– У него имеется аппарат, способный подняться на орбиту? – требовательно спросил Тагор. Его раздражение начало трансформироваться в интерес.
– Да, – ответил Палладис.
– Мы можем покинуть планету, – сказал Субха, впечатывая кулак в собственную ладонь.
– И даже лучше, – заметил Асубха. – Если нам удастся добраться до одной из орбитальных платформ, мы сможем попасть на борт корабля, способного совершать варп-переходы.
– Так мы договорились? – спросил Атхарва, бросая косой взгляд на Палладиса Новандио. – Мы держим курс на Исстван?
– Исстван, – подтвердил Тагор.
– Легион, – хором согласились Асубха и его брат.
– Исстван, Исстван, – присоединился Севериан. – Я разыщу нам дорогу к вилле военного каменщика.
Атхарва кивнул, и Лунный Волк ускользнул во тьму, которая окутывала заднюю часть Храма.
– Куда вы направитесь, покинув планету? – спросил Палладис Новандио, который не мог скрыть своего разочарования. – Вы не думали о том, чтобы остаться здесь? Где ещё пребывать Ангелам Смерти, как не в храме, который посвящён её имени?
Тагор бросился на него и вздёрнул в воздух.
– Я должен немедля убить тебя за то, чему ты позволил здесь укорениться, – прорычал Пожиратель Миров. – Назови сарай храмом, и люди отыщут внутри богов.
– Тагор, о чём ты говоришь? – спросил Атхарва.
Тагор держал Палладиса Новандио на расстоянии вытянутой руки, словно тот был носителем какой- то смертельной инфекции.
– Этот человек – пропагандист ложных богов. Это не место поминовения, это – капище, где Императора выставляют каким-то божественным существом. Всё это, это всё ложь от начала и до конца, а он её главный пророк. Я убью его, и тронемся в путь.
– Нет! – выкрикнул Палладис. – Уверяю вас, мы вовсе не этим здесь занимаемся!
– Лжец, – взревел Пожиратель Миров, отводя назад кулак.
Прежде чем Тагор успел дать волю своей убийственной мощи, двери в Храм широко распахнулись, и зарево сотен ламп и колеблющихся факелов, горевших снаружи, очертило две чудовищные фигуры. Вместе с ними внутрь хлынул страх, принесённый порывом смешанного с пеплом ветра, и Атхарва внезапно почуял за стенами Храма хищные разумы охотников.
Он узнал Гхоту, знакомого ему по битве под стенами приёмной Антиоха. Второй же воин имел такие немыслимые размеры, что у Атхарвы перехватило дыхание.
Он был ещё громаднее, чем даже чудовищный по своим габаритам Гхота, превосходя Тагора ростом, а покойного Гифьюа – размахом плеч. На нём был комплект шлифованных доспехов цвета бронзы и полночного мрака. Они были выполнены в форме брони, в которую одевались в войске давным-давно погибших воинов, и он носил их так, словно они были его второй кожей. На его боку висела устаревшая модель болтера, а поперёк спины крепились ножны, в которых содержался меч с огромным клинком.
– Я Громовой Повелитель, – произнёс Бабу Дхакал. – И у вас есть то, в чём я нуждаюсь.
XXII
Живая История / Храм Крови / Достойный Враг
Перед ним стоял воин, которого не могло существовать. Такие, как он, уже давно уснули навеки, сражённые все до единого в последней битве Объединительных Войн. Они полегли в полном составе, чтобы одержать последнюю и величайшую победу для Императора, и этот факт демонстрировал всю меру их героического самопожертвования. И тем не менее, вот он, стоит перед ними, огромный и величественный, ужасный и отвратительный, с серой, отмершей кожей лица, кроваво-красными глазами и аурой, пылающей так ярко, что на неё невозможно было смотреть. Сам его облик был настолько внушительным, что требовал от окружающих всего их внимания и всех их запасов страха.
– Ты Бабу Дхакал? – спросил Атхарва, хотя вопрос и был излишним.
– Естественно, – ответил Громовой Повелитель.
Все до единого мужчины, женщины и дети отхлынули в заднюю часть Храма и сгрудились под сенью безликой статуи, словно Бабу Дхакал и Гхота проецировали перед собой какую-то разновидность силового поля. Атхарва заметил Кая и светловолосую женщину в завязанной на виске бандане. Он незамедлительно понял, кем она была, и ему захотелось улыбнуться, потому что фортуна послала ему астропата и навигатора. Воистину, мироздание мало-помалу раскрывало перед ним вселенскую тайну своей собственной сущности.
Стоящий рядом с ним Тагор исходил злостью. Атхарва чувствовал его стремительно нарастающий гнев, который грозил выплеснуться в любую секунду. Субха и Асубха следовали примеру своего сержанта, хотя их боевой пыл категорически не дотягивал до взрывоопасного уровня Тагора. Атхарва не ощущал присутствия Севериана и надеялся, что Волк успел ускользнуть из Храма.
– Ты убил воина из Легионов Астартес, – гортанно пролаял Тагор, обращаясь к Гхоте. – За это я заберу твоё сердце.
Гхота широко ухмыльнулся, скаля зубы:
– Я уже побил тебя один раз, молокосос. Могу повторить это снова.
Бабу Дхакал поднял руку, упреждая новый приступ гнева Тагора.
– Я пришёл сюда не для того, чтобы с вами сражаться, Астартес, – сказал он. – Я пришёл кое-что вам предложить. Не соблаговолите ли выслушать?
Неожиданные слова воина застали Атхарву врасплох. Он не учуял в Бабу Дхакале никакого желания договариваться, но с другой стороны, он практически не мог обратить на него своё псионическое восприятие без опасений его перегрузить.
– Чего ты хочешь? – спросил он, не выдавая голосом охватившего его беспокойства.
– За стенами этого здания находятся люди, которые желают вас убить, – сообщил Бабу Дхакал.
– Я это знаю, – ответил Атхарва, и Бабу Дхакал зашёлся смехом, который его разрушенная гортань превращала во влажное, животное клокотание.
– Ты знаешь, потому что в настоящий момент я позволяю тебе это знать, – сказал воин.
– Их я тоже убью, как только сломаю твой хребет о своё колено, – пообещал Тагор.
– Там как минимум сотня человек, кустодий, убийца из Клана и носитель настолько убийственной штуки, что встречи с ней не вынести ни одному из присутствующих здесь воинов.
– Оружия? – спросил Субха.
– Нет. Правды.
– Кто ты такой? – потребовал от воина Атхарва. – Я знаю, что твоё имя заведомо бессмысленно. Бабу – это всего-навсего 'отец' на древнем языке Бхарата[82]. А Дхакал? Это просто район в этой части гор. Так кто ты такой?
– За эти годы я сменил много имён, – ответил Бабу Дхакал, – но ты же не это имеешь ввиду, да? Нет, ты ведь хочешь узнать моё истинное имя – то, под которым я ходил в битвы при завоевании этой планеты?
– Да, – подтвердил Атхарва.
– Что ж, поскольку я пришёл сюда ради сделки, я предоставлю его тебе в знак моих честных намерений. Я уже не помню своего смертного имени, но когда моя плоть переродилась в эту новую форму, меня нарекли Ариком Таранисом[83].
Это имя само по себе имело вес, его историческая значимость заставляла примолкнуть. Пожиратели
