В прежние времена в поддержку малочисленной охране Ватикана предлагали стражей от государства, но тогда живописную швейцарскую гвардию в ярких мундирах эпохи Возрождения считали достаточно надежной. Неважно, что в прошлом понтификов похищали, изгоняли из Рима, а в первые столетия христианской эры вообще одного за другим предавали мученической смерти. В мире сверхдержав Ватикан, крошечный город-государство размером с почтовую марку, выглядел анахронизмом, осколком папского государства и папской армии и всей той смеси светского и религиозного, которая когда-то так возмущала Данте. Внутри стен отношение к безопасности по-прежнему оставалось несерьезным.
— Фатализм, — заметил Трэгер, выслушав Родригеса.
— Судьба, — ответил Карлос.
— А разве святой Петр не был при мече?
— Ему приказали убрать меч.
Родригес испытывал к Трэгеру смешанные чувства. С одной стороны, у него сохранились благоприятные воспоминания о том, как умело агент ЦРУ провел расследование обстоятельств покушения на Иоанна Павла II. Из всех отчетов, представленных в Ватикан различными спецслужбами, американский был самым обстоятельным. И в нем содержалось неприкрытое обвинение. Пусть нажал на спусковой крючок турок, впоследствии упорно утверждавший, что действовал в одиночку; Трэгер установил, что за веревочки дергали Советы. И главным кукловодом был Чековский, тогда работавший в Москве, сейчас ставший российским послом в Италии. Неудивительно, что этот человек так упорно добивался передачи отчетов.
— Прегрешения Советского Союза не должны ложиться пятном на новую Россию, — елейно заявил Чековский, в очередной раз пытаясь получить отчет из архивов.
Об этом сказал Родригесу покойный Брендан Кроу.
Поразительно, но Кроу, по сообщениям Донны Куандо, был связан с братством Пия IX. Пост Донны в доме Святой Марфы служил отличным информационным каналом, к тому же позволявшим Родригесу экономить свои и без того скудные средства. Братство постоянно нападало на Ватикан, но только на словах, а не камнями и палками. Так или иначе, то обстоятельство, что Кроу, правую руку кардинала Магуайра, видели с Катеной и тучным Харрисом на парапете замка Святого Ангела, давало почву для размышлений.
Эти размышления получили новую подпитку, когда Кроу внезапно уехал в Соединенные Штаты, где был убит на территории комплекса «Эмпедокл». Это событие вынудило Трэгера податься в бега. Его тайно переправили из страны на самолете, который доставил в Рим Хизер Адамс. Задача Хизер заключалась в том, чтобы вернуть подложный документ, вызвавший такой переполох в мире, порядок в котором теперь, похоже, определялся противостоянием воинствующего ислама и немощного христианства. Возможно, врата ада никогда не восторжествуют над католической церковью, но нет никаких гарантий, что покоренная Европа не превратится в халифат, раскинувшийся от Ла-Манша до Кавказа. Островок Ватикан уцелел в волнах разлившегося светского моря, но что будет, если его окружит ислам?
Родригес передал кардиналу Пьячере рассказ Трэгера о поразительных странствиях третьей тайны Фатимы, но пока лишь на словах. Подумать только, Кроу улетел в Америку с документом, там его убил застигнутый врасплох грабитель, которому пришлось бежать с места преступления без папки; затем Хизер отнесла документ домой и приютила Трэгера, объявленного в розыск, тот забрал документ и положил его в сейф на работе, в ошибочной уверенности, что там письмо будет в безопасности. За эту ошибку секретарше Трэгера пришлось дорого заплатить. И все это привело к тому, что Трэгер ввязался в переговоры с психом, завладевшим письмом, предлагая обменять свой отчет о покушении на Иоанна Павла II на третью тайну Фатимы.
— Разумеется, — сказал кардинал Пьячере, когда Родригес попросил у него санкцию на обмен. — Я очень рассчитываю на эту папку.
Проблема заключалась в том, что Родригес чувствовал себя низведенным до роли наблюдателя. Главными действующими лицами будут Трэгер и сумасшедший русский.
Но Родригес намеревался подойти к роли зрителя серьезно.
Сейчас он вместе с Донной Куандо стоял на крыше Ватиканской библиотеки. На площади внизу разъяренные демонстранты расставляли палатки и самодельные укрытия. Между двумя фонтанами, куда мочились дети, растянули транспарант с непонятной надписью. Над кострами, на которых готовили еду, поднимались струйки дыма. Родригес проверил, как с этого места просматривается Североамериканский колледж. Само здание было видно довольно хорошо, однако крыша скрывалась.
Донна Куандо предложила альтернативу — квартиру отца Ладислава в доме на склоне холма Яникул.
— Он там живет?
— И весьма неплохо, — заметила Донна.
Странный выбор жилья для помощника государственного секретаря, хотя бы уже потому, что оно находилось за пределами Ватикана.
— В ватиканском справочнике его адреса нет, — сказал Родригес. — Как ты о нем узнала?
— Реми Пувуар как-то сказал.
— Ладислав разрешит нам воспользоваться его квартирой?
— Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
Родригес был потрясен. Неужели он включил в свою сеть новую Мату Хари? Однако Донна имела в виду не половое влечение.
— Пообещаю ему оставить без внимания тот факт, что он дает утечки прессе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
I
Он прочитал Марка Аврелия
Принимая назначение в Рим, Нил Адмирари никак не думал, что отправляется на фронт. Подобно многим представителям своего поколения, всю трудовую жизнь он строил из расчета, что когда-нибудь придется выходить на покой. И дело вовсе не в том, что он больше не чувствовал в себе сил; просто работа для него всегда была лишь средством достижения будущего, красочно расписанного страховыми компаниями: седеющая парочка нежится на солнце на собственной вилле во Флориде, пожиная плоды мудрых инвестиций. Когда-то Лулу ван Акерен делила с Нилом яхту, на которой он мысленно рассекал воды Мексиканского залива. Увы, с этими мечтами пришлось расстаться. А тем временем нашлись светлые стороны и в идее прозябать в Риме, пока весь остальной мир полыхает пожаром. Нил вспоминал кафе и рестораны, вспоминал солнце, вспоминал женщин и многообещающий гомон, казалось наполнявший Вечный город. Где, как не здесь, встречать закат своей карьеры, если не жизни?
Сначала жизнь хоть как-то походила на то, что рисовало его воображение. Несколько раз в неделю Нил отправлялся из офиса, расположенного на набережной Тибра напротив Дворца правосудия, в пресс- центр, где узнавал последние новости, сплетничал о новых коллегах и встречался с Донной Куандо. Она оказалась неоценимым источником информации для статьи, написанной по поводу убийств в Ватикане. Материал перед выходом в печать перекроили до неузнаваемости. В прошлом это глубоко задело бы профессиональное самолюбие Нила, однако он давно пребывал в философском настроении. У нынешнего поколения журналистов почти не осталось правдивости и жажды истины. Нил считал себя динозавром, осколком минувшей, лучшей эпохи. Он прочитал Марка Аврелия и отправился к Капитолию, чтобы взглянуть на конную статую древнего императора-стоика, язычника в самом сердце христианского города. Пробежав взглядом усеченную версию своей статьи, Нил швырнул журнал в урну.
Однако последующие события разбудили любопытство редакторов. Во имя всего святого, что
