с Австрией. Если, конечно, в храме были найдены ценности: вполне возможно, что в тайнике могли находиться важные документы, необходимые австрийскому семейству. Отсутствие точных данных порождает неистовые домыслы, вплоть до того, что в тайнике хранилась драгоценная чаша, чуть ли не Святой Грааль! Истина в том, что никто никогда не видел находки Соньера, а сам он остерегался говорить о ней кому-либо, за исключением, конечно, тех, кому он мог ее продать. Одним из таких людей стал Жан Орт, чьи действия положили начало обогащению аббата Соньера.
Без сомнения, тень эрцгерцога в этом деле весьма ощутима…
В ходе реставрации храма Беранже Соньер сделал некое открытие. Возможно, это была случайность, хотя многое указывает на то, что Соньер давно знал о том, что же он ищет. Впрочем, это неважно. Если это были предметы, спрятанные аббатом Бигу во время Революции, аббат Соньер имел полное право извлечь их из тайника. Другой вопрос, имел ли он право продавать их ради личной выгоды. В оправдание священника можно заметить, что его деньги шли на постройку храма и зданий, которые предназначались не только для его личного пользования, но и для устройства дома для священников, вышедших на пенсию (что, разумеется, произошло бы и с ним самим). Когда епископ обвинит его в растрате, в защиту Соньер выдвинет именно эти человеколюбивые намерения и замыслы. Тем не менее, монсеньор не станет закрывать глаза на значительное расхождение между суммами, истраченными аббатом, и его скромными доходами.
Гораздо более серьезным проступком, на наш взгляд, является осквернение могил, произведенное аббатом на приходском кладбище. Это бесспорный факт, подтвержденный петициями, посылаемыми префекту департамента Од: Беранже Соньер проводит ночи, переворачивая кладбище верх дном и
Точка зрения, разделяемая сегодня многими из тех, кто пытается объективно решить этот вопрос, заключается в том, что аббат нашел во внутренних покоях храма гробницы древних сеньоров Ренна: плоды своих находок он продал, что и послужило его внезапному обогащению. Некоторые из найденных им драгоценностей священник подарил нескольким людям,
Тем не менее, все не так просто, как кажется на первый взгляд. То упорство, которое Соньер употребил на то, чтобы раскопать могилу маркизы д'Отпуль и стереть надписи, невольно притягивает к себе внимание. Вряд ли такое поведение служителя культа можно считать нормальным и не выходящим за рамки разумного. Поэтому стоит задуматься о том, чем оно могло быть вызвано — точнее, что могла значить для Соньера эта гробница, которая, на наш взгляд, является ключом к разгадке «тайны Ренн-ле- Шато».
У д’Отпулей, бывших сеньоров Ренна, хранились все древние документы, касавшиеся края Разе, поскольку представители этого знатного рода являлись наследниками других семейств, с которыми они состояли в родстве. Поверенным семейства д'Отпулей был аббат Бигу, который, по мнению многих, утаил некие предметы или документы в храме Ренн-ле-Шато. Соответственно, в руках его последователя, аббата Соньера, оказался «клад д'Отпулей», сокровища или документы (кому как больше нравится), которые Соньер мог бы продать, обменять или даже оставить себе в целях совершения какой-либо тайной сделки, которая упрочила бы его положение. Поэтому осквернение могилы Мари де Негри д’Абль, маркизы д’Отпуль, может иметь гораздо большее значение, чем то предполагают. Во всяком случае,
В самом деле, «значительный денежный дар, преподнесенный священнику из деревни, затерянной в высокогорье Од, вызывает сильное удивление», замечает Жак Ривьер, выдвинувший три объяснения такого поступка. Во-первых, 3000 франков могли быть отданы в ответ на просьбу Соньера, обратившегося к вдове «Генриха V» в тяжелый момент, то есть в 1885 году, когда монархисты потеряли большинство голосов на выборах. Во-вторых, это могло быть проявлением благодарности графини Шамбор, своеобразной наг радой за легитимистские взгляды Соньера, не раз открыто заявлявшего о своих монархистских убеждениях. В обоих этих случаях посредником мог выступать Альфред Соньер, у которого, как известно, были большие связи в аристократических кругах. Но третье объяснение заставляет приостановиться.
Известно, что графиня Шамбор, будучи австрийкой, не питала особо нежных чувств к французской нации, считая ее легкомысленной и отличающейся непостоянством в отношении великих ценностей прошлого. Но графиня «никогда не забывала о том, что приход Ренна является древним фьефом д’Отпулей. Это семейство она хорошо знала: дело в том, что в 1834 году Д’Отпуль-Фелин служил сборщиком налогов у ее супруга, молодого короля Генриха V. Маркиз Арман д’Отпуль отказался от какого бы то ни было вознаграждения за эту работу и не раз оказывал герцогу Бордо знаки внимания и уважения. Он проследовал за ним через всю Германию».[83]
Итак, вот недостающее звено в цепи рассуждений по поводу д’Отпулей. Какую тайну мог доверить претенденту на трон Франции Арман д’Отпуль? Не то ли, что в Ренн-ле-Шато спрятана некая вещь, необходимая легитимной французской монархии? Пожалуй, такая гипотеза объясняет «дар в 3000 франков» гораздо лучше, чем предположение о неожиданном великодушии австрийской графини, проявленном к представителю нации, которую она с трудом выносила. Не затем ли графиня снабдила священника столь щедрым подарком, чтобы эти деньги дали ему возможность найти «некую вещь»? В таком случае, осквернение могилы маркизы д’Отпуль можно считать «побочным эффектом» той миссии, которую доверила кюре Ренн-ле-Шато королевская семья. Этим же обстоятельством, кстати, можно объяснить и визит в Ренн-ле-Шато экс-эрцгерцога Жана Орта, заключавшего с Соньером некие сделки.
Подобная гипотеза соблазнительна. Это логичное объяснение, позволяющее понять странные поступки убежденного легитимиста Беранже Соньера, не углубляясь в дебри легенд о «завещании Бланки Кастильской», которое якобы нашел аббат. И все же можно спросить себя, не являлось ли «сокровище д’Отпулей» важными документами, касающимися происхождения и легитимности французской монархии. Поскольку известно, что Бланка Кастильская, приложившая все свои силы к тому, чтобы лишить Транкавеля его владений, сделала все возможное для того, чтобы во главе графства оказались люди, в которых она была полостью уверена. Что не помешало ей, как это ни странно, проявлять великодушие к бывшему владельцу графства, незаконно лишенному своих прав. Вне всякого сомнения, графство Разе хранит свою тайну, но для того чтобы убедиться в этом, вовсе не нужно изобретать ложные генеалогические документы, касающиеся первой ветви Меровингов. Секрет графства Разе, несомненно, относится к государственной тайне.
Итак, осквернение кладбища Ренн-ле-Шато — или же дело государственной важности, о котором приказано хранить молчание?
Монсеньор Бийар, будучи епископом Каркасонским, никогда не требовал у аббата Соньера каких-либо отчетов о его расходах и доходах. Эту заботу взял на себя преемник Бийара, монсеньор Босежур: образ жизни кюре из довольно бедного прихода, с трудом насчитывавшего 200 жителей, показался ему чересчур вольготным. Сначала новый епископ присматривался к такому положению дел, после чего предложил аббату принять повышение по службе, дабы тот оставил Ренн-ле-Шато. Скорее всего, это отстранение от прежнего прихода было вызвано желанием епископа избежать неприятностей: он не хотел, чтобы его подчиненный был скомпрометирован какими-то темными финансовыми сделками, поскольку скандал вокруг этого дела мог легко отразиться на всем духовенстве диоцеза.
Причины такого беспокойства более чем понятны. С 1905 года Франция более не жила по законам Конкордата — на смену им пришел закон об отделении Церкви от государства, внесенный министерством Комба. Священники, будь то кюре приходов или простые викарии, более не являлись служащими и не
