чей капюшон был накинут на лицо, спросил:
– Значит, ты зауважал джедаев?
– Зауважал бы, если бы лазутчики-йинчорри продемонстрировали хоть какую-то сноровку. Если бы их возглавлял я…
Сидиус застыл на месте:
– Ты бы выполнил задание? Зарубил всех рыцарей и падаванов, до смерти забил детей…
– Я уверен в этом, учитель.
– Ты один – против лучших мастеров Совета?
– Скрываясь в тени и нанося молниеносные удары, я убил бы многих.
«Плэгас был прав, – подумал Сидиус. – Его переполняет гордыня».
Так или иначе, тайная атака йинчорри провалилась. Несколько джедаев погибло, но Сидиус затевал все это не ради их смерти. Главное, что восторжествовал Валорум – с небольшой помощью Палпатина, разумеется, но в первую очередь благодаря собственным усилиям – он привлек сенаторов Яруа, Тиккеса, Фарра и других на свою сторону и установил эмбарго всей звездной системы. Однако его политические резервы себя исчерпали, и положение Валорума стало как никогда шатким. Даже малейший намек на скандал лишит его доверия Сената, каким он пользовался прежде.
– Ты – грозный противник, – молвил Сидиус, нарушив недолгое молчание, – но ты не армия. И я тренировал тебя столько лет не для того, чтобы принести в жертву. Я даровал тебе титул
Мол склонил голову, продемонстрировав венец остро заточенных рожек на красно-черной безволосой макушке.
– Учитель… Надеюсь, те, кому суждено это сделать, испытают восторг и удовлетворение.
– Будет видно, ученик. Сейчас у нас есть и другие заботы.
По указанию Сидиуса Мол проследовал за ним к голопроектору и передающей решетке – тем самым, которые были изъяты у гранов десятилетия назад, но впоследствии полностью переделаны и усовершенствованы.
– Выйди из поля зрения камеры, – велел Сидиус. – Какое-то время мы будем держать тебя в резерве.
– Но…
– Терпение. Ты еще сыграешь свою роль.
Сидиус уселся в кресло с высокой спинкой, словно на трон, и утопил кнопку на панели управления, встроенной в подлокотник. Его мысли хаотично метались в голове, то и дело возвращаясь к тому, что должно было произойти спустя мгновение. Чувствовал ли Плэгас всю грандиозность момента в тот день, когда он впервые открылся и сбросил маску, представ в своем истинном обличии? Воодушевляющее чувство триумфа вполне могла испортить своего рода ностальгия, ощущение потери чего-то личного, определяющего твою сущность. То, что прежде было тайной, навеки перестанет быть ей…
Вызов застал наместника Нута Ганрея за обедом – без тиары-«ушанки» и вычурного ожерелья из лазурного камня, в которых он походил на шута.
– Приветствую, наместник, – сказал Сидиус.
Мигательные перепонки на багровых глазах неймодианца охватил спазм, а его морщинистый рот задергался.
– Что? Что? Это закрытый канал. Как вы?..
– Не утруждайте себя попытками отследить источник передачи, – протянул Сидиус, когда клиновидные серые пальцы Ганрея забегали по клавиатуре голосистемы. – Вы будете ходить кругами и впустую потратите столь драгоценное время.
– Как посмели вы вторгнуться?..
– Недавно я прислал вам подарок. Краснопятнистого пилата.
Ганрей уставился на собеседника:
– Это были вы? Вы его послали?
– Полагаю, вам хватило ума проверить его на наличие следящих устройств.
Повернув голову, Ганрей посмотрел на что-то вне поля зрения камеры – вероятно, на саму птицу.
– Разумеется, я это сделал. Чего вы хотели добиться, прислав его? – Неймодианец говорил с акцентом: растягивал слова и заметно смягчал букву «т».
– Считайте это знаком моего восхищения той неоцененной доселе работой, которую вы проделали во благо Торговой Федерации. Директорат проявляет явную близорукость, не признавая ваш вклад в общее дело.
– Они… то есть я… Но почему вы прячете лицо под капюшоном?
– Так делают все в моем Ордене, наместник.
– Кто вы такой – пастырь?
– Разве я похож на святого?
Ганрей озлобился:
– Я требую, чтобы вы открыли лицо.
– Эту привилегию вам еще предстоит заслужить.
– Привилегию? Да кем вы себя возомнили?
– Вы уверены, что хотите знать?
– Я
Улыбка Сидиуса едва проступила из-под капюшона.
– Что ж, тем лучше. Я – владыка ситов.
«Ну вот. Я сказал это… Сказал».
– Владыка ситов? – повторил Ганрей.
Ответ пришел откуда-то изнутри Палпатина, из самого центра его естества:
– Я даю вам позволение называть меня Дартом Сидиусом.
– Я никогда не слышал о Дарте Сидиусе.
– Но теперь услышали, а значит, нашему партнерству положено начало.
Ганрей покачал головой:
– Мне не нужны партнеры.
Сидиус показал собеседнику небольшую часть лица:
– Не делайте вид, будто удовлетворены своим положением в Торговой Федерации. Не притворяйтесь, что лишены устремлений. Мы с вами отныне партнеры и будем вместе творить наше будущее.
Ганрей зашипел:
– Это какая-то шутка. Ситы вымерли тысячу лет назад.
– Республика и джедаи очень хотят, чтобы вы в это верили, – но мы никуда не исчезали. Столетиями мы совершали действия, которые считали правильными, и открывались лишь избранным. Таким, как вы.
Ганрей откинулся в кресле.
– Я не понимаю. Почему я?
– Мы с вами разделяем живой интерес к тому, в каком направлении движется Республика, и я посчитал, что пришло время нам действовать сообща.
– Я не желаю участвовать в ваших тайных махинациях.
– В самом деле? – удивился Сидиус. – Думаете, я бы выбрал вас из миллионов влиятельных существ, если бы не знал вас от и до? Мне хорошо известно, что ваша ненасытная натура – плод жестоких условий воспитания. Свое детство вы провели в беспощадном соперничестве с другими личинками за те крохи плесени, что оставляли вам взрослые. Мне ли не понять вас. Характер каждого из нас формируют наши детские желания, наша жажда любви и внимания, наша боязнь смерти. И, глядя на то, как далеко вы смогли пойти, я делаю вывод, что вы не имели себе равных – и не имеете до сих пор. Взять, к примеру, ваши годы
