металлической цепи. Справа ничего похожего не наблюдалось.
– Они вроде рабы, да? – подал голос Марс.
– Только половина, – сказал Лазарь. – И где-то среди них наш герой. Что ж, теперь мы знаем, какую дорожку выбрать. Достать бы ещё парочку таких браслетов.
– Дай денег! – Марс требовательно протянул Лазарю раскрытую ладонь. – Всё, что есть давай. Сдачу принесу.
– Хот-доги здесь такие же, как и «Кола», но без риска подхватить бычий цепень, – предупредил Лазарь, вынимая из кармана бумажник и протягивая мальчишке. – Сдачу оставь себе. Это на карманные расходы до конца недели.
Схватив бумажник и крикнув: «идите, я догоню», Марс умчался в сторону парка. Лазарь и Яника зашагали по левой дорожке, на ходу выискивая лица Хеспии или Сенсора. Пока они шли, Лазарь насчитал около дюжины пар, скованных цепью, ещё с полдесятка одиночек угрюмо брело навстречу. В основном молодёжь – только в одной паре Лазарь углядел зрелых мужчину и женщину. Обоим было лет за тридцать.
У ступеней ротонды образовался затор. Перед Лазарем наголо бритый парень спортивного телосложения и нагловатого вида тащил за собой рослую блондинку на голову выше себя. Заметив Лазаря, он улыбнулся:
– Не боишься без цепи?
– Она у меня ручная, – Лазарь привычным движением приобнял Янику за плечи.
– Она-то, может, и ручная, а хозяин? У моего знакомого вот так увели у самого порога. Тоже без цепи вёл. А у другого прямо на регистрации. По башке арматурой и тю-тю. Регистратор даже пикнуть не успел. Да и на фиг оно ему надо.
– А что, охраны нет?
– Балда, – усмехнулся парень, хлопнув Лазаря по плечу. – Ты и есть охрана.
Впоследствии Лазарь узнал, что отсутствие охраны и вообще какой-либо системы контроля правопорядка вблизи ЗАГСа объяснялось очень просто. Всё дело в том, что Ангелы, несмотря на свою богоподобность и раритетность, считались здесь абсолютно бесправными существами. Даже хуже. Благодаря их так называемой бессмертности, даже бездомные собаки имели больше общественных правозащитников. Да что там собаки – памятники архитектуры, и те охранялись лучше. Поэтому похищение, как и любое другое противоправное действие по отношению к Ангелу, за преступление не считалось. То есть «сцапать» Ангела было не страшнее, чем похитить камень с дороги, тогда как нападение на похитителя «камня», повлекшее тяжкие телесные, классифицировалось как уголовное преступление и каралось в соответствии с буквой закона. Вот почему похитители чувствовали себя относительно спокойно даже в непосредственной близости от хозяев. Панацеей против «дать по башке, схватить и убежать» была цепь, вся остальная защита возлагалась на закон.
На стеклянной двери левой ротонды висела табличка. Золотые буквы, выдавленные на чёрном фоне, гласили:
ЛЕВЫЙ ЗАЛ – РЕГИСТРАЦИЯ ПРЕТЕНДЕНТОВ
ЗАПИСЬ НА МАРАФОН
ПЕРВАЯ СМЕНА 10-00 ДО 12-00
ВТОРАЯ СМЕНА 14-00 ДО 16-00
ОПОЗДАВШИЕ ВНУТРЬ НЕ ВПУСКАЮТСЯ
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ОЧЕРЁДНОСТЬ И ПОРЯДОК
ЗАГС 2 ЭТАЖ
БУКМЕКЕРСКАЯ 3 ЭТАЖ
Лазарь с беспокойством посмотрел на Янику (та ответила ему тем же), толкнул дверь и вошёл в прохладное мраморное помещение левого зала.
4
Здешнее убранство чем-то напоминало приёмное отделение детской поликлиники. Всю левую сторону занимала цепочка длинных лавок, обитых красным дерматином. Справа располагались три одинаковых двери, на каждой табличка с надписью «регистратура» и золотая цифра, соответствующая порядковому номеру кабинета. В дальнем конце зала поднималась на второй этаж широкая мраморная лестница, застеленная красной дорожкой. Над лавками на стене висели глянцевые плакаты под стеклом. Запечатлённые на них красивые юноши и девушки с гротескным воодушевлением на лицах продирались сквозь лесную чащу, переходили вброд мелкие речушки, героически отбивались от бродячих матёрых волков. Внизу каждого плаката золотым тиснением была напечатана не менее вычурная гнома, вроде: «Любовь – игра, в которой всегда шельмуют». Или: «Любовь, как удача, не любит, чтобы за ней гонялись». Или вот ещё: «Любовь трижды вор – не спит, смела и раздевает догола». Особенно Лазарю запомнился плакат, на котором крепкий светловолосый юноша держал за руку спутницу, висевшую над пропастью. Надпись на дне пропасти гласила: «Любовь никогда не умирает от нужды, но часто от несварения желудка».
Из вмонтированных в потолок динамиков лилась негромкая музыка. Приятный мужской баритон неторопливо напевал:
Waiting on an angel
One to carry me home
Hope you come to see me soon
Cause I don` t want to go alone
I don` t want to go alone
Now angel won` t you come by me
Angel hear my plea
Take my hand lift me up
So that I can fly with thee
So that I can fly with thee
(В ожидании ангела
Который проводит меня домой
Надеюсь, скоро придёшь повидаться
Потому что не хочу идти один
Не хочу идти один
Ангел, неужели ты не хочешь придти за мной
Ангел, услышь мою мольбу
Возьми меня за руку, подними над землёй
Чтобы я мог полететь с тобой
Чтобы я мог полететь с тобой)
Лазарь с Яникой заняли очередь во вторую дверь (туда было всего три пары) и приготовились ждать. Круглые часы над входной дверью показывали почти полдень.
Лазарь огляделся. Люди вокруг напоминали молодые супружеские пары, вынужденные отстаивать очередь на консультацию к семейному психологу, причём далеко не первую, ибо одного из молодожёнов в буквальном смысле пришлось тащить на цепи. В каждой паре Ангел угадывался невооружённым глазом. Своей красотой ни одна из них (а это преимущественно были девушки) не уступала Хеспии, а некоторые экземпляры даже превосходили её. Лазарь не был уверен, что смог бы самостоятельно оторваться от
