непринужденный разговор за шампанским, поцелуй в дверях, неожиданное приглашение на воскресный ленч…
Она направилась в спальню, на ее лице заиграла улыбка. Может быть, ей удастся перерасти Кэтрин Уинслоу, что жила на Легар-стрит. Свернувшись калачиком на кровати, девушка быстро уснула. Ей снилось, что она летит над залитыми солнцем горами, а соленый морской ветер обдувает лицо.
Полуденное солнце золотым ковром легло на зеленые лужайки, когда Ники ехала на свое ранчо. Гнедой пони с крепкими ногами, недавно появившийся в конюшне, мягко и уверенно нес Ники вперед, а тихоокеанский бриз освежал ее разгоряченное лицо.
Недалеко от дороги два пастуха пасли стадо; Ники узнала черно-белого пони и пегую лошадку, принадлежащих сыну управляющего ранчо, Кимо. Переложив поводья в одну руку, Ники помахала ему.
В ответ Кимо снял с головы шляпу и поднял пегую лошадку на дыбы. Он был великолепным наездником. Кимо по традиции представлял ранчо Палмеров на ежегодном состязании в Ваймеа Четвертого июля[7]. Этот город, по сути, принадлежал ранчо Паркера, но, к стыду Паркера, Кимо удавалось обойти его пастухов на их же земле.
Усмехнувшись, Ники еще раз посмотрела вперед. Между двумя самыми огромными ранчо Большого острова стояла высокая природная преграда; ничто не говорило о том, что в Ваймеа проводится родео. Эти ранчо соседствовали вот уже несколько поколений, их история начиналась с первого десятилетия девятнадцатого века. В тысяча восемьсот девятом году король Камехамеха I подарил эти угодья американцу Джону Палмеру Паркеру, не имеющему отношения к англичанину Бэрримору Палмеру, который пятью годами позже, побывав на Большом острове, безумно влюбился в эти места и приобрел себе сотни тысяч акров к северу от земель Паркера.
Сын Паркера, Сэмюэл, ставший настоящей гавайской легендой, превратил земли отца в королевство для скота, которое стало самым крупным производителем говядины в стране. Сын Палмера, Вильям, тоже занялся разведением скота и вскоре так преуспел в этом, что почти догнал Паркера, но он занимался не только скотоводством. Ранчо Паркера стало крупнейшим в США семейным ранчо. Ранчо Палмера превратилось в ядро современного конгломерата с многомиллиардным оборотом, «Палмер интернэшнл».
Поднявшись на вершину горного кряжа, Ники остановила пони и оглядела до боли знакомую картину — изумрудные пастбища, окаймленные на западе окутанной туманом горной цепью, а на востоке — белыми изгородями, фермами и загонами для скота. Соседствующий с ранчо гигант на юге мог бы быть и больше, но Ники просторы ранчо Палмеров и так всегда казались неоглядными.
Повернувшись спиной к ветру, Ники посмотрела на белый дом. Он был украшен колоннами, портиком и славился своей огромной террасой и большим, выложенным мозаикой бассейном. Цветущие угодья вокруг него перемежались с черными участками незасеянных земель, отгороженных от Тихого океана грядой каменистых утесов. Дома было замечательно. Ники никак не могла понять, отчего это в последнее время ее так и тянуло уехать отсюда. Может, всему виной ее неуемный характер?
— Палмеры всегда были авантюристами, — любил говаривать Остин перед тем, как отправиться на охоту за каким-нибудь экзотическим животным или взобраться на вершину горы, стоящей на самом краю света… Частенько он брал с собой и племянницу — тоже большую любительницу всяческих приключений.
Внимание Ники переключилось на дом, точнее, она подумала о людях, которые были в нем. Дядя наверняка попивал коктейль где-нибудь в тени, Мэлия возилась в кухне, Мелроуз завершал дела в своем офисе — с тем чтобы вернуться в дом и присоединиться к Остину. Господи, как же здорово вновь оказаться дома!
Пришпорив пони, Ники поехала вдоль горного кряжа. Ее взгляд лениво скользил по зеленым пастбищам и загорелся, лишь когда она вновь увидела Кимо. Она хотела было подъехать к нему, но потом подумала, что его, возможно, сопровождает преданная подруга Пени.
Шести футов ростом, Кимо был прекрасно сложен и мускулист. Его волосы и кожа были светлее, чем у чистокровных гавайцев, а его голубые глаза говорили о том, что он был наполовину белым. Лишь эти черты напоминали ему о матери, которая умерла, когда Кимо был еще маленьким. Так что Кимо был настоящим папиным сыном, выросшим в гавайской деревушке, раскинувшейся у подножия горы. Как и его предки, жившие на ранчо Палмеров, он стал ковбоем.
Пени была из той же деревни. С черными как вороново крыло волосами, чистокровная гавайка, она была высокой — под стать Кимо — и повсюду ходила за ним хвостом. Она выросла с четырьмя старшими братьями и была единственной женщиной-пастухом на ранчо. Верхом Пени ездила не хуже любого мужчины и, без сомнения, смогла бы постоять за себя.
Детьми Ники, Пени и Кимо играли вместе около конюшни и научились скакать на лошадях со скоростью ветра. Но когда Ники подросла, ее отправили учиться в Европу, и тогда же разница в их происхождении стеной встала между ними. А уж когда Остин начал путешествовать с девочкой по всему свету, эта стена стала еще крепче.
Однако теперь, вернувшись домой, Ники подумала о том, чтобы возобновить дружбу с Кимо, который всегда приветливо держался с нею. Правда, Пени никогда не скрывала своего враждебного отношения. Она много лет любила Кимо, несмотря на то, что этот холостяк не замечал ее обожания и ревности, которую Пени выказывала каждый раз, когда Кимо оказывался на расстоянии небольшого пастбища от Ники.
Поэтому-то Ники и решила не подъезжать к Кимо. Черт возьми! Вернувшись из Европы, она даже не успела поздороваться с Кимо. Если Пени это раздражает, пусть злится, Ники тут ни при чем! И Ники пустила пони им навстречу.
Лицо Кимо осветилось невольной улыбкой.
— Ники едет, — заметил он.
— Вижу, — недовольно буркнула Пени.
Кимо хмуро посмотрел на нее.
— Ники теперь не так уж много времени проводит на ранчо, — заметил он. — Не могла бы ты быть полюбезнее?
— К чему? Мой босс — твой, а не ее отец.
— Да хотя бы в память о нашем детстве. Вы с Ники когда-то были подругами, или ты забыла?
— Едва ли, — пробормотала Пени.
— Никак не пойму, почему ты на нее злишься?
Пени скептически посмотрела на него.
— Палмеры владеют миллионами долларов. В один прекрасный день они достанутся ей.
— Я знаю.
— Ники принадлежит другому миру. Так всегда было. И так будет.
— Ты мне постоянно об этом напоминаешь! — взорвался Кимо.
— Так что же ты ходишь вокруг нее, словно влюбленный теленок?
На его лице мелькнула хмурая улыбка, которая, однако, тут же погасла.
— Я не хожу вокруг Ники. Она моя старая приятельница, и я рад видеть ее.
— Вот как! У тебя было много девчонок, Кимо, но все они ничего не значили для тебя, потому что в глубине души ты хочешь одну лишь Ники!
Кимо нахмурил брови.
— Мы с тобой тоже старые друзья, Пени. Но об этом я говорить не желаю!
— Отлично! — вскричала Пени. — Делай что хочешь! Только не жди, что я буду стоять и смотреть на твои глупости! — И, натянув поводья, Пени поскакала прочь, подняв за собой столб пыли.
Кимо перевел взор на приближавшуюся Ники. Она грациозно сидела в седле, ее волосы, разлетавшиеся на ветру, ярко сверкали на солнце.
Кимо заулыбался. В присутствии Ники он вообще всегда улыбался — так, кроме нее, не действовал на него ни один человек. Когда он был с ней, ему казалось, что он выходит из тени на солнце. Ни одна женщина не привлекала его так. Пени права. Ники Палмер принадлежала другому миру. Это даже хорошо, что она стала мало бывать на ранчо. В ее отсутствие Кимо почти забывал, как закипала его кровь, стоило
