Дарт Плэгас

зала зазвучал его шуршащий голос, более подходящий заклинателю змей:

– Я протестую против обвинений верховного канцлера, – говорил он без гнева, но с заносчивостью богатея – стратегия, которой он научился у своего предшественника Нута Ганрея. – Что именно вы ждете от Торговой Федерации? Чтобы мы приняли потери, понесенные из-за пиратских налетов, как данность? Республика не хочет создавать военную силу, чтобы навести порядок во внешних секторах, и в то же время запрещает нам самим защищать грузы с помощью оборонительных орудий и солдат-дроидов.

– Этот спор сейчас неуместен, сенатор, – заявил Валорум, взметнув вверх свои изящные руки.

Но сотня голосов заглушила его.

– Если не сейчас, то когда, верховный канцлер? – раздался вкрадчивый голос магистрата Корпоративного союза Пассела Ардженте, гуманоида, чей череп был усеян рожками. – Сколько грузов должны потерять Торговая Федерация или Гильдия коммерции, чтобы этот вопрос подняли? Если Республика не может нас защитить, у нас не остается иного выхода, кроме как защищаться самостоятельно.

Лицо Валорума запылало.

– Во время каждого кризиса мы отправляли нерегулярные войска…

– И очень кстати, – встряла Лавина Дурада-Вашне Врен, делегат от недавно принятой в Республику системы Куларин. – Тейрианская армия в два счета разбила пиратов, которые досаждали нашим кораблям.

Концовка ее тирады потонула в сиплом хохоте сенаторов.

– Все, что сделал полковник Трамсиг на Куларине, – еще больше опозорился[42]! – проворчал из своей ложи сенатор-тви’лек Орн Фри Таа. – Добрый сенатор с Куларина всего лишь во власти его сомнительного шарма.

Вновь заговорил Ардженте:

– Является ли верховный канцлер сторонником того, чтобы каждая звездная система имела свои нерегулярные войска? Если так, почему не создать всегалактическую армию?

Глаза Палпатина заблестели от садистского удовольствия. Валорум получил то, что и заслуживал. Да, он проявил незаурядные дипломатические таланты во время Гиперпространственной войны Старка, но его избранию на высший пост Республики в большей степени способствовала его солидная родословная, включавшая трех верховных канцлеров, и сделки, которые он заключил с влиятельными семьями – такими, как Кальпаны и Таркины с Эриаду. Его преклонение перед Орденом джедаев было хорошо известным фактом; в чуть меньшей степени – его лицемерие, поскольку богатство его семьи зиждилось на выгодных договорах, которые его предки заключили с Торговой Федерацией. Его избрание, имевшее место семь лет назад, было одним из тех знамений, которые ждал Плэгас – возвращение Валорумов к власти, – и случилось как раз после того, как Плэгас и Сидиус совершили удивительный прорыв в изучении мидихлориан. Прорыв, который муун назвал «галактонным». Оба они подозревали, что, даже находясь во многих световых годах от них, джедаи тоже это почувствовали.

– Никакой армии у Республики не будет, – заявил Валорум, попавшись на удочку Ардженте. – Руусанские реформы должны остаться в силе. На создание армии нужны финансы. Новые налоги лягут бременем на окраинные системы и приведут к кривотолкам о выходе из Республики.

– Так пусть заплатят миры Ядра! – выкрикнул кто-то из ложи ниже того места, где сидел Палпатин.

– Ядру армия ни к чему! – возразил сенатор-куати. – Мы знаем, как жить в мире друг с другом!

– А почему джедаи не могут послужить нам военной силой? – пожелал знать сенатор с Орд- Мантелла.

Валорум повернулся к нему:

– Джедаи не армия, и их все равно слишком мало. Они вмешиваются в конфликты по нашей просьбе, но лишь когда сами считают нужным. Более того, за последние двенадцать лет Орден понес больше потерь, чем за все предыдущие полвека. Йинчорр вот-вот грозит превратиться в новый Галидраан[43].

Палпатин втайне испытал удовлетворение от упоминания Галидраана, поскольку события, случившиеся на этой планете, были наглядным свидетельством того, что темная сторона всецело поддерживает его и Плэгаса. Что еще важнее для самого Плэгаса, этот провинциальный конфликт оказал разрушительное воздействие на мастера-джедая Дуку, усилив его разлад с Высшим Советом в том, что касается использования джедаев как воинов.

– И вновь замкнутый круг, – громыхнул над залом голос Орна Фри Таа. – У Республики есть кредиты для того, чтобы нанять частные армии, но не для того, чтобы вырастить собственную. И верховный канцлер еще имеет дерзость обвинять нас в устаревшем образе мышления. Почему бы просто не отдать эти деньги внешним системам, и пусть они сами нанимают войска?

– Возможно, в словах сенатора от Рилота есть здравое зерно, – рассудил Валорум, когда овации стихли. – Скажу больше, возможно, пришло время обложить налогом зоны свободной торговли, чтобы выделить окраинам средства, которые им так необходимы.

Палпатин откинулся на мягкую спинку дивана в своей ложе, слушая гневные отповеди, доносившиеся с платформ фракции Внешнего кольца, а также тех, которые принадлежали Торговой Федерации, Гильдии коммерции, ТехноСоюзу и Корпоративному союзу. Как чудесно и предсказуемо Сенат деградировал за каких-то двадцать лет. Как и все прочие очередные и чрезвычайные сессии, эта обернется раздраем, и все до единого насущные вопросы так и останутся нерешенными.

Камеры выхватили угрюмое лицо Валорума, на котором читалось бессилие, и передали картинку на все экраны Совещательной палаты.

Скоро, очень скоро явится Палпатин и наведет здесь порядок.

* * *

Вне круглых стен Сената кризис, охвативший окраины Галактики, не слишком трогал миллиарды обитателей Корусканта. Те, кто проживал на нижних уровнях, как и прежде, боролись за существование; те, кто квартировал ближе к небу, как и прежде, выбрасывали баснословные деньги на дорогостоящую еду, изысканную одежду и билеты в оперу, которую Валорум вновь вернул в моду. Палпатин был исключением из правила. Нескончаемым потоком текли его встречи с коллегами по Сенату, во время которых он внимательно выслушивал все, что каждый из них имел сказать о событиях в Галактике, но не настолько внимательно, чтобы его заподозрили в чем-то ином, кроме стремления продвинуться по карьерной лестнице. Если что-то и отличало его от остальных, так это слишком серьезное отношение к своей работе, – а именно такое впечатление он производил на окружающих. До завершения второго канцлерского срока Валорума оставался всего год. В верхах медленно, но верно нарастала возня, и те, кто хорошо знал Палпатина, считали, что он вполне может включиться в борьбу за пост – если попросят. Его уклончивость в этом вопросе делала его еще более желанным на должности канцлера для тех, кто считал, что он способен привнести в политику нечто новое: искреннюю центристскую позицию. Другие, напротив, удивлялись, как ему – или кому-то еще – может прийти в голову бороться за высший пост в государстве, учитывая, какие беспрецедентные испытания сулит обладателю этой должности нынешнее нелегкое время.

Спустя несколько дней после окончания чрезвычайной сессии в Сенате Палпатин нарушил столь высоко ценимое им уединение, чтобы провести неофициальный прием в своих апартаментах в доме 500 по Республиканской улице – также известном, как «Республика-500». Его переезд в один из самых роскошных небоскребов столицы совпал с восшествием на трон Набу Арса Веруны, которое случилось почти двенадцать лет назад. Веруна едва ли смог бы добиться победы на выборах без заключения нового договора с Торговой Федерацией на транспортировку плазмы, хотя многие были уверены, что король и его приближенные выгадали от этой сделки больше, чем граждане Набу. В отличие от квартиры, которую Палпатин занимал по приезде в столицу, новые апартаменты состояли из десятка с лишним комнат и могли похвастать необычайной красоты видами на правительственный район. Переплюнуть новое обиталище сенатора от Набу могли лишь фешенебельные частные покои под самой крышей того же здания. Нейраново-бронзовая статуя Систроса, по-прежнему скрывавшая световой меч, созданный Сидиусом в