Его пригласили в дом и предложили большую пиалу воды. Осушив ее залпом, Крис тотчас же попросил еще. В углу старуха с татуировкой на лице кормила ребенка. Она одарила Криса беззубой улыбкой. Здесь же на полу лежали скатанные постели всех членов семьи и сено для животных. Крис уселся рядом с парафиновым обогревателем, впитывая блаженное тепло. Дети, игравшие на улице, пришли в дом и стали показывать ему свои рисунки, сделанные на клочках бумаги. На рисунках было изображено небо, заполненное самолетами, и объятые пламенем танки.
Вошла женщина с горячим караваем только что выпеченного домашнего хлеба и угостила Криса. Тот был тронут. Судя по всему, этим караваем должна была питаться вся семья. Проглотив один кусок, Крис тотчас же ощутил, что сыт по горло. Должно быть, желудок у него сжался до размеров наперстка. Парень принес горячего сладкого чая; на взгляд Криса, это был самый вкусный напиток, какой ему только доводилось пробовать.
Крис попробовал объяснить, что ему нужен полицейский. Парень, похоже, все понял и сказал, что отведет его к полицейскому. Крис снял с себя куртку и подсумки и отсоединил от винтовки подствольный гранатомет, чтобы своим видом не пугать случайных встречных. Все это он завернул в куртку и положил в полиэтиленовый пакет изпод удобрений, который ему дал парень. Размахивая руками на прощание и улыбаясь, они двинулись в путь. Парень нес пакет, Крис ковылял следом на изуродованных ногах. Ребятишки провожали их до тех пор, пока домик не скрылся из вида.
Так они шли гдето с час, затем рядом с ними остановился джип, и водитель предложил подвезти их до города. Крис и парень уселись сзади, парень обменялся с водителем парой фраз, но большую часть пути они проехали молча. Время от времени Крис ловил взгляды, которые водитель украдкой бросал на него в зеркало заднего обозрения.
Как только машина въехала в город, водитель остановился перед одним домом и окликнул когото внутри. Из дома вышел араб лет сорока, одетый с ног до головы во все черное. Они с водителем долго говорили о чемто, и наконец водитель сказал приятелю Криса вылезать из машины. Парень неохотно подчинился, и Крис, прощаясь с ним, отметил, что тот чемто встревожен.
Они поехали дальше, и водитель, который, как выяснилось, владел английским значительно лучше, чем показал вначале, начал распространяться о войне. Очень быстро он пришел в сильное возбуждение.
– Вас не должно здесь быть, – повторял он. – Это не ваша война.
Общий смысл его слов был: «Уматывай обратно в Ирак, белый парень».
Крис показал ему карточку, на которой поарабски было написано, что тот, кто проводит предъявителя карточки в посольство Великобритании или на базу союзных сил, получит вознаграждение в размере пять тысяч фунтов стерлингов. Не отрываясь от дороги, араб взглянул на карточку и сунул ее в карман рубашки. Крис попытался ему объяснить, что сама по себе карточка не имеет смысла; она должна сопровождать живого человека. Подкрепляя свои слова, он бросил на водителя грозный взгляд.
Машина остановилась перед гаражом. Оттуда вышел еще один араб, судя по всему, знакомый с водителем, обошел джип, посмотрел на Криса, развернулся и убежал обратно в гараж. У Криса возникли опасения, что он застрял здесь надолго, и он начал доставать из пакета оружие. Водитель, увидев это, попытался было схватить его за руку, на что Крис сообщил ему хорошие новости ударом локтем в челюсть. Крис выскочил из машины, а араб растянулся на сиденье, вывалившись из двери. Пнув ногой дверь так, чтобы она защемила водителю шею, Крис пустился в бега – точнее, быстро заковылял прочь.
Завернув за угол, он увидел человека в форме, вооруженного «АК47», который стоял на посту перед зданием.
– Полиция? – крикнул Крис.
– Да.
– Британский летчик!
Полицейский торопливо проводил его в здание, оказавшееся полицейским участком. Внутри находились другие полицейские в кожаных куртках и темных очках. Все они встретили Криса зловещими взглядами.
Через несколько минут в участок вошел водитель джипа, зажимающий распухшую шею и поносящий последними словами англичан. Выхватив у него из кармана карточку, Крис протянул ее полицейским. Те, прочитав ее, расхохотались. У Криса начинало крепнуть подозрение, что он серьезно влип. Он уже стал подумывать о том, чтобы оружием проложить себе дорогу на улицу, но тут один из полицейских подошел к водителю и отвесил ему хороший подзатыльник. Остальные вскочили с места и выволокли беднягу из здания.
– Глупый козел, – усмехнулся Крис, – он только что лишил себя пяти «кусков».
Криса обыскали, затем отвели в кабинет начальника. Тот не знал ни слова поанглийски – как и все его подчиненные, – но ему в конце концов удалось объяснить Крису, что тот должен написать на бумаге свое имя и другие подробности. Крис правильно назвал имя и фамилию, но указал, что он санитар из поисковоспасательной группы.
Начальник снял трубку и зачитал комуто по буквам все то, что написал Крис. Затем он сделал еще один звонок, судя по количеству набранных цифр, внутренний. Появился полицейский с халатом и платком на голову. Крису приказали надеть все это на себя, а затем двое полицейских проводили его к машине. У Криса не вызывало сомнений, что его взяли пленником; он понятия не имел, куда его сейчас отвезут. Возможно, обратно к границе.
Машина ехала около часа по шоссе через пустыню, затем остановилась рядом с парой «Мерседесов», стоящих на обочине. Рядом с черными лимузинами стояли шестеро крепышей, все в темных очках. Один из них держал в руке пистолет Макарова.
Крису завязали глаза и поставили на колени на асфальт. Ему наклонили голову вперед, и он решил: «Ну вот, сейчас меня прикончат». Он был страшно зол на себя за то, что попался в ловушку.
Крис простоял так несколько секунд. Затем его рывком подняли на ноги и запихнули назад в одну из машин. Должно быть, крепыши просто решили немного повеселиться. Они ехали еще часа два, затем Крис увидел большой дорожный указатель со стрелкой, под которой было написано слово «Багдад».
Один из крепышей в темных очках сказал:
– Да, мы едем в Багдад. Ты военнопленный. Мы иракцы.
Клонящееся к закату солнце было прямо впереди. У Криса к этому времени в голове все так перепуталось, что он не мог сообразить, с какой стороны заходит солнце – на востоке или на западе. Затем он вспомнил свое детство в Тайне, то, как он по утрам наблюдал на восходом солнца, которое поднималось над морем. «Если солнце восходит на востоке, – рассудил Крис, – значит, мы сейчас едем на запад».
Он укрепился в этой мысли, когда стали все чаще и чаще попадаться дорожные указатели с названием «Дамаск». В пригород сирийской столицы они въехали, когда уже совсем стемнело. Крепыши выбросили сигареты и стали поправлять галстуки. «Мерседесы» подъехали еще к одной машине. Оттуда вышел мужчина. Он подсел в ту машину, где сидел Крис, рядом с водителем. Средних лет, одетый с иголочки, мужчина безукоризненно говорил поанглийски.
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Да, благодарю вас, все хорошо.
– Отлично. Не беспокойтесь, теперь осталось уже совсем недолго.
Крису было очевидно, что двое крепышей, сидевших в машине, только что чуть не наложили в штаны от страха перед этим человеком. Когда машина остановилась, они поспешно выскочили из машины, открывая перед ним дверь. Крис тоже попытался выйти, но упал на колени. Ноги больше его не слушались. Мужчина щелкнул пальцами, и Криса занесли в здание на руках.
Его проводили в просторный кабинет, хозяин которого был в темносинем пиджаке, полосатой рубашке и галстуке. Мужчина поздоровался с ним за руку и чтото сказал.
– Добро пожаловать, – перевел переводчик.
В этом кабинете все было по высшему разряду: отделанная тиком мебель из «Херродса», на стене «АК47» с золотыми табличками и все такое. Крис рассудил, что его привели в центральное управление тайной полиции.
Большой начальник через переводчика спросил у Криса, не хочет ли тот принять ванну. Крис кивнул, и его провели в соседнее помещение, которое оказалось спальней, объединенной с ванной комнатой и
