Карина спросила что-то еще, но Катя не ответила. Вчерашний вечер вспомнился ей во всех подробностях, и она, внутренне содрогаясь, поняла, что Лариса не менее получаса просидела за ее ноутбуком в полном одиночестве. Кате как раз позвонила мама, обеспокоенная ее долгим молчанием, и девушка рассказывала ей последние новости своей жизни, исключая главную, а именно расставание с Сергеем. Для этого она вышла в комнату, оставив Ларису на кухне обдумывать полученные указания.
– Да зачем ей? – прошептала Катя, все еще видя перед собой стриженый мальчишеский затылок Ларисы, уткнувшейся в ее ноутбук. – Нет, это не она! Она бы мне сказала, если бы стерла серию!
– Если стерла случайно! – делая значительное ударение на слове «случайно», поправила подруга. – А если нарочно?!
– Ты думаешь?! – воскликнула Катя, начисто забыв о своем решении не советоваться больше с Кариной. – Считаешь, она решила меня подставить?!
– И очень просто! – кивнула та с видом превосходства, рассматривая маникюр. – Не догадалась еще, что она на твое место метит? Или не поняла, что лишняя штатная единица пришла? Значит, кого-то подсиживают!
Эту практику – создавать среди сценаристов нездоровую конкуренцию – завели не вчера, но у Кати никогда не было повода волноваться из-за возможного увольнения. Она не участвовала во взаимных подсиживаниях, у нее не было явных врагов, и девушка не вздрагивала, если штат сценарной группы внезапно увеличивался и начинал трещать по швам вплоть до следующего увольнения.
– Не может быть, я сама у нее спрошу! – Катя выбралась из-за стола и пошла к двери. – Тут недоразумение!
– Ага, ага! – не отрывая взгляда от своих безупречных ногтей, усмехнулась Карина. – Она тебе расскажет… ты как ребенок!
Не отвечая, Катя вышла и направилась в курилку, где, как она предполагала, должна была находиться Лариса. Она так торопилась, что не заметила появившуюся из-за поворота Светлану. Толкнув ее плечом, девушка нервно извинилась и собиралась было идти дальше, но редакторша ее остановила:
– Нашла серию?
– Нет еще, – вынужденно улыбаясь, ответила Катя. – Но я…
– Слушай, Катерина, – неожиданно доверительно заговорила начальница, приближая лицо и обдавая Катю кислым дыханием заядлой курильщицы. – А я ведь в самом деле вынуждена буду тебя уволить! На войне как на войне!
– Светлана Викторовна, – с решимостью отчаяния начала девушка, – кто-то стер мою серию! Я догадываюсь кто…
– Катерина! – прервала ее редакторша. В ее голосе звучали одновременно презрение и жалость. – Мне неинтересны ваши внутренние разборки. Плохо, если стерли, но меня это не касается. Ваша сценарная группа потому и стала гнать барахло, что занималась больше интригами, чем работой. Если серия не найдется к концу дня, я тебя уволю приказом.
– Боюсь, она не найдется, – с трудом выговорила Катя. Произнеся эти роковые слова, она неожиданно почувствовала некоторое облегчение. Ее ощущения были похожи на чувства человека, который приходит в себя после наркоза. Обретая реальность, он начинает ощущать боль и вместе с тем чувствует радость оттого, что операция закончилась. «Разве я сама не мечтала отсюда уйти?!» С этой мыслью Катя храбро улыбнулась редакторше:
– Ну что ж. Перейду в другую фирму.
Она вспомнила о конверте, который вернула ей Карина, и окончательно воспряла духом. На эти деньги Катя легко могла просуществовать пару-тройку месяцев, именно то время, которое требовалось для того, чтобы устроиться на другое место и начать там зарабатывать. За два с половиной года, которые она здесь проработала, у нее завелось немало знакомств, в том числе среди тех сценаристов, которые были уволены и перешли в другие компании. Некоторые явно выгадали – изредка созваниваясь с прежними приятельницами, Катя убеждалась, что держится не за самое лучшее место в мире.
– И правильно, не вешай нос! – ободрила ее Светлана. – В принципе у меня нет причин тебе не верить. Если ты и впрямь написала серию, а кто-то подложил свинью, лучше сразу уйти. Мало ли что завтра будет? Вдруг с лестницы столкнут или из окна выбросят?
Достав из нагрудного кармана растянутой кофты очки, Светлана направилась в рабочий кабинет с явным намерением продолжить совещание. Катя замешкалась, поджидая Ларису, которая, по ее расчетам, должна была появиться со стороны курилки. Однако прошло несколько минут, все сценаристы вернулись на рабочее место, а Ларисы среди них не было. Проклиная себя за то, что не проверила курилку сразу, Катя бросилась обратно в кабинет. Первым, что она увидела, было сияющее лицо соседки, которая послала ей заговорщицкую улыбку. Катя не выдержала:
– Что это ты мне улыбаешься?
– А что? – удивилась та, встретив ее враждебный взгляд. – Нельзя?
– Может, хочешь поблагодарить за то, что я вчера до ночи возилась с твоей серией? – Катя чувствовала, что сжигает мосты и начинает самый банальный скандал, на который никогда не считала себя способной, но останавливаться не желала. Она уже решила, что уволится. – Тебя ведь сегодня хвалили!
– Конечно, я благодарна, – осторожно ответила Лариса, явно ощущая подвох. – А чего ты злишься? Я, что ли, твою серию потеряла?
– Не ты?! – Катин голос сорвался на визг, и она остановилась, переводя дух и задыхаясь от бешенства. – А кто тогда? Ты вчера сидела за моим компьютером и сто раз могла стереть файл!
– Да на черта мне оно надо! – вскочила та и выставила вперед кулаки, словно собираясь драться. – Соображай, что говоришь! Я даже не знала, как он называется, этот файл!
– Много ума не надо, чтобы догадаться! – зло оборвала ее оправдания Катя. – Пишем девяносто пятую неделю, вот и называется – «95»!
– Да это не я, честное слово! – в глазах Ларисы метался страх, она скалила неровные желтоватые зубы, словно зверек, попавший в капкан. – Чего ты ко мне прицепилась! Сама стерла, сама лезешь!
Неизвестно чем могла кончиться эта перепалка, за которой с любопытством наблюдали все члены группы, если бы не вмешательство Светланы. Вклинившись между девушками, она повелительным жестом расставила руки, словно рефери на боксерском ринге:
– Все, хватит! Прямо три медведя! Кто сидел на моем стуле и сломал его?! Катерина, с тобой уже был разговор. Меня не волнуют ваши разборки. Мне нужна работа. Нашла серию?
Катя мотнула головой. Говорить она не могла, ее душили слезы. Бесстрастный голос начальницы звенел в ее ушах погребальным колоколом:
– Тогда собирай вещи и уходи. Вижу, ничего, кроме скандала, мы от тебя не дождемся. Нам некогда.
Все так же молча, глотая подступающие к горлу комки, Катя затолкала в сумку ноутбук и блокнот и, ни с кем не прощаясь, пошла к выходу. Она слышала, как ее окликнула Карина, но не обернулась. Девушка боялась расплакаться на глазах у прежних коллег. Выйдя в коридор, она смогла сделать всего несколько шагов в сторону лифта и бессильно прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь в коленях. «Все, конец, я ушла!» – твердила Катя, надеясь найти в этом факте позитивную сторону, как несколько минут назад во время разговора со Светланой, но не могла ни на чем сосредоточиться. Она знала одно: с ней поступили подло и несправедливо. «И не о чем тут жалеть!»
Повесив на плечо ремень тяжелой сумки, она зашагала к лифту и порывисто нажала кнопку. Перед нею уже открывались дверцы, когда в коридоре раздался торопливый стук каблуков и голос Карины:
– Ты что, взбесилась?! Стой!
– Пока! – Катя шагнула в кабину лифта, нажала кнопку первого этажа и пожалела о том, что дверцы закрывались слишком медленно. Карина успела вскочить следом за ней.
– Не впадай в истерику! – приказала она, с трудом переводя дух. – Какого лешего ты удрала? Светлана не имеет права тебя увольнять! Нужно проводить это приказом, через отдел кадров, мы же подчиняемся трудовому законодательству, в конце концов! Мы же не рабы!
– Так мне надо было остаться, чтобы нарваться на новые оскорбления? – возразила Катя. – С какой радости? Мне за это не заплатят!
