пришла мысль, что она до сих пор не побывала на берегу, на том месте, где Лена оставила свою одежду. Она направилась к речке.
Напрасно предприняла она этот осмотр – он ей ничего не дал. Маленький пляжик, засыпанный желтым песком, был сплошь истоптан со вчерашнего вечера, валялись окурки, были видны следы колен, отпечатанные на песке, – вот здесь, видимо в потемках, собирали ее одежду. А одежды то было – майка да шорты. Шорты, в кармане которых мирно лежал ключ. Она разделась на этом месте, положила одежду на песок, вошла в воду, взвизгнула несколько раз, окунулась и уплыла… Взвизгнула! «Пусть я плохо знала свою сестру, но в том, что Лена никогда бы не взвизгнула, окунаясь в воду. Да она и не окуналась сразу никогда. Сначала обольется водой из горсти, потом спустится осторожно, потихоньку… А потом окунется, молча. Но кому такое скажешь? Кому?»
Ниже по течению речка делала небольшой живописный изгиб и становилась немного больше. И все же это была безопасная мирная речка, в которой редко где нельзя было достать ногами дно… Марина в каком- то оцепенении стояла на берегу, глядя на струящуюся серую воду. Стук мяча утих. Она обернулась и посмотрела на корт. Девочка со всех ног бежала к зданию, там ее ожидала какая-то женщина. Да, ведь уже обед.
Марина попыталась собраться с мыслями. «Значит, в тот миг, когда в номер Лены кто-то вошел, та уже была в воде. На корте стучала девочка. Она никого не видела. Да и не могла увидеть! Ведь портье запер черный ход, и теперь войти в корпус можно было или через служебную лестницу, или с главного входа. А к речке ближе служебная лестница. Она находится с торца здания, и, чтобы пройти к ней, вовсе не обязательно пересекать лужайку и попадаться на глаза тому, кто, скажем, находится возле корта. Итак, у него была возможность достать ключ из кармана у Лены, когда она уже уплыла… Потом – бегом в здание, через служебный вход… Почему он знал, что второй, более удобный для него вход уже заперт? Сидел на берегу, следил, как портье взял у Лены ключ, как запер лестницу, как она побежала на берег? Может быть. А если бы и не знал, ведь там все равно была в то время девочка, и она бы его запомнила. Значит, не хотел попадаться ей на глаза и сразу пошел через служебный вход. От речки до корпуса – пять минут. По коридорам до номера – еще минут восемь… Открыл номер и оставался там еще минут пятнадцать. Что-то искал, во всяком случае, не часы и не бриллиантовые кольца. Вещи лежали в куче, обычный бабский беспорядок. А часики – как по струнке, а колечки – в стакане. Что же он все-таки искал? Нет, этого я все равно пока не пойму, – одернула она себя. – Давай-ка теперь подсчитай, сколько у него ушло времени. Не меньше чем полчаса. Я-то думала, что он спокойно там рылся, потому что слышал, как Лена лупит по мячу… Но теперь ясно, что он знал, кто производит те звуки, и мог только догадываться, не вошла ли Лена в коридор в тот миг, когда он роется в ее косметичке… Гарантий у него быть не могло. Да ведь ему еще надо было успеть вернуться и положить на место ключ…»
И вдруг она замерла. «А ведь я постоянно пытаюсь не думать о том, что случилось с Леной, – сказала она себе. – Я пытаюсь забыть о ней. Я, как и все, стараюсь поверить в простой „естественный“, как выразился милиционер, несчастный случай. Аритмия у меня получается сама по себе, а тот в номере – сам по себе. Вот почему получается полная бессмыслица. Нет, надо все связать, как это ни страшно.»
Она попыталась представить себе его действия шаг за шагом. «А почему я все время думаю, что это „он“? – спросила она себя и тут же ответила: – Да потому, что рядом с Леной всегда был „он“ – блондин, брюнет, высокий, коротышка, один, другой, третий… Нет, это мог быть только „он“. И вот он копается в ее вещах, прислушиваясь к каждому шороху. Что-то находит. Или не находит? Может быть, его вспугнули? Нет, ведь Лена не возвращалась, он мог рыться до победного конца. Потом вышел, запер дверь, а может быть, еще немного навел порядок, чтобы не бросалось в глаза. Но раз он так себя вел, значит, не боялся возвращения Лены. Хотя гарантий у него не было…»
«Да были у него гарантии! – пронеслось у нее в мозгу. – Была полная гарантия того, что она не войдет больше в номер! Никуда он не торопился, никто его не вспугнул, потому что Лена уже была мертва. Это тебя обманул мяч, а он-то не обманывался. Она уже плыла вниз по течению, одежда лежала на берегу, и он мог спокойно возвратиться, положить ключ обратно, не боясь того, что хозяйка покажется из-за поворота реки… Девочка слышала, как Лена несколько раз взвизгнула… „Как обычно визжат“. Но для Лены это „обычно“ было совсем не обычно. Визг, плюх в воду… И „уплыла“. Когда же она умерла? Чтобы утонуть, достаточно хорошенько глотнуть воды и не подниматься на поверхность воды десять минут. А с ее сердцем – и того меньше. От неожиданности могла сразу захлебнуться. Он подержал ее под водой, пока не убедился, что она мертва. Потом слегка подтолкнул и пустил по течению. Может, еще немного проводил по берегу, следя за тем, чтобы она раньше времени не зацепилась за что-нибудь. Где же он ее поджидал? И кто это был, в конце концов?»
Марина еще раз окинула взглядом берег. Да, следы, окурки. Будь здесь вместо нее Шерлок Холмс, он уже наверняка сообщил бы все приметы преступника, вплоть до родимых пятен. Но она-то что в этом понимает? А может быть, и Холмс спасовал бы перед таким вот пляжиком, на котором словно рылось стадо свиней. Да и вряд ли тот стоял здесь на открытом месте, когда ждал Лену. Наверняка караулил где-то в кустах. Кто же это мог быть? Кто-то из пансионата? Почти исключено. Она никого не знала среди врачей, да и отдыхающие к ней никакого интереса не проявили. Значит, он, кто бы это ни был, приехал из Москвы. Знала ли его Лена? Нельзя утверждать. Но ясно одно: она чего-то или кого-то боялась. Затем и приехала сюда, в этот никому не ведомый пансионат, чтобы убежать от опасности. «На три – четыре дня…» – сказала она. Что изменилось бы за три-четыре дня? Может, она надеялась переждать здесь какую-то опасность… Неужели не думала, что и здесь ее могут найти, раз уже дело зашло так далеко, что понадобилось скрываться? А чтобы ее найти, надо было знать, что у нее есть сестра и что сестра сейчас за городом, на семинаре… Ну, что есть сестра, мог знать любой ее знакомый, не скрывала же она существование своих родственников. А вот то, что Марина находилась на семинаре, знали всего несколько человек. Допустить возможность, что тот общался с ее товарищами по работе, Марина не могла. А от кого сама Лена узнала о семинаре? От Сергея. Срочно надо звонить Сергею, потребовать, чтобы приехал и забрал ее отсюда! Срочно выяснить, не говорил ли он кому-то, что Лена отправилась следом за ней.
Марина вернулась в корпус через главный вход. Портье сменился, теперь на месте вчерашнего сидел мужчина лет сорока, который едва взглянул на нее, и Марина с запоздалой досадой вспомнила о том, что весь день бегает растрепой. «Ну и пусть, – со злобой подумала она. – Все равно я сюда больше ни ногой». Она попросила дать поговорить по московскому аппарату.
Сергей был дома, и новость его ошеломила.
– Лена? Утонула? – Его голос куда-то пропал, и Марина несколько раз безуспешно крикнула «алло». Портье взглянул на нее поверх журнала, который он листал.
– Алло, ты меня слышишь? Да, утонула. Вчера вечером.
– Это невероятно, – сказал наконец Сергей. – Я два дня назад с ней разговаривал…
– И ты думаешь, это обезопасило ее?! – неожиданно сорвалась Марина. Она не в силах была выслушивать банальные соболезнования, за которыми скрывалось или равнодушие, или совсем не те чувства, которые соболезновавший хотел продемонстрировать. А какие чувства мог при этом известии испытывать Сергей, она могла догадываться. До того как они с Сергеем поженились, он даже не думал скрывать своих нежных чувств к ее младшей, и, несомненно, более эффектной сестре. Однако и Лена тогда не скрывала своего пренебрежительного отношения к Сергею. Вспоминать об этом идиотском времени никто не любил, но иногда, вспоминалось само собой.
В трубке нависло оскорбленное молчание.
– Извини, – отрывисто сказала Марина. – Я сама не своя. Приезжай, да, сейчас же. Слышишь, как можно скорее.
Она поднялась в номер. Там наконец умылась, привела себя в порядок и в сердцах накрасилась. Обед кончился, и ей пришлось ограничиться кофе и пирожными в буфете. Ополовиненная бутылка бананового ликера стояла у нее в номере, но она твердо решила к ней не притрагиваться. Она простилась с руководителями семинара, дала свой адрес нескольким новым друзьям, прекрасно зная, что никогда в жизни их больше не увидит. Не такой уж она редкий специалист в своем деле, и вряд ли ей еще выпадет такая удача, как этот семинар. Выпала раз в жизни, и вот…
Сдала номер, спустилась вниз. За ней шел портье, неся сумки – ее и Лены. Потом она стояла на террасе, глядя на подъездную дорогу. За ее спиной в холле шумели голоса – на перекур вышли врачи из конференц-зала. «Точно как в тот день, когда приехала Лена, – подумалось ей. – Только теперь я стою
