ключевую роль в ситском обучении – в процессе «ломки», как называл его Плэгас; в процессе формирования личности под давлением темной стороны Силы. Процесс был жестоким и временами болезненным. Но Палпатин все равно был признателен ему за это, ведь Сила медленно, но верно выковала из него человека, облеченного темным могуществом – и вдобавок даровала новую тайную личность. Жизнь, которую он вел – благородного главы дома Палпатинов, законодателя, а с недавних пор и посла по особым поручениям – была лишь ширмой для его второго «я»; его богатство – уловкой; его привлекательное лицо – маской. В мире, где царила Сила, его мысли определяли реальность, а его мечты готовили Галактику к грандиозным переменам. Он был олицетворением темных намерений, помогая воплощать в жизнь Великий план ситов и мало-помалу обретая власть над собой, чтобы однажды он смог – по словам наставника – обрести ее над кем-то другим, затем над группой существ, над общественным слоем, планетой, народом и всей Республикой.

Тычок Дорианы вырвал его из задумчивости.

– Ким идет.

– Не думай, что я ничего не видел, – пророкотал сенатор, поравнявшись с Палпатином.

Тот озадаченно выгнул бровь.

– Флимси-визитка, которую дала тебе женщина, – пояснил Видар. – Небось, развлекал ее своими небылицами.

Палпатин простосердечно пожал плечами:

– Кажется, я заикнулся раз или два, что не прочь получше узнать Галактику.

– Узнать женщин Галактики, он имеет в виду, – вставил Дориана.

Ким от души расхохотался:

– И как я до такого докатился? Мои помощники всюду оставляют следы своих сердечных побед, а сын медитирует над Силой в Храме джедаев…

– Значит, вы в хорошем окружении, сенатор, – сказал Дориана.

В сфере мирской политики Ким был наставником Палпатина даже в большей степени, чем Плэгас. Они познакомились пятнадцать лет назад, когда Палпатина насильно записали в одну из частных школ Тида, а Ким только что закончил практику по программе для юных законодателей. Семья у Кима росла прямо на глазах и на данный момент насчитывала аж трех сыновей, один из которых – Ронар, на шесть лет младше Палпатина – еще в младенчестве был передан Ордену джедаев. Когда Плэгас узнал об этом, он посоветовал ученику как можно ближе сдружиться с Кимом в надежде, что рано или поздно их пути с джедаем Ронаром пересекутся.

«Обращай свои мысли к будущему и твори его в настоящем», – говаривал наставник.

– Пойдем, – позвал его Ким. – Присоединишься к нашей беседе.

Палпатин поднялся и проследовал за сенатором к большому столу.

– Однажды ты сменишь меня на должности, – тихо сказал ему Видар, – и чем раньше ты поймешь, как у нас ведутся дела, тем лучше. – Он наигранно вздохнул. – Кто знает, может, несколько часов сенаторских сплетен и перешептываний навсегда отвратят тебя от галактической политики.

За столом вплотную сидело около десятка гостей – все до единого мужчины, но далеко не все люди. Самые почетные места занимали сенатор от Протектората гранов Пакс Тим и его помощник Акс Мо. По обеим сторонам от них сидели сенаторы слуисси и салластанин. Также присутствовали сенатор от Эриаду Ранульф Таркин и его помощник Бор Грацус, посол планеты Даркнелл и даги – виго «Черного солнца» босс Кабра и его сын Дарнада – посетители гоночного гран-при и участники недавнего Собрания в Тайнике.

К этому времени Палпатин уже трижды посетил Охотничью луну, но лишь для того, чтобы понаблюдать за местными порядками и познакомиться с ключевыми игроками галактической политики. Плэгас – под личиной Хего Дамаска – прибегал к разным ухищрениям, чтобы никто не принял его за покровителя Палпатина. Только главный министр короля Тапало – Арс Веруна – знал, что Дамаск готовит его для большой политической карьеры, и, спеша выслужиться перед мууном, назначил Палпатина послом Набу.

– А, свежая кровь, – заметил Пакс Тим, когда Ким представил Палпатина собравшимся.

– Я получил огромное удовольствие от гонок, – сообщил им Палпатин, присаживаясь.

Листовидные уши Тима дернулись.

– Это вы не застали их в зените славы, посол. До того, как Татуин переманил всех поклонников гонок. – Слово «Татуин» гран произнес как ругательство.

Палпатину было отлично известно, какую роль Плэгас сыграл в возвышении Татуина и как это ударило по доходным когда-то топливным операциям Маластера, сделав достоянием Галактики запасы плазмы на Набу.

– А вас по долгу службы заносило в это ужасное место? – спросил Акс Мо.

Палпатин кивнул:

– Всего два месяца назад.

– И как он вам? – спросил Кабра.

Палпатин повернулся к гангстеру-дагу:

– Много шуму. Хатты – Десилиджики и Бесадии – все время грызутся за власть.

Его слова были встречены одобрительным гомоном.

Слово взял Тим:

– Полагаю, однажды грызня Гардуллы с Джаббой Тиуре даст толчок возрождению Маластера. – Его глаза-стебельки изогнулись в сторону дагов. – Хотя я уверен, босс Кабра всецело поддерживает Гардуллу – за помощь, которую она оказала ему на Нар-Шаддаа.

Юный Дарнада ощетинился:

– Все, чего мы добились на Нар-Шаддаа, – это плод наших собственных усилий. Спросите кого угодно в «Черном солнце»…

Кабра не дал ему завершить пассаж:

– Мы навеки в долгу у хатта Гардуллы. Ее содействие было неоценимым.

Ким обвел дагов взглядом, после чего небрежно махнул рукой.

– Татуин слишком отдален и слишком погряз в беззаконии, чтобы влиять на события в Галактике. Активность Торговой Федерации – вот что должно занимать Республику. Посмотрите, что Федерация сотворила с нашей родиной – Набу.

Ким приковал всеобщее внимание. Он открыто критиковал короля Тапало и Арса Веруну и сохранил свое место в Сенате лишь в силу уступки, которую король сделал дворянским домам, выступавшим против него единым оппозиционным фронтом.

– Насколько я успел понять, Набу не против их присутствия, – вставил Ранульф Таркин.

– Кое-кто на Набу не против.

– Но трудно отрицать тот факт, что благодаря им ваша планета процветает, – возразил Тим.

– Процветает, да, – признал Ким. – Но отнюдь не так, как следовало бы. Если бы не обстряпанные Хего Дамаском сделки с Банковским кланом, Торговой Федерацией и, – он скользнул взглядом по Кабре, – «СтройМонтажом Внешнего кольца», Набу была бы так же богата, как Куат или Чандрила.

Даг смолчал, позволив Киму закончить тираду:

– Федерация продает нашу плазму по цене в десять, а то и двадцать раз выше той, какую за нее платит.

– Чудовище, которое породили мы сами, – пробормотал Таркин. – Федераты не получили бы такую власть за счет одних лишь операций во Внешнем кольце. Их поддержал дом Валорумов с моей родной Эриаду. Их поддержали Тагге и остальные.

– Так не пора ли объявить о недовольстве во весь голос? – спросил Ким, обведя взглядом стол. – Мууны просто алчны, но Торговая Федерация несет в себе угрозу для нас.