брюнетки, подходящей на главную роль эротического римейка «Зены, королевы воинов», где подбором актрис занимался бы лично Лари Флинт, если бы не Яника – благо, девушка вовремя пришла на выручку, захлопнув ему челюсть кончиком пальца.
Из пёстрого женского коллектива выбивалась одна пара на очереди в третью дверь. У этих двоих Ангелом была либо не слишком привлекательная девушка с коротко стрижеными фиолетовыми волосами, зачёсанными на затылке, как «у курочки под хвостиком», либо слишком красивый, даже с сугубо мужской позиции Лазаря, юноша. Лицо молодого человека могло показаться излишне смазливым, но это уже касалось персональных представлений Ника, как хозяина инсона, о мужской красоте. Ещё одна примечательная пара: парень лет двадцати пяти и крылатая компаньонка – очаровательная нимфетка на вид не старше пятнадцати. Интересно, что бы сказал Набоков, выпади ему шанс увидеть такую бабочку?
And I`m waiting on an angel
And I know it won` t be long
To find myself a resting place
In my angel`s arms
In my angel`s arms
So speak kind to a stranger
Cause you`ll never know
It just might be an angel come
Knockin` at your door
Knockin` at your door
(Я жду ангела
И знаю, осталось ждать недолго
Окажусь в спокойном месте
В объятиях моего ангела
В объятиях моего ангела
Будь добр к незнакомцам
Ведь никогда не знаешь
Вдруг это ангел пришёл
И стучит в твою дверь
И стучит в твою дверь)
К сожалению, обещанные Дарой крылья до сих пор оставались для Лазаря гипотетическими. Ему не удалось рассмотреть ни у одного из Ангелов даже намёка на нечто похожее, сколько он ни пытался. Казалось, все они прибыли сюда в том виде, в каком были похищены, пряча крылья под лёгкими куртками и рюкзаками. Почти все ангельски-прекрасные лица имели схожее выражение: пятьдесят процентов обречённого опустошения, тридцать процентов смирения перед судьбой и двадцать процентов надежды на счастливый исход. Ангелы не переговаривались друг с другом или с пленителями – только угрюмо пялились в пространство в ожидании своей очереди и участи.
Представители второй, сильнейшей половины команд (почему-то именно эта ассоциация приходила на ум, независимо от их пола) тоже хранили молчание. Но в отличие от Ангелов, это было решительное молчание паровозов, прущих за собой вагонный состав, на который невозможно оглянуться, дабы обозреть его длину. Однако их это не останавливало. Некоторые бросали на Лазаря, Янику и отсутствие цепи между ними неодобрительные взгляды.
Минут через десять в зал вбежал белобрысый мальчишка с россыпью веснушек вокруг носа. В одной руке он нёс бутылку такой же оранжевой, как нос, жидкости (теперь он решил опробовать «Фанту»), в другой заламинированные в плёнку кандалы. Новёхонькие, блестящие, только-только с прилавка. Не обращая внимания на удивлённые взгляды окружающих, мальчуган бодро прошагал к скамейке Лазаря и плюхнулся рядом.
Не успела дверь за ним закрыться, как в зал вошли ещё двое.
У Лазаря засосало под ложечкой: это были Хеспия и Сенсор. Ну, или то, что осталось от Сенсора, после того как Дарт Сидиус завербовал его на тёмную сторону «силы». Лазарь и не подозревал, что лицо его друга, всегда доброе, как у Мурзилки, может выглядеть так устрашающе.
Холодная ладошка Яники легла ему на запястье.
– Вижу-вижу, – пробормотал он, наблюдая за тем, как Хеспия и Дарт Сенсус занимают свободную лавочку слева.
– Кто последний во вторую? – осведомился Сенсор, обводя глазами зал.
– Здесь, – поднял руку Лазарь.
На секунду их взгляды встретились, и у Лазаря мурашки побежали по спине. Захотелось сию же минуту сдать ему очередь и перейти в другую, а лучше вообще покинуть помещение, пока не поздно.
– За вами буду, – заявил Сенсор и отвёл взгляд.
Лазарь усилием воли заставил себя оторваться от созерцания этого странного существа в облике лучшего друга, и посмотреть на Марсена.
– Держи, – мальчишка вручил Лазарю упакованные, как копчёная колбаса в нарезке, кандалы. Надпись на красочной этикетке под плёнкой гласила: «ОКОВЫ ЛЮБВИ. УЛЬТРАПРОЧНЫЕ. РАЗРЫВОСТОЙКИЕ». – Хочешь спросить, где купил?
– Это ты хочешь, чтобы тебя спросил.
Лазарь распаковал кандалы. В ладонь выпала пара крохотных ключиков на кольце, и он тут же спрятал их в карман джинсов. Под одобрительные взгляды окружающих он защёлкнул один серебряный браслет на запястье Яники, а второй на своём.
– Ну, так где купил?
– Увидел магазин скобяных изделий на выходе из парка, – с удовольствием объяснил Марс. – Подумал, раз уж здесь держат людей на цепи, такие штуковины должны продаваться там.
Лазарь с усмешкой толкнул парня плечом:
– Думать иногда полезно, а?
Когда на часах над входом минутная и часовая стрелки соединились в самой верхней точке циферблата, дверь первой регистратуры открылась. Оттуда вышла дородная женщина с ярко напомаженными губами, просеменила на коротеньких конических ножках к дверям ротонды и заперла их на ключ. После Сенса и Хеспии внутрь никто не входил – похоже, поток претендентов на сегодня иссяк. Женщина спрятала ключ в кулак и заторопилась обратно, бросив на ходу:
– Первые, пожалуйста, заходите.
Три пары одновременно встали со своих скамеек и вошли в три двери.
5
Регистрация началась. Чтобы как-то заполнить гнетущее молчание (а может, чтобы ещё больше выбиться из толпы) Яника наклонилась к Лазарю и спросила так, чтобы для остальных её слова потерялись на фоне музыки:
– Я заметила, мы и офицеры Ведущего очень молоды. В этом есть какой-то смысл?
– Самый прозаический, – так же вполголоса ответил ей Лазарь. – С возрастом Эмпаты постепенно теряют свои способности. Примерно к 28-30 годам у девяноста девяти процентов из нас наступает так называемый «сенсорный климакс»: мы перестаём видеть инсоны. К тридцати большинство окончательно потеряет прямую связь с внутренней проекцией и перестанет понимать, что такое инсон. А ещё через годик-другой мы возьмём себе обратно свои старые имена.
– Правда? – для Яники это стало настоящим сюрпризом. – А что ждёт оставшийся один процент?
