Из брошюры Лазарь узнал, что из-за зашкаливающего градуса насилия, «Марафон» не укладывался ни в какую систему рейтингов, и был запрещён к телевизионной трансляции. Что, впрочем, не мешало организатором шоу ежедневно собирать аудиторию маленького рок-концерта во всех крупных городах страны. Каждый вечер на полосу запускали новую партию «Марафонцев», после чего до самого рассвета транслировали наиболее сочные моменты минувшего дня с комментариями Ведущего и оглашением победивших ставок. К слову, ставки принимались на всё подряд: на победу, на поражение, на смерть, на жизнь, а также на время, которое для всего этого потребуется. К утру народ расходился, а вечером возвращался снова, чтобы продолжить следить за успехами своей ставки. И так до победного (или проигрышного) конца. Мучения некоторых команд могли тянуться неделями, так что люди платили за вход снова и снова, обеспечивая тем самым «Марафону» регулярную посещаемость.
Столь продуманная финансовая стратегия по выкачиванию денег из любителей поглазеть на насилие и просто несчастных лудоманов казалась Лазарю почти безупречной. Никакие телетрансляции не обеспечили бы «Любимову, Любимову и группе компаний Агапэ» больших барышей.
Марафонцы высыпали из грузовиков. Как только ноги их коснулись земли, все границы между своими и чужими, изгоями и любимчиками, стёрлись окончательно. Все они теперь – одно большое стадо антилоп, на которых скоро начнут охоту хищники.
Правда, пока хищников видно не было. Согласно регламенту «Марафона», охотников выпускают с опозданием в полчаса, а потому и привозят чуть позже. Ещё через час прибудет вторая группа (ходили слухи, что она в два раза многочисленнее первой), а ещё через полчаса привезут их «охотников». Такая поэтапность только на пользу шоу.
Жаль, не удастся увидеть, кого Умар выбрал себе в попутчики. Интуиция подсказывала Лазарю, что здесь его тоже ждёт неприятный сюрприз. Впрочем, рано или поздно он всё равно узнает.
Оказавшись внутри клетки, Лазарь почувствовал себя цирковым зверем в манеже, огороженном от зрителей безопасной решёткой. Конвоиры выпрыгнули из кабин и принялись выстраивать участников забега в две шеренги. Двое охранников вошли в образовавшийся живой коридор и раздали всем маленькие компасы с откидной крышкой, электрические фонарики и фляги с водой – всего по одной штуке на команду. Потом шеренги повернули лицом к лесу, превратив в четыре попарно сдвоенные колонны, и вперёд вышел Ведущий Игры. На фоне темнеющей лесной чащи, одетый во всё чёрное, он напоминал голову чеширского кота, парящую в воздухе. Водители грузовиков направили на Ведущего прожекторы, установленные на кабинах грузовиков, и голова обрела тело.
На экраны вывели картинку: фигура Ведущего крупным планом. Донатор наклонился вперёд, поднёс к губам микрофон и поприветствовал присутствующих. Толпа ответила возбуждённым рёвом. Дождавшись, когда буря утихнет, Донатор перешёл к вводной части программы. Первым делом он выдал краткий спич о сегодняшнем «Марафоне», после чего приступил к перечислению имён участников. На экранах замелькали наспех сделанные в «регистраторской» фотографии.
– Ну, как – жим-жим? – услышал Лазарь у себя за спиной.
Он обернулся, ожидая увидеть там Сета, и... не увидел. С ним говорил Донган, улыбающийся доброжелательной улыбкой злого Сенсора.
– Да нормально, вроде. Как сам?
– А я, чувак, кайфую, – охотно поделился Донган. – Сета засунули в другую колонну, но после старта он к нам подтянется. Мы теперь типа того – камрады?
Донгана имел дикцию типичного представителя дворового быдла, изувечившего свой речевой аппарат тоннами лузганных семечек, баррелями выпитого пива и целым войском однообразных слов- паразитов, компенсирующих дефицит словарного запаса.
– Я Донган.
– Лазарь. Это Яника, Марс.
– Знаю. Ты в первый раз?
– Надеюсь, что и в последний.
– Я тоже. В смысле, тоже в первый, – глаза Донгана неодобрительно скользнули по пустым прорезям в комбинезоне Яники. – На фига тебе этот геморрой? Нормальных, что ли, мало?
– Любовь зла, – развёл руками Лазарь. – Поэтому мы сейчас по эту сторону решётки, а не по другую, разве нет?
– Не в моём случае, – покачал головой Донган. – Мне нравится с этой стороны решётки, врубаешься? Видишь толпу вокруг? Они пришли поглазеть на нас.
Лазарь бросил взгляд на Хеспию. Красавица почти не прислушивалась к разговору. Она затравленно озиралась по сторонам, и, казалось, вот-вот обмочится. Яника тоже это заметила, приблизилась к Хеспии и взяла её за руку. Девушка дёрнулась, будто получив разряд статического электричества, и уставилась на незнакомку.
– Не бойся, – улыбнулась ей Яника, – с тобой не случится ничего плохого.
– Я не за себя боюсь, – ответила Хеспия, и Лазарь убедился, что её голос не уступает красотой её внешности. – Я за Умара боюсь.
– Да не трону я твоего Умара, – проворчал Донган с интонацией миллион раз повторённой фразы. – Если сам не нарвётся.
Хеспия мотнула головой в его сторону, золотистые кудри вспорхнули над изящными плечиками.
– А я не этого боюсь! Я боюсь, как бы он тебя не прикончил, когда догонит.
Судя по тому, как скривилось лицо Донгана, эту фразу он слышал впервые.
– Переживает за меня, – подмигнул он Лазарю, а потом посмотрел куда-то поверх его головы. – О, начинается!
На три экрана дали общий план группы, в середине которой Лазарь быстро отыскал самого себя. Судя по углу, с которого велась съёмка, видеокамеры располагались где-то на решётках ограды.
Ведущий сверился с часами и вытянул над головой руку. Лазарь увидел зажатый в кулаке маленький стартовый пистолет.
Толпа затаила дыхание.
– На старт! Внимание! МАРШ!
5
Грянул выстрел. Одновременно с ним многотысячная толпа болельщиков взорвалась дружным рёвом.
– Ну, понеслась! – выкрикнул кто-то.
Четыре сдвоенные колонны сорвались с места и побежали вперёд лёгкой трусцой. Спешить не следовало. Второй раздел брошюры «Полезные советы участникам «Марафона» первым пунктом рекомендовал: «Тише едешь – живши будешь». Учитывая географические изъяны трассы, сломать ногу на самом старте проще простого.
На входе в лес колонны смешались, и Лазарю в очередной раз вспомнилась служба в армии – утренняя зарядка и кросс на три километра. Зябкий полумрак (правда, утренний, а не вечерний), лесополоса, топот сапог, сопящие, хрипящие от натуги силуэты вокруг. Впрочем, полумрак быстро рассеялся. Очень скоро лес озарился мощным электрическим светом – повсюду на деревьях висели маленькими видеокамеры с прожекторами, направленные под разными углами так, чтобы охватить каждый квадрант полосы. Камер было так много, что в свете прожекторов можно было спокойно вдеть нитку в иголку.
Сет привычно вынырнул откуда-то, как чёрт из табакерки, и пристроился слева от Лазаря.
– Привет! Как бежится?
– По пункту два «Советов участникам Марафона», – пропыхтел в ответ Лазарь.
Пункт два гласил: «Болтун – чахотка для дыхалки».
– Всё это фигня, – пробасил Донган справа. – Максимум через полчаса сдохнут даже самые выносливые и дальше пойдём шагом.
Но пока они бежали – все бежали. Под ногами пролегала истоптанная сотнями ступней лесная подстилка: слой полусгнившего опада, раздавленных веток, мелких растений. Палая листва обильно
