напуган, ему везде мерещилось сверхъестественное. А что он должен был думать? Мама нагрянула на дачу внезапно, без звонка. Ссора случилась спонтанно. ОТЕЦ НЕ МОГ ЗАРАНЕЕ ЗНАТЬ, ЧТО ЕМУ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ. И вдруг, спустя полтора часа после несчастья, когда дядя Олег ломает голову, как замести следы, появляетесь вы. Входите в дом, выходите, стоите на крыльце, звоните папе на мобильный номер, оглядываетесь, прислушиваетесь. Явно встревожены. Что у вас на уме? Непонятно. А меньше чем через сутки вы вдруг находите дядю Олега, якобы желая просто пообщаться. Этого мало! Вы показываете ему тот самый молитвенник, из-за которого он год назад поссорился с папой окончательно… Разве все это могло быть случайностью?! Дядя Олег решил, что вы взяли его за горло и ждете, когда он не выдержит и сам себя выдаст! Каким образом вам это удалось? Он был готов поверить в любое сверхъестественное объяснение. Не зря мой отец столько лет его просвещал…
… О некоем молитвеннике и роковой ссоре между мужчинами, которых в свое время не смог сделать врагами даже роман Олега со Светланой, вдова услышала впервые. Зато, когда бывший любовник рассказал ей, кем оказалась таинственная незнакомка, Светлана обнаружила удивительную осведомленность. После развода она внимательно следила за экс-супругом. Больше всего ее волновали, разумеется, материальные вопросы, а именно: как он избавляется от своих знаменитых коллекций, что за сколько продает. По Москве давно шли слухи о женщине, с помощью которой Лыгин за бесценок спускал свои сокровища. Светлана немедленно решила, что эта авантюристка использует сексуальное влияние на Лыгина, чтобы с выгодой для себя сбывать вещи, не встречая с его стороны сопротивления.
— Мама знала ваше имя, ваш адрес, за кем вы прежде были замужем. Все, что удалось разнюхать через знакомых. Она сказала дяде Олегу: «Пусть эта тварь и заплатит за все! Раз оказалась в плохое время в плохом месте, значит, это судьба!» Но вся их идея висела на волоске. В горле отца по-прежнему оставался нож мамы, а ведь тело могли найти в любой момент. И тогда мама продумала последний ход. Для этого ей потребовалась я. Она приехала ко мне. Заявила: «Пришло время доказать, что ты ценишь все, чем я пожертвовала для тебя. Не жалей отца, ему это никогда не было нужно. Пожалей меня! Ты должна поехать на дачу и поменять ножи. Найди упавший нож в траве, помести его в рану, а мой спрячь и привези мне. Сделай это, и я не попаду в тюрьму. За все ответит наглая тварь, любовница твоего отца, пустившая по ветру все твое наследство!»
…Лизе казалось, что мать бредит. Постепенно стало ясно, что Светлана говорит об Александре, от которой только что вернулась девушка. Лиза призналась матери в этом визите, сообщила, что забрала с дачи телефон отца, испачканные кровью страницы и перья… Мать надавала ей пощечин. Сообщники старались замести следы, оставляли фальшивые улики, а девушка шла за ними по пятам и рушила их планы. Светлана пригрозила Лизе, что в случае, если та откажется ей помогать, больше не будет считать ее дочерью. Девушка, раздавленная смертью отца, на все согласилась. Она снова пустилась в путь и поменяла ножи. Светлана тем временем отправилась к Александре. Разумеется, ее визит имел не тот смысл, который демонстрировала женщина. Светлана вовсе не искала дочь, чье местонахождение было ей прекрасно известно. Она создавала себе алиби. Рано утром, едва открылись магазины, женщина купила нож, похожий на ее прежний, а после сделала все возможное, чтобы Александра его заметила и запомнила. Теперь, если бы в результате экспертизы возникло подозрение, что нож в ране был подменен, художница могла бы подтвердить, что, когда на даче обнаружили тело, «собственный» нож Светланы находился у законной хозяйки. Лиза точно в условленное время позвонила матери и сообщила «новость», что нашла на даче труп отца.
— И дальше комедия пошла как по маслу. Мы втроем разыгрывали ее для вас, а вы ни о чем не догадывались… Жалели меня… А я молчала, хотя видела, как вас с головой втягивают в омут. Если бы вы слышали, что мама говорила следователю! Речь шла только о вас! «Проверьте, где эта негодяйка была, что делала… За копейки спустила все коллекции мужа, а тот ничего и не знал… В ее интересах было, чтобы он умер поскорее!» Даже дядя Олег считал, что она переигрывает. На другой день он приехал в Сокольники, мама заговорила про то, как надежней утопить вас, и он ее остановил. Сказал: «Не заражай меня своей чумой!» Велел, чтобы она следила за мной, потому что я с расстройства могу ляпнуть что-нибудь… Решил, что на похороны мне лучше не ходить. Тогда же мама начала давать мне таблетки… Я их принимала. Спать было приятнее, чем думать и вспоминать. Вы говорите, нужно было отказываться от лекарства… Но мне в те дни хотелось уснуть навсегда. Я уже поняла, что мира между мной и мамой не будет. Иногда я ловила на себе ее взгляд… И тогда понимала, кто станет следующей жертвой Бафомета.
О Бафомете, семейной легенде и родовом проклятии, Александра немало услышала в ту исповедальную ночь. Подвеска, которую Лыгин, не снимая, носил на шее, наконец перекочевала к его единственной наследнице. Александра отдала ее Лизе, наказав бережно хранить и не продавать за бесценок.
— Сдается мне, она все-таки настоящая, — сказала женщина.
— Конечно, настоящая! — улыбнулась Лиза. Улыбка удивительно шла к ее бледному заплаканному лицу. — Ее несколько раз воровали, она терялась, но всегда возвращалась в семью. Она вернулась даже из хранилищ Ватикана. Отец еще до моего рождения купил у подпольного торговца две краденки — подвеску и средневековый трактат об алхимии. Обе вещи из Ватикана, из архивов инквизиции. И что вы думаете, подвеска оказалась наша, родовая! Прежде у отца были только рисунки и описания, копии из архивов барона Варнбюлера. Представьте, сколько случайностей должно было переплестись, чтобы подвеска из Рима попала в Москву, и не к кому-нибудь, а к законному владельцу!
— А как назывался трактат? — с замиранием сердца спросила женщина.
— Не помню точно. Что-то про ворона. Оттуда папа и вычитал про птичьи жертвоприношения.
— Он действительно, из Ватикана? Из архивов инквизиции?
— Папа так говорил. А он никогда не врал, — с гордостью заявила девушка. — Но трактат меня мало интересовал, а вот о нашем демоне я слушать любила… Мне так нравилось, что у нас есть свой демон! Собаку родители не заводили, кошку тоже, с птицами сами понимаете, что было… Так хоть какая-то замена!
Легенду о двуликом божестве, охраняющем род Моле — Варнбюлеров из поколения в поколение, девушка помнила наизусть, как дети помнят любимые сказки. Она рассказывала Александре, не сводя блестящих глаз с подвески, покоящейся на ее узкой, подрагивающей ладони:
— Демон-хранитель может даровать долголетие, ясновидение, предупреждать об опасности, но, призванный в мир людей особым образом, начинает убивать. И всегда берет двоих, мужчину и женщину. Одно его лицо — это прошлое, которого уже нет. Другое — будущее, которого еще нет. Но есть и третий, сокровенный лик, взгляд которого вечно устремлен в настоящее. Ни один смертный человек не осознает смысла того, что происходит с ним в настоящий момент. Что такое настоящее? Как только ты подумаешь о нем, оно уже стало прошлым. Когда ты еще не думаешь о нем — это темное будущее. Все невидимо, неуловимо, все вечно.
Лиза произносила слова, которые Александра уже слышала некогда от Лыгина, но теперь они звучали иначе. Если в голосе отца отчетливо слышалась ирония, то в голосе дочери звенела надежда.
— И я верю, — говорила девушка, — верю, что он не исчез навсегда. Мы все-таки сможем когда- нибудь поговорить. У меня осталось о нем так мало воспоминаний… Но они значат больше, чем вся моя жизнь. И я верю — ничто не кончено. И когда я умру, после меня тоже останется след, по которому пройдет кто-то другой…
— Непременно, — тихо откликнулась женщина, также глядя на подвеску. Впервые за последние дни ее покинуло мучительное ощущение, что реальность рассыпается, как замок, построенный из песка. — Что-то всегда остается.
…Александра не заметила, когда уснула. Разбудил ее голос соседки, спускавшейся с верхней полки:
— Через час Москва, так что если хотите умыться…
Вернувшись в купе, женщина позвонила врачу, наблюдающему Олега. Его телефон она попросила перед поездкой в Питер. В тот день пациент пришел в себя, но посетительницу к нему не пустили, пообещав разрешить встречу через пару дней.
— Я как раз на обходе, — сказал молодой врач. — Он в сознании. Можете приехать, в общие часы посещений. С четырех до шести.
И ровно в четыре Александра вошла в палату, куда Олега перевели после того, как ему стало лучше.
