– Вы тут ни при чем, – спокойно ответил Ник. – В моей голове много собственных дум. Я рад, что вы предлагаете помощь, но она вряд ли понадобится. Мы возьмемся за работу на следующее утро, – сказал он, взяв ее руку.
Она повернулась к нему лицом, и он нагнулся, чтобы поцеловать ее в лоб. Вдыхая пьянящий запах ее духов, он так остро чувствовал близость ее теплого тела, как будто бы она обнимала его, и от желания у него закружилась голова.
Когда она поднесла к нему свои слегка приоткрытые губы, Ник поднял ее на руки, целуя и так страстно желая ее, что, казалось, ничего в мире больше не существует, кроме этого желания.
Спокойно, но достаточно решительно Пари высвободилась из его объятий.
– Не надо торопиться.
И Ник почувствовал колкие нотки упрека в ее голосе, но продолжал улыбаться.
– Извините, – пробормотал он. Неистовое желание так сильно переполнило его, что он чуть не заплакал. – Обычно я не… Я действительно очень сожалею.
– О, Николас, – произнесла она.
И Ник заметил легкий кивок ее головы и нежное удивление в ее глазах и снова почувствовал прилив сил. «Мне двадцать восемь, а Пари – сорок девять лет», – подумал он. В тот момент в пылу захватившей его страсти он даже не подумал об этом, тогда это не имело ровно никакого значения, но ему было интересно знать, что так удивило ее: его юношеская порывистость или неопытность человека, впервые изменявшего супружеской верности.
«Какое это имеет значение», – тут же сказал он себе. В тот же момент его поразило другое: его готовность спокойно, без каких-либо укоров совести изменить Сибилле. Он абсолютно ничего не чувствовал. Это потрясло его настолько, что он стал еще больше заговариваться, и это сказало Пари гораздо больше, чем факт его супружества или неуклюжесть.
Сжав в своей ладони руку Пари, он промолвил:
– Я вел себя очень глупо, ты не заслуживаешь подобного обращения. Я хочу тебя любить, Пари, и я буду ждать, когда ты меня позовешь к себе. Но если бы ты только знала, как я хочу… как ты мне нужна… Наверное, я выгляжу в твоих глазах мальчишкой? – спросил он смущенно после паузы.
– Почему я должна принимать твои слова, как выпад незрелого юноши? – нежно возразила она. – У всех нас есть нужды и желания, и, однажды их удовлетворив, мы покорно ждем следующего раза.
Благодарная улыбка осветила его лицо, он высоко оценил ее тактичность.
– Я надеюсь на это. Ты мне позволишь еще приходить к тебе?
– Дорогой Николас, тебя всегда здесь рады видеть.
Он вздохнул с облегчением, потому что мог задержаться здесь еще на некоторое время и сегодня. Они будут вести беседу за обеденным столом и, возможно, проведут эту ночь вместе. Но Пари четко выразила свое желание, и он, конечно, подчинится ей. Она права, не надо торопить события. Однажды он уже сделал такую ошибку, которой можно было избежать: поспешил жениться на Сибилле, даже не попытавшись вернуть Валери. Он достаточно долго был наедине сам с собой и давно все обдумал. Он безумно жалел о том, что не смог немного подождать. Надо было…
Он постарался выбросить из головы эти мысли. Никогда раньше ему и в голову не приходило, что их брак с Сибиллой был с самого начала ошибочным. И у них были неплохие времена, когда ему казалось, что он любит свою жену. Ведь как бы там ни было, Пари не привлекала его год назад, когда он только начал работать у нее, просто тогда у них с Сибиллой все было хорошо. А может быть, тогда они были так заняты работой, что у них не оставалось времени, чтобы задумываться о том, близки или далеки они друг от друга?
– Николас, ты же говорил, что хочешь попасть домой пораньше?
– Вы правы, – он кисло улыбнулся и, нагнувшись, поцеловал ее в щеку. – Спасибо за помощь. Я позвоню и сообщу о состоянии дел с компьютером сразу после получения классификатора цен. Для этого нам понадобится несколько дней.
Покинув отделанную шелками и бархатом комнату, он поехал в Сент-Луис по побережью океана. Поездка заняла всего два часа. Вскоре день угас, уступив место ночи, и песчаные дюны, фруктовые сады и поля, засеянные легкими, как пух, артишоковыми саженцами, погрузились во тьму. Всю дорогу домой он думал только о компьютерах, об инвентарном списке и соединении магнитных записывающих устройств с телефонной системой. Размышлять обо всем этом было гораздо легче, чем вспоминать о Сибилле.
Войдя в дом, Ник застал Сибиллу и Тэда беседующими о чем-то в ярко освещенной кухне. Закрыв за собой дверь в гостиную и оказавшись в кромешной темноте, Ник услышал слова Сибиллы.
– Это говорит о том, что ничего не меняется. Шоу имело абсолютный успех – никто не осмелился отказаться от съемок. То ли у них кишка тонка, чтобы признать свою трусость, то ли они думают, что первыми открыли, что опрашиваемые – дураки, – как бы там ни было, мы получаем кипы писем.
– Наверное, не все письма с хвалебными отзывами? – вставил свое замечание Тэд.
– Какое это имеет значение! Письма говорят о том, что моя передача нашла своего зрителя. Пусть они посылают гневные письма, мы все равно им будем благодарны за это, потому что они смотрят телепередачу. Мы выбили почву из-под ног у других работающих в течение тех же тридцати минут каналов. Независимо от качества передаваемых ими передач, мы всегда их побеждаем. Хоть и хороша передача о кулинарии, но лучше «Кресла, которое хотят занять многие» нет ничего; с каждым месяцем она становится все интереснее.
– А ты что, и шоу о кулинарии подготовила?
– Да, кое-что об этнической кухне, просто чтобы показать, насколько универсальны наши передачи; а так ничего особенного.
– Много писем приходит и по поводу кулинарных рецептов, – сказал Ник, проходя в кухню. Он слегка прикоснулся щекой ко лбу Сибиллы, и она ответила ему небрежным похлопыванием по руке.
Вдруг, удивленно взметнув брови, Сибилла сказала:
– Боже Всевышний, – и, направившись следом за Ником к холодильнику, начала совершенно явно обнюхивать его жакет. – Тебе нравится запах этих духов? Слегка насыщенные, но шикарные. Полагаю, они стоят кучу денег. Работая с компьютерами, встретил случайную знакомую? Может, выпьем? Налей мне немного.
– Что тебе налить? – спокойно спросил Ник.
– Виски с содовой. Только содовой поменьше. Ты целый день провел с ней в постели или занимался бизнесом где-то на стороне?
Задвинув стул, Тэд сказал:
– Я пойду в гараж.
– Не уходи, – попросила Сибилла. – Если он водит шашни с вашими клиентками, ты должен об этом знать; в конце концов, он же твой партнер.
– Но он также и мой друг. И если он захочет посвятить меня в свои дела, то он мне сам расскажет.
Когда Тэд вышел, на кухне воцарилась мертвая тишина, которую нарушал лишь звон ледяных кубиков в наполняемых Ником стаканах.
– Ты больше о ком беспокоишься: о себе или о Тэде? – спросил он, протягивая Сибилле стакан с напитком.
– Какое это имеет значение? Ты все равно будешь, как всегда, делать то, что тебе хочется, – чуть презрительно ответила она.
– Что это значит?
– Это значит, что мы приехали в этот проклятый городишко, потому что ты так хотел; мы поселились в этой лачуге, потому что ты так хотел; мы жили рядом с этими паршивыми соседями, потому что ты так хотел. Ты знаешь, что я хочу перебраться в Нью-Йорк, и знал об этом с самого первого дня нашей совместной жизни, но ты никогда, никогда не думал о том, чтобы туда уехать. Ты хочешь остаться здесь, а остальное не имеет никакого значения.
Ник изумленно поглядел на нее.
– Ты ни разу не упоминала о Нью-Йорке с того дня, как начала работать на студии. Ты же говорила, что это очень подходящее для тебя место и что здесь ты можешь научиться многому, что позже тебе очень пригодится.
